Чёрный пёс
Шрифт:
Переправляя добычу в артефакт, я задавался вопросом, почему полиция Лондона бездействует, вместо того, чтобы оперативно выжигать заразу? Но быстро нашел причину. Эти наркопритоны – обычная приманка. Недаром о них всем известно. Словно фонарь для глупых мотыльков, они собирают в свои стены желающих попробовать запретные удовольствия, чтобы служителям закона потом было меньше работы. Ведь гоняться за распространителями – это столько мороки, а так устроил облаву на злачное место – и сразу получил солидный улов, способный приблизить получение очередного звания
Увы, в последнем притоне был неприемный день. И хотя я все равно забрался в обшарпанный двухэтажный домик, обнаружив в подвале троицу наркобарыг, фасующих по пакетикам «травку», ими моя добыча и ограничилась. Наступил черед бомжей. Для начала я пробежался по всем крупным супермаркетам и торговым центрам столицы, на теплых входах в которые предпочитали собираться бездомные. Где-то было пусто, а кое-где в предбанниках вповалку лежали человек десять-пятнадцать разной степени вонючести. Причем не на голом полу, а на ватных матрасах, кое-кто с подушками и даже одеялами!
Действовал я стандартно – накладывал на всю компанию отдыхающих «империо», приказывал им собираться и следовать за собой. Уводил своих жертв подальше от камер видеонаблюдения, затем раздевал, чистил заклинаниями, оглушал и переправлял в расширенное пространство. Ну а все захваченные пожитки бомжей отправлялись к ближайшим мусорным бакам, чтобы не привлекать внимания прохожих. Рутина!
В итоге с торговых точек я собрал довольно неплохой урожай - почти две сотни маргиналов. Еще сотню я отыскал рядом с оптовыми базами. Эти отщепенцы могли называться бездомными с большой натяжкой, ибо ночевали в хибарках, выстроенных из картона, к тому же имели большой запас имущества, хранимого в продуктовых тележках, натыренных из супермаркетов. Со всеми «кочевниками» я действовал по стандартному методу, разве что вонючие шмотки уже не уничтожал, экономя силу и просто приказывая жертвам раздеться.
Доведя количество будущих доноров духовной ткани до четырех сотен, я аппарировал в цыганский поселок. Этот палаточный городок располагался в Ист-Энде совсем неподалеку от Темзы. Окруженный зелеными насаждениями, он казался неким карликовым государством и создавал впечатление грязного пятна на аристократическом лице старого Лондона. Ржавые раздолбанные автомобили, груды мусора, уродливые самодельные хибары, в сравнении с которыми Уизлевская Нора выглядела дворцом, натянутые между деревьев бельевые веревки со шмотками, сваленный штабелями хлам - все это выглядело крайне отталкивающе. Цыгане разве что перед своими хибарами не гадили, а так – почти индийский бедняцкий квартал в миниатюре.
Большинство обитателей поселка, несмотря на второй час ночи, бодрствовали и создавали прилично шума, собравшись в центре на какое-то празднование. Духовное зрение демонстрировало мне около трех сотен аур различной величины, так что я мысленно потер руки и приступил к планомерной зачистке. Начал с окраин. Подчиняя всех, кого находил, я выдавал им простые инструкции - идти к празднующим и вести себя обычно. Детей до шести лет, коих нашлась всего парочка,
Под самый конец обхода я обнаружил ясли с тремя годовалыми младенцами и престарелой нянечкой. Последнюю отправил тем же маршрутом, а к детям пригляделся повнимательнее. Меня заинтересовала их ауры, которые отливали красным в области головы и почек. Причем малыши не были больны – их температура была нормальной, да и повреждений тканей мое восприятие не показало. Впрочем, ответ на загадку отыскался быстро. Мое чуткое обоняние уловило приторно-сладковатый запах, исходящий от младенцев. Примерно такой же, который источало варево на плите наркоманского притона.
М-да, слышал я в прошлой жизни, что цыгане поят младенцев отваром молока на маковой соломке, чтобы те не плакали, но даже не предполагал, что лично столкнусь с подобным варварством. Тяжело вздохнув, я потратил на каждого ребенка каплю целительской магии, после чего отправился в центр городка. Там горели фонари, были накрыты столы с угощениями и «огненной водой», стояли дорогие тачки, а на высоком подиуме, на роскошном кожаном офисном кресле в окружении пьяненьких родственников восседал какой-то золотозубый дед, свысока взирая на веселящуюся толпу и неспешно покуривая кальян.
В тот момент, когда я появился перед подиумом, одна из цыганок, сидевшая у деда в ногах внезапно вытаращила на меня свои глаза и завопила:
– Смерть! Черная Смерть пришла!
Этот крик заглушил даже звучавшую из дорогих колонок музыку. Выхватив оба рога, чтобы минимизировать затраты силы, я обвел ими всю собравшуюся толпу, накладывая массовый «империус». Веселье мгновенно оборвалось. Подойдя к магнитофону, я выключил аппарат, после чего применил «сонорус» и приказал сразу всем:
– Отправляйтесь к себе, соберите все золото и деньги, которые найдете, и принесите сюда!
Толпа тут же разбрелась, а я остановил старуху, назвавшую меня Черной Смертью, и внимательно изучил ее ауру, показавшуюся мне странной. Структура ее духовной ткани очень напоминала материал, из которого состояли души волшебников, однако по насыщенности силой она почти не отличалась от прочих. Поразмыслив над феноменом, я сделал вывод, что передо мной – самая обычная сквибка. Волшебница, не способная удерживать магию в своей энергетической оболочке.
Пока я пытался выяснить, что именно мешает душе старухи накапливать в себе магию, начали возвращаться цыгане с деньгами и драгоценностями. Пришлось отвлечься от интересного экземпляра для будущих опытов и заняться процедурой укладывания донорской ткани в пространственные артефакты. Поскольку от цыган разило только алкоголем, табаком и травкой, раздевать их я не стал, а просто избавил от всех украшений и золотых зубов, вырубил и переправил в сундучки, постаравшись распределить так, чтобы они не подавили там друг друга.