Черный свет

Родионова Ирина

Гулко хлопнула дверь, Ольга закрыла за собой створку, поудобнее устраиваясь на холодной коже, судорожно шаря рукой в рюкзаке в поисках спасительного никотина. Молчаливый водитель, чьего имени она так и не вспомнила, расстелил детское одеяло с бабочками на своем сиденье, усаживаясь на водительское место, не проронив ни слова, только открыв окошко, чтобы выпустить клубящийся в салоне табачный дым.

Когда они уже подъезжали к офису, неприметному серому зданию, на четвертом этаже которого творились главные новости их захудалого и прогнившего насквозь городка, Ольга, выбросив в приоткрытое окно, из которого влажными руками внутрь

забиралась утренняя сырость, четвертую сигарету, поняла, что пора бросать.

Потому что легче не становилось.

Их появление на рабочем месте произвело настоящий фурор: появившаяся в дверях мокрая, грязная, бледная Ольга в компании с водителем сначала вызвали парочку громких, преувеличенных вздохов, а потом и вовсе суматошный и резкий гомон, когда коллеги начали стягиваться не только с их журналистской площадки, но и из других отделов.

– Кто это с вами так? – охала блондинка с пунцовыми губами, кружа вокруг Ольги, как спутник, не решаясь дотронуться до нее руками, пряча брезгливую маску за обеспокоенностью. Кто-то из парней посмелее ткнул в куртку пальцем и, растерев грязь, предположил:

– По дороге таскали?

Ольга помотала головой и без сил побрела к своему месту, где, только рухнув на знакомо, по-дружески скрипнувший стул, смогла выпустить из легких напряжение в одном тяжелом выдохе. Толпа интересующихся сгрудилась вокруг нее, недоуменно разглядывая отброшенную в сторону куртку с черными разводами.

Чья-то бледная рука в темных, рваных веснушках на коже сочувственно протянула ей бледный покров влажной салфетки, остро пахнущей свежестью и почему-то сладким, мягким ароматом цветов. Ольга цапнула ее, не задумавшись, и тут же стыдливо прижала к перепачканному лицу, густо окропленному густой грязью из придорожной лужи. И только потом скосила глаза на неожиданно милосердного спасителя ее изрядно подмоченной репутации.

Руку помощи ей протянула Людмила, стеснительная, но очень проницательная девушка, имеющая связи в полиции и оттого являющаяся бесценным сотрудником, которой прощали заикающуюся речь, вечно потупленный взгляд и изъеденное веснушками простоватое лицо. С сочувствующей улыбкой и грустным, понимающим взглядом карих глаз она протягивала большую упаковку салфеток перепачканной Ольге, и та, буркнув что-то вроде избитого и опостылевшего «спасибо», принялась оттирать присохшие капли со лба.

– С тобой все в порядке? – тихонько шепнула Людмила, и сама покраснела от неуместного любопытства.

– Да. Спасибо за салфетки,– снова брякнула Ольга и разозлилась на себя за глупость, повторяющиеся благодарности и никчемный, униженный вид. Зубы скрипнули от злобы и усталости.

Людмилу толпа затерла куда-то на галерку, и она, сжимая в руках пакет с салфетками, понуро отправилась на свое рабочее место.

Всем окружающим безумно интересно было узнать, что же такого чудовищного произошло с ней, что теперь, с налитыми краснотой мочками ушей и стыдливо прикрытым салфеткой с цветочным запахом лицом, Ольга сидела, сгорбив плечи, и больше всего на свете мечтала, чтобы от нее, наконец, отстали.

Она и Людмилу-то помнила только благодаря тому, как беспощадно и всевозможно любили коверкать ее имя: добрая половина офиса называла ее «Люда», другая – «Мила», а начальство предпочитало обращаться к более официозному и помпезному «Людмила». Девушка с улыбкой отзывалась на все три имени и ни разу не закатила разбора полетов по поводу того, как ее

стоит называть. Кажется, коллегу стремя именами совершенно не напрягали такие мелочи, она была рада каждому обращению к себе и со стеснительным смущением молча сносила все разночтения. И если таким поведением она хотела добиться благожелательного отношения и теплой, дружеской атмосферы, то эффект был совершенно противоположным – робкую и улыбчивую коллегу все использовали и в хвост, и в гриву, доверяя ей самые неинтересные сюжеты, прося задержаться после смены с их бумажной волокитой, подсовывая побольше дел и не благодаря за это даже короткими улыбками.

Пожалуй, она была даже большей чумазой вороной, чем Ольга, но даже эта отстраненность в делах коллектива не смогла их сплотить.

А дискуссия и предположения по поводу того, что же все-таки могло произойти с Олей во время банального выезда на ДТП, становились все жарче и авантюрней. Девушка молча отдирала сероватую маску с собственного лица, нахмуренная и замкнутая.

– На нее напал дебил, который врезался на дороге, а я ее спас,– брякнул водитель, стараясь выглядеть непринужденно, но отчаянно выпрямляющий спину и втягивающий бесформенно выпирающий животик. Голубые глаза его подернулись мечтательной героической поволокой.

Все внимание наконец-то сместилось на него, и Ольга, остервенело ткнувшая флешкой в гнездо компьютера, открыла текстовый файл и забарабанила трясущимися пальцами новость под ярким заголовком «Нападение на корреспондента прямо посреди дороги!».

– Напал?! – охнула еще одна девушка с мелким бесом вьющихся рыжеватых кудряшек, довольно неплохая по характеру, отлично разбирающаяся в политических хитросплетениях и обожающая выискивать ошибки в городском бюджете. Лоб ее сморщился, по нему пролегли толстые морщины, и Ольга, отчаянно косящая на товарищей, вновь вернулась к новости.

– Да, когда я машину припарковал и увидел их, он уже Олю уронил на землю и собирался ее ударить. А, фотоаппарат еще хотел разбить. Ну, я бросился и повалил его,– без ложной скромности беззаботным, расслабленным голосом пояснил водитель, и женская часть их коллектива восторженно охнула.

Ольга отправила монтажерам видео с просьбой замазать лицо утреннего агрессора – нападение нападением, а получить в тык от начальства за публикацию без разрешения на съемку не хотелось. Щелкая мышкой, она напрягала уши, стараясь услышать каждое слово из вороха сомневающихся, восхищенных и уточняющих вопросов к водителю. Проведя устало рукой по щеке, она глянула на почерневшую ладонь и скисла еще больше. Запоздало заныло ушибленное колено и поцарапанная в пылу схватки рука.

– Да, этот козел хотел ее прямо в лицо кулаком ударить, а я налетел, повалил, дал ему пару раз под дых, чтобы не выступал сильно, и он мгновенно в машину спрятался,– Ольга развернулась на кресле и пристально взглянула в самодовольные лазурные глаза, глядя пристально, но без выражения. На секунду его взгляд стал почти умоляющим, и Ольга развернулась обратно, забарабанив пальцами по вытертым клавишам. Она чувствовала себя смертельно уставшей, но усталость не поселилась приятным томлением в натруженных мышцах, она сковала голосовые связки, надавила на голову и засела тяжелым камнем в груди. Ей больше всего на свете сейчас хотелось оказаться в тишине, пусть даже в тиши собственной маленькой, неухоженной кухни, где в раковине уже вторую неделю мокла гора из перепачканной посуды…