Черный пес Элчестера

Митюгина Ольга

– Да уж вижу, - давясь смехом, ответил Фрэнсис, продолжая восхождение.

– В смысле, я не застряла... Она по пути подвернулась...очень кстати...потому что заклятье кончилось...и было высокооо! Ай!.. Фрэнсис, у меня руки устали, я упаду!..

– А ты не можешь повторить это свое заклятье, чтобы плавно опуститься?

– Я боюсь!..
– заорала Милица, сползая по ветке вниз.

Ветка опасно кренилась и потрескивала.

– Сможешь, перебирая руками, подобраться к стволу?
– спросил спасатель, утвердившись на двух прочных сучьях и придерживаясь рукой

за третий, прямо под веткой, где болталась девушка.

– Я попробую...
– всхлипнула Мили.

Когда она наконец добралась до ствола, граф осторожно перехватил ее за талию, и Милица разжала судорожно сведенные пальцы.

Она приникла всем телом к молодому человеку, тяжело дыша, а он удерживал ее, с трудом балансируя на ветвях.

– Отдохнула?
– через минуту спросил он.
– Держи меня за шею, вместе спустимся.

– Нет...я сама. Я умею...я не могла только до ствола добраться...но ты мне все равно помогай!

Через пять минут осторожного спуска Фрэнсис с облегчением спрыгнул в мягкий снег и поймал прыгнувшую следом Милисенту.

– Прости, - потупилась она.
– Это было глупо, да?

– Птичка моя...
– только и ответил ей молодой лорд.

– Ты меня вечно спасаешь после этого проклятого полета! Сначала болото, теперь елка эта...колючая!

– Научишься, - тихо ответил Фрэнсис.
– А пока идем домой. Завтра Рождество, дорогая. Или ведьмы его не справляют?..

– Ну...
– Мили озорно фыркнула.
– Кто как. Кое-кто говорит, что это волшебный праздник, и нельзя пропускать такую насыщенную колдовскими силами ночь; кто-то, напротив, полагает, что ведьме, преданной Свет Несущему, не годится отмечать столь важное для наших врагов событие... У нас дома всегда справляли. Правда, и ведьм в нашей семье до сих пор не было... Пекли пирог, дарили подарки, гадали... Так что мы тоже повеселимся! Это очень красивый праздник, чтобы позабыть о нем, даже если он тебе и не по нраву... Правда, у ведьм тоже есть красивые праздники...

– Например?

– Вальпургиева ночь, дорогой...
– шепнула Милица.
– Или ночь на Всех Святых... Будешь смеяться, но я ни разу не была еще на этих знаменитых торжествах нечисти! Отмечаю тихо, сама для себя...

Фрэнсис с улыбкой покачал головой.

– Ближайшую Вальпургиеву ночь отметим вместе?

– Великолепная мысль!

– Так католик и ведьма жили долго и счастливо, и ни Бог, ни Дьявол не могли встать между ними...
– нараспев, на манер сказки, продекламировал Фрэнсис, обнимая Милицу за плечи и уводя к дому. И Мили с тихим смехом прижалась к плечу своего любимого.

Остаток дня оба провели в веселых приготовлениях к Рождеству. Украшали горницу хвойными ветками и можжевельником, под потолком протянули гирлянду из шишек, которые Мили с помощью морока превратила в золотые и серебряные шарики. А когда стемнело, зажгли свечи, и Мили со смехом гадала: лила воск на воду, пускала ореховые скорлупки...

Фрэнсис принимал горячее участие, вышучивая все предсказания.

– Вот сейчас узнаю, какой у меня будет муж: добрый или злой, - хохотала Милица.
– Надо открыть погреб

и свесить туда ногу... И ждать, когда погладят...

– Я тебе их и так поглажу... Без погреба!
– веселился Фрэнки.

– Если рука будет холодная и гладкая - значит, злой, - продолжала дурачиться Мили.
– А если теплая и пушистая...

– ...значит, в погребе кот сметану ворует!

– Зануда!
– во Фрэнсиса тотчас же полетела подушка - и через секунду горница превратилась в запасную площадку по фехтованию. На подушках.

Пух и перья летели во все стороны, Мили и Фрэнки скакали по нарам и лавкам, мутузя друг друга тяжелыми мягкими думочками, оглашая избу взрывами хохота и шутками - и золотое пламя свечей испуганно колыхалось в такт "поединку".

Наконец оба, измучавшись, рухнули на постель и некоторое время просто лежали, взявшись за руки и тяжело дыша. А потом все дневные приключения взяли свое, напомнил о себе голод, со стола были изгнаны все принадлежности гадания, водружен огромный рождественский пирог и разлит в кружки ароматный зимний чай.

– С Рождеством!
– сказала Мили.

Они кинули в очаг, по старинному английскому обычаю, веточку плюща и остролиста на счастье, и долго молча сидели, глядя на огонь. А потом легли спать и быстро уснули, прижавшись друг к другу, словно утомленные дневными проказами дети.

И утро было звонким и морозным, словно горящая на солнце льдинка, и были свежие ягоды на столе, и известным способом похищенный с чьей-то трапезы гусь, и постройка ледяной горки...а под вечер Мили попросила рассказать ей какую-нибудь легенду...

Фрэнсис сидел перед огнем, привычно обняв за плечи любимую, и на несколько минут задумался, о чем же рассказать...

– О рыцарях Круглого Стола, - попросила Мили.
– Мне очень нравятся эти предания.

– Тогда пусть это будет история про любовь, - улыбнулся граф.
– Я расскажу тебе о сэре Гавейне и леди Рагнелл...

Мили слушала, затаив дыхание, и Фрэнсис негромко говорил о темном лесе Инглвуд, о страшном зачарованном черном озере в чаще, и о мрачном замке, что высился над скалами, поднимавшимися из опутанных чарами вод...

Он не сразу заметил, что Милица перестала слушать. Глаза ее расширились от непонятного испуга и растерянности, она прижала руку к губам - и вдруг расплакалась.

– Мили... Мили, господи, что случилось? Что с тобой?
– встревожившись, спрашивал юноша, беспомощно пытаясь понять, что же в этой легенде могло так расстроить его любимую.

Она бросила на него отчаянный, горький взгляд, и быстро что-то спросила.

Глаза Фрэнсиса расширились.

Он не понял ни слова.

– Не может быть...
– выдохнул юноша.
– Только не сейчас...о нет!

Они смотрели друг на друга, ошеломленные, беспомощные, отчаянно схватившись за руки - и вдруг порывисто обнялись, словно неведомая сила, лишившая их разговоров, грозила вот-вот умчать и самих на разные концы света.

Фрэнсис держал в ладонях лицо любимой, погрузив пальцы в ее волосы, и душа его сжималась от боли: девушка так близко, и словно за тысячи миль отсюда...