Черный передел. Книга II
Шрифт:
– Извини, Петр Кирыч, – смешалась Нина Александровна, – смерть не спрашивает, когда ей приходить.
– Люди управляют смертью. Судите сами, Андропов во время прогулки в Крыму, будучи совершенно здоровым, вдруг почувствовал резкий озноб, у него с невероятной быстротой развилась флегмона. И вскоре наступил конец. Черненко, опять же в Крыму, съел рыбу, подаренную Федорчуком. Последовала острейшая токсикоинфекция. После смерти Черненко на пост лидера партии мог претендовать только Устинов. Но и он умер в конце того же года. Причина? Очень странная. На совместных маневрах советских и чехословацких войск Устинов и министр обороны ЧССР
– Петр Кирыч, – взмолился генерал Ачкасов, – не пугай ты нас, грешных.
– Я, наверное, пойду. – Нина Александровна встала, поправила платье, демонстративно посмотрела на часы. – У меня в девятнадцать ноль-ноль беседа со спецами по качеству.
– ОТК? – задвигал бровями Петр Кирыч. – Понимаю, Русич. Опять будоражит?
– Совсем наоборот, дело ставит с головы на ноги. Изголодался он по любимой работе. Я очень ему благодарна. – Запоздало поняла, что сказала лишнее, похолодело внутри.
– В девятнадцать, говоришь, встреча с Русичем? – посмотрел на настенные часы. – Успеешь. А пока… У подъезда нас ждет машина. Сейчас мы совершим налет, как любит повторять генерал, на торговые точки. Внезапно подкатим и… – Заметив, как странно дернулся начальник областного УВД, не сдерживая торжества, пояснил: – Лично убедимся в положении дел, нагоним страха на нерадивых, принародно снимем пару завмагов, потолкуем с людьми, узнаем настроение. Видели по телевидению, как товарищ Горбачев себе имидж строит? Встанет на самом неожиданном перекрестке, обратится к людям: так, мол, и так, скоро будем жить в цивилизованной Европе.
– Товарищ Горбачев в стране царь-батюшка, а ты, Кирыч, – в Старососненске, – польстил генерал, толком не поняв, шутит хозяин или говорит серьезно.
…К немалому удивлению секретаря обкома партии и его спутников, в универсаме «Старососненский» полки сегодня не пустовали. Народу здесь было полным-полно. Мало того, два невесть откуда взявшихся офицера милиции зорко следили за порядком в очереди.
Петр Кирыч сам ничего не мог понять, недоуменно переглянулся с Ачкасовым. Генерал все прекрасно знал, но тоже недоуменно пожал плечами. Само собой разумеется, что окружение первого секретаря обкома не дремало. Торговое начальство хорошо оплачивало нужную информацию. Поэтому ничего не могли обнаружить многочисленные ревизии…
В кабинете директора универсама его уже ждали. Хозяйка универсама, пышная дама с прической, напоминающей падающую Пизанскую башню, и директор облторга, сухонький старичок с быстрыми молодыми глазами, первым делом пригласили высоких гостей к столу.
– Убрать все к дьяволу! – рассвирепел Петр Кирыч. – Прохиндеи! Дешево покупаете первого секретаря обкома! Объясните лучше, откуда продукты?
– Как откуда? – переглянулись руководители торговли. – Со складов. Да и почему это вас так удивляет, Петр Кирыч. Мы часто так торгуем.
– Вы, как я вижу, вступили в преддверие коммунизма! – продолжал бушевать Петр Кирыч. – Объясните нам, откуда сие изобилие? Закрома у вас продуктами забиты, а вы выкидываете на прилавки помаленьку, чтобы народ не заелся. Так я говорю? Отвечайте! Всех выгоню в шею, под суд отдам! Ишь, зажрались!
Посчитав, что дело сделано, Щелочихин еще раз подвигал своими знаменитыми «брежневскими» бровями, пожал руки торговому начальству,
Этот странный литературный вечер в Доме культуры металлургов подходил к концу. В который раз ветераны принимали у себя в клубе писателя, но никто не хотел уходить. Павел Субботин умело «завел» слушателей, плавно перейдя от дел литературных, которые нынче «не кормят», к разговору о положении дел в стране, к политике. Знал слабость бывших медсестер и танкистов, пехотинцев и связистов: их хлебом не корми, дай припомнить былое – дымок у походного костра, бои и походы, благодарности товарища Сталина за успешно проведенные операции. Субботин сегодня был как никогда искренен, его весьма интересовала разгадка душ этих многократно обманутых, изможденных, растерянных, больных стариков и старух. Они, наивные, свято верили в неосуществимые идеи коммунизма. И в такой безоглядной вере были сродни им, членам великой ассоциации. Но была и разница: дай этим же русским вдоволь еды, бесплатную водку и крышу над головой, вмиг забудут свои святыни. Так было и со Сталиным, когда, узнав о его смерти, плакала вся страна, а потом кинулась сносить памятники вождю.
– Я совсем вас замучил, – участливо проговорил Субботин. – Может, у кого есть наболевшие вопросы? – Лицо писателя излучало сочувствие.
– Вы, товарищ писатель, за границей сами-то не бывали? – приподнялся с первого ряда сутулый старик, опираясь на алюминиевую палку. На сером пиджаке ветерана виднелись четыре ряда орденских колодочек. – Может, это к нашей беседе не относится, но все же.
– Приходилось бывать мне за рубежом, – Мог побиться об заклад, что сейчас последует извечный вопрос бывших фронтовиков: расскажите, как там проживают ихние ветераны войны?
– Правда ли, будто немцы, ну, те, фашисты, побежденные нами по всем статьям, живут лучше нас, победителей?
Охо-хо! Бедные вы люди, родившиеся в моей пронизанной ложью стране. С каким бы наслаждением рассказал Субботин этим бедолагам, живущим ныне одними воспоминаниями, об истинном положении дел в мире. Однако в этой аудитории его не поймут, сочтут сумасшедшим. Субботин был железным человеком, лишенным сантиментов, но сегодня ему было искренне, по-человечески жаль славных стариков, несущих тяжкие вериги за грехи лжепророков. Они ничего не дали людям, кроме слепой, фанатичной веры и израненных душ и тел.
– Боюсь, друзья, что вы меня неправильно поймете, – осторожно начал Субботин, – однако вы спросили, я отвечаю: в той же Германии я встречался с ветеранами войны. Язык не поворачивается сказать правду.
– Валяй, мы врукопашную ходили, – весело сказал какой-то мужчина с обгорелым лицом, видимо, бывший танкист, – выдержим.
– Пенсия у ветеранов разная, в зависимости от звания и заслуг. Но возьмем рядовых. В переводе на советские деньги они получают ежемесячно по 600 рублей.
– Шестьсот! – прошелестело по залу. – Рядовые?
– Плюс отличное жилье, бесплатные телефоны, лекарства, медобслуживание и ежегодные премии, на которые старики предпочитают совершать круизы.
– Что это за штуковина, кру-изы?
– Путешествия. Премии хватает, чтобы совершить кругосветное путешествие. Вы телевизор, надеюсь, смотрите? Заметили, у всех иностранцев, будь то глубокие старики, отличные зубы. А у вас?
– Стальные коронки и то поставить не можем, очередь два года! – ответила за всех сгорбленная женщина в первом ряду.