Черный Василек. Наекаэль
Шрифт:
– Это только жилье, заказы будем принимать в другом месте, так что лишние кресла ни к чему. – Флегматично ответил эльф.
– Это же дом, Вэл, куда будут садиться гости? – Возмущенно спросила Рисин.
– Ты ждешь гостей? – Удивился эльф.
– У меня их не бывает.
– Ну у тебя же есть родственники, друзья? Если тот мальчик из замка придет проведать тебя, на пол его посадишь? – Девушка, казалось, искренне не понимала эльфа. – Ко мне может тоже кто-то явится, и я не хочу ударить перед бывшими коллегами лицом в грязь. – Вэлдрин махнул рукой, спорить из-за такой мелочи не хотелось. Он положил руку на стол, и из поверхности пола понялись, свиваясь в еще пару кресел, новые побеги. – Во-от, так лучше. – Улыбнулась девушка, и окинула эльфа придирчивым взглядом. – Так, а это что? – Воскликнула она, и ткнула пальчиком в ноги Вэлдрина. Тот опустил голову.
– Что не так? – Спросил он.
– Кто ходит дома в обуви, а? О небеса! Я прожила всю жизнь в чертогах преисподней, но знаю
– Ага, сейчас, сделаю кое-что и приду. – Рисин кивнула и скрылась за завесой мха.
– Кстати, про все это. – Неуверенно сказал эльф. – Ты не собираешься возвращаться в Ад?
– А что, не можешь дождаться, когда избавишься от меня? – Язвительно переспросила Рисин, выглядывая из-за завесы.
– Наоборот. – Серьезно ответил Вэлдрин. – Надеюсь задержишься по дольше.
– О-о, это очень мило! – Растрогалась девушка. – На самом деле мне порядком надоела вся тамошняя суета. Подготовка к вторжению совсем не оставляла мне времени заняться собой! К тому же разбираться во всяком оружии и назначать военачальников мне вот совсем не хочется. Однажды я участвовала в ритуале усмирения одного особенно дикого демона. – Вэлдрин шагнул в сторону и с заинтересованным выражением лица оперся о стену, сложив руки на груди.
– Его звали Данте, и когда-то был человеком, но нагрешил за свою смертную жизнь так, что простого заточения в Аду Создателю показалось мало. Данте подвергли тому же преобразованию, что и падших ангелов, так что он превзошел по силе многих генералов, но то, что получилось в результате… Его нельзя было контролировать. Вообще. Он рвал и метал, крушил все, что видел, и с каждым днем становился все более и более яростным. – Эльф мерно кивал головой, словно делая для себя пометки.
– Вместе с ним в Аду появился и новый легион демонов, но Данте они были безразличны, и вскоре армия стала пожирать саму себя, пока ее генерал уничтожал чертоги подземья. Я тогда была членом Совета. Не легионер, но и не генерал. Несмотря на то, что к Люциферу присоединилась одной из первых, сил мне это не прибавило. Но мне было больно видеть, что происходит с легионом, так что я обратилась к Совету с предложением уничтожить Данте. – Девушка вздохнула, было заметно, что она часто обдумывала это решение.
– Мы многое перепробовали, но проклятый монстр казался неуязвимым. Тогда я нашла… другое решение. Ритуал, который мы провели, стер демону память. И каждый раз, когда он пытался что-то вспомнить, или обдумать, это происходило снова. Мы силой перевели его в человеческую форму и выперли прочь из Ада. Решением Совета его легион перешел мне, а меня назначили генералом. Но знаешь, мне этого не хотелось. Ни тогда, ни сейчас. А за все прошедшие годы я лишь сильнее устала. Так что не переживай, назад меня не тянет. Демонам вольно делать что вздумается, пускай сами с этим разбираются.
– Хм, тебя, наверное, там очень уважают. – Сказал Вэлдрин с отдаленной тоской.
– Не-а, - протянула Рисин, - в Аду ценят только силу, а я лишилась большей части своей, зачаровывая Данте. Заслуга, конечно, велика, и мне не могли смеяться в лицо, но за спиной часто подшучивали. В бездну их. – Продолжительно зевнула девушка. – Пусть теперь обзавидуются мне, пока я наслаждаюсь жизнью с остроухим красавчиком. – Договорила она, окончательно исчезая в спальной комнате.
Вэлдрин улыбнулся и прошел в другое помещение. Оно было меньше остальных: большой высокий стол в центре, и множество крепежей, торчащих из стен – вот и все, что было там. Он скинул с плеч плащ, повесил его на один из крючков, снял куртку из тонкой вареной кожи, придирчиво осмотрел, и разложил на столе: надо будет зашить несколько дыр, потом снял рубаху и кожаные наручи, из которых вытащил отмычки. Одежда отправилась к плащу на стене, а инструменты скрылись в полочке стола. Перевязь с метательными ножами положил на столешницу, вытащил пару лезвий, и оглядел. Со вздохом убрал назад, сделав мысленную пометку о том, что нужно купить точило, маленькую наковаленку и молот, а может и еще каких инструментов. В частых переселениях его беспокоило лишь то, что мастерскую раз за разом приходилось наполнять с нуля. Закончив с раскладкой, он вышел, и отправился в комнату к Рисин.
Девушка, посапывая, лежала на деревянном подиуме, покрытым теплым мхом. Такие кровати были у них на родине. Такой же выращенный валик под головой и одеяло сверху. Купленное у первых встречных крестьян платье висело на крючке у занавеса. Вэлдрин покачал головой: оно ему откровенно не нравилось, но не идти же ей через пол Европы, кутаясь в одно ваэ? Он пообещал себе сделать для нее нормальную одежду, как только появятся первые заказы и деньги. Потом перевел взгляд на Рисин и улыбнулся: хоть она и хорохорилась, он видел, как ей было тяжело. В истинной форме девушка не нуждалось ни в еде, ни во сне, но в человеческой голод и усталость одолевали ее немилосердно. Путь,
– К черту, я больше этого не вынесу. – Анка, сжавшись в комочек сидела в углу комнаты.
Первые несколько дней прошли нормально, первые две недели терпимо, но сейчас девушке казалось, что ее жизнь превратилась в форменный ад. Голод и жажда не давали покоя ни на секунду, мешая сосредоточиться, непонятные разговоры и шаги вампиров доносились из замка и со двора постоянно, ведь бестиям не нужен сон. Кто-то периодически терся у двери, простукивал стену и всячески пытался пробиться внутрь. И, хотя Марна уверяла в том, что это невозможно, волнения от этого меньше не становилось: тяжело существовать в паре дюймов от верной смерти. Помещение шесть на пять шагов они с Арианой исследовали досконально, и делать в нем уже было нечего. Слабую надежду внушали книги, тройными рядами заставляющие высокий шкаф, но даже думая о том, что на ближайшие годы в ее распоряжении не будет ничего, кроме них и этого помещения, Анка начинала сходить с ума. Усугубляло ситуацию то, что спать приходилось на каменном полу. Она успела понять, что в Астральном Мире нельзя простудиться, но камни продолжали впиваться в кожу через платье, состояние которого ухудшалось с каждым днем. Бабушкин стол был заставлен стопками бумаги и учебными материалами, к тому же, как Анка не пыталась, улечься удобно на нем было невозможно, а из единственного кресла девушка постоянно падала, как только засыпала. Вообще сон был и благословением, и проклятием. В отличии от пополнения ресурсов организма, в отдыхе для мозга девушка нуждалась несмотря на пребывание в Чистилище. И, хотя с засыпанием были проблемы, и не малые, сами сновидения давали хотя бы минимальную разгрузку, отвлечение и отдых. Все остальное время она либо училась, либо страдала в плену своего положения, пока Марна исследовала замок в поисках вампирской библиотеки, о которой мечтала даже после… если не смерти, то потери тела.
– Ну, не плачь. – Медленно сказала Ариана, утирая ей слезы ладонью. Анка и не заметила, как та подсела к ней в угол. Она завидовала подруге, которая ночевала в большой чаше с водой, вмурованной в стену, не испытывая трудностей. Ее одежда и волосы всегда оставались в идеальном состоянии. Ариана обняла ее, и стала медленно водить рукой по волосам, прижимая подругу к себе. – Опять задумалась об этом, и испугалась? – Анка утвердительно хлюпнула носом. – Не думай, лучше расскажи, что будешь делать, когда выберешься отсюда.
Анка тяжело вздохнула. Она и правда раздумывала над тем, чем займется, когда сможет убраться прочь из проклятых стен Ломеиона.
– Сначала нагуляюсь. Пойду куда глаза глядят, и буду идти, пока не упаду без сил. – Анка сквозь слезы мечтательно закатила глаза. – А потом найду Генрика.
– Зачем? – Спросила русалка удивленно. – Что ты собираешься делать с ним?
– Пока не знаю. – Пространно ответила Анка. Злость, которую она испытывала к Охотнику, трудно было переоценить. Бабушка рассказала ей все, что помнила и слова Завулона, так что двух мнений быть не могло. Картина складывалась ясная: бездушный маньяк на службе церкви, истинное зло, которое следует уничтожить при первой возможности. Но несмотря ни на что, глубоко в душе Анка не могла относиться так к бывшему другу. Как бы она ни старалась его ненавидеть, вспоминая мертвых по его вине друзей, перед ее взором всплывали усталые и измученные глаза на измазанном грязью лице, которые она увидела в первый день. – Не знаю. – Раздосадовано добавила она.
От ладони русалки исходило нежное тепло, глаза Анки стали открываться все реже, и вскоре она уже лежала, полностью облокотившись на подругу, и мерно посапывая.
– Сладких снов. – Мелодично проговорила Ариана, убаюкивая ее.
– Спасибо тебе, Ариана. – Раздался со вздохом скрипучий голос Марны. – Если бы не ты, девочке бы пришлось совсем туго.
– Она сильная. – Улыбнулась русалка. – Анка справится со всем, закончит обучение, и станет самой могучей ведьмой. Я верю в нее. И в вас тоже. – Девушка улыбнулась, заставив Марну горько усмехнуться…
«Еще одна жертва», - думал Рихтер, лежа в постели: «как же тяжело все-таки без Германна». О срочном переводе в Венецию он узнал от Папы неожиданно. Весть застала его во время подготовки к расследованию связи охотника Рейнальда с Завулоном. Слуга собрал в архивах нужные сведения, и инквизитор собрался-было уйти в бумаги с головой, когда гонец постучался в дверь. К сожалению, в том отделении святой инквизиции у Рихтера так же оставались дела, так что пришлось свалить все на слугу и в спешке отбыть. А здесь…