Чертог Белой Ночи
Шрифт:
На корешках томов в тёмных тканевых переплётах красовались изящные тиснения, напоминающие мазки пыльно-сиреневой краски. Они сияли неярким светом, как и посох хранителя. Макс заметил её взгляд и перекинул его вперёд, не снимая с ремня. Яра с любопытством коснулась одной из его прожилок, тянущихся по всей длине посоха и источающих мягкий синий свет. Наверху посох украшал серебряный орёл с парой аквамаринов вместо глаз.
– Он тёплый, – с неожиданным даже для себя удивлением произнесла она.
– Сейчас посох не полностью заряжен, – объяснил Макс. – Обычно он горячий.
– И
– Да, – кивнул он, убирая посох за спину. – Если ты собираешься черпать из него силу, когда это потребуется, то лучше, чтобы это была вещь, которая всегда с тобой. И чем больше предмет, тем больше магической энергии он может вместить.
Они прошли дальше между стеллажей, удаляясь от прохода.
– Здесь ещё есть несколько хороших книг по зачарованию. Если коротко, то это изменение свойств предмета. Пэррис Паркрафт.
Макс достал с верхней полки первый из двух томов и открыл книгу. Его большие пальцы с широкими костяшками быстро переворачивали белоснежные страницы, пока он рассказывал о перестроении структур:
– Прежде чем маг сможет зарядить предмет, его нужно преобразовать таким образом, чтобы он смог вмещать и удерживать магию. После чего можно изменять его свойства или добавлять новые. Например, прочность или невидимость.
– Значит, можно пользоваться магией друг друга? – спросила Яра.
– Не совсем. Например, в случае с сетями, которые нейтрализуют магию, мы не используем чужую энергию, а только сам предмет, зачарованный другим магом. Силой из чужого артефакта я воспользоваться не смогу. – Он поставил книгу обратно. – В чаротделе Цитадели самые сильные маги. Они чаруют предметы. Сети. Отводы. Такие виды магии после активации работают сами, пока не спадут – ослабевают до такой степени, что рассеиваются.
– А сети хранителей нейтрализуют всю магию?
– Нет, под нашими сетями можно использовать защитную магию и контроль сознания для переговоров. Чтобы нейтрализовать всю магию, сеть должна быть очень мощная. Таких почти не делают, и они запрещены законом, потому что работать под ними гораздо опаснее, – объяснил Макс и с уважительным удивлением отметил: – Ты любознательная…
Он рукой показал, что можно возвращаться назад к проходу.
– Обучение с этого года длится всего семь месяцев, и оно достаточно поверхностное. Ваша группа будет учиться извлекать энергию и изменять её в пространстве. Можно назвать это тренировками с магической нагрузкой. Через несколько месяцев, когда ваши способности окрепнут, можно будет применять магию по отношению друг к другу, а на конец останется только перемещение, но никакого зачарования, регенерации или контроля сознания.
Яра обернулась в узком проходе:
– Перемещение?
– Это, наверное, самое крутое, чему можно научиться. Сейчас ты тут, а через мгновение…
Его рука коснулась её плеча, и библиотека исчезла так быстро, словно её и не было. Яра ничего не успела почувствовать. Они оказались на открытой площадке пятой башни, самой низкой и единственной без стеклянного
– Вот это бы мне помогло всегда и везде быть вовремя, – с восторгом сказала она, убирая непослушные волосы с лица, которые трепал ветер.
Мраморные скамейки кругом уже заняли работающие в Цитадели маги, хранители и курсанты. Двое светловолосых мальчишек сидели на кромке, свесив ноги. Яра подошла к краю площадки и посмотрела вниз. С такой высоты величественный город казался совсем крошечным. По Неве, сверкающей золотистыми бликами, плавали игрушечные катера, а по узкой полоске пляжа гуляли едва различимые прохожие. Волшебная высота уменьшала всё: дома, улицы, пешеходов и их заботы. Ей неожиданно стало легче на душе, а ласковый ветер унёс прочь потускневшие осколки тревоги.
– Это смотровая площадка Ная Ремера. Она зачарована. – Из-за её плеча раздался голос Макса, глубокий и тягучий, как янтарь. – Най – первый чарархитектор, который зашёл так далеко и зачаровал не просто предмет, а часть Цитадели для любимой.
Яра с любопытством обернулась, не желая сбивать лирический настрой рассказа очевидным вопросом.
Макс рассказал, что Най Ремер родился в 1825 году во Франции и сразу после окончания учёбы переехал жить в Сандермур, Чертог Грома, – магическую столицу в Нью-Йорке. Там он прославился работой над несколькими крупными проектами. Главный из них – Холл Иллюзий. Это первое место в мире, где легально можно было использовать магию контроля сознания третьего уровня, чтобы создавать видения. Разумеется, всё строго контролировалось – и тогда, и теперь. Позже он получил заказ на строительство главного магического сооружения в Петербурге, где четырьмя годами ранее появился Чертог Ночи.
Заканчивая работу в Петербурге, Най успел завязать много знакомств в светских кругах. Прямо перед отъездом друзья затащили его на очередной бал, где он и познакомился с младшей дочерью князя Дмитрия Ратманова – Натальей. Она покорила его несравненной красотой, своенравностью и тягой к тайнам магии, которые влекли её куда сильнее скучных раутов и навязанного отцом замужества. Чувства между ними разгорелись в первую же встречу. Они сбежали с того бала и потом, вопреки запретам, скрылись от всех в Чертоге Ночи, а дальше отказались и от реальности, выбрав мир иллюзий, который сами и создали.
Говорят, прошло около месяца прежде, чем их нашли. Друзья Ная, которые и затащили его на тот бал, выдали князю Ратманову место, где они скрывались. Отец вернул дочь домой, а Най несколько дней провёл в лечебном крыле – так круто по нему прошлись. Об инциденте ходили слухи, но свадьбу Ратманов не отменил, рассчитывая, что со временем разговоры утихнут.
В последнюю встречу Най уговаривал Наталью бросить всё и уехать с ним за океан, но она отказалась. Тогда он пообещал, что, несмотря ни на что, останется в Петербурге и каждый вечер будет ждать её на смотровой площадке Цитадели, которую зачаровал развеивать все сомнения. Он написал ей клятву «Слова, что не требуют слов в ответ…»: