Чертов ангел

Максимовская Инга

Тот, кого здоровяк назвал Аллесгутом грязно выругавшись, почапал в кухню.

– Это что? – заорал он, так что у меня подкосились мои тощие окорочка, показывая на пятно на полу.

– Кагор, – икнула я, – я же не знала, что вы так расстроитесь. Знала бы, две бутылки взяла бы.

– Твою мать! Я больше не могу слушать твой чертов бред, – заорал блондин. Синие глаза его налились кровью. – Как ты умудрилась до своих годов дожит таким даром нести глупости, Овца?

Он вдруг размахнулся и со всей силы ответил мне такого леща, что я кубарем отлетела

к батарее отопления, и затихла, пытаясь понять где у меня что находится.

– Кончай её, Дохлый, – приказал Аллесгут, натягивая дорогие кожаные перчатки. Я всхлипнула. В руках амбала появился огромный пистолет, на дуло которого он деловито начал накручивать глушитель. – в машине подожду. Ненавижу грязь.

Блондин умелся. Я вытерла рукавом разбитый нос, глядя картинки своей бестолковой жизни, проносящиеся перед глазами, как кадры диафильма.

– Готова? – хмыкнул Дохлый. Я закрыла глаза. Тихий хлопок прозвучал, словно кто – то открыл банку газировки.

Глава 5

Боли не было. Только тяжесть навалилась странная, и что-то брызнуло мне в лицо горячими каплями. Странно, оказывается умирать вообще не страшно. Зато, может с бабушкой встречусь. Во всем надо искать положительные стороны. Интересно, меня когда найдут? Дай бог, чтобы поскорее. Чтобы я лежала ещё красивая, а не распухшая, с вываленным языком. Хорошо, что убийцы сломали дверь, быстрее поймут соседи, что не все ладно у Фисы, у меня, то – есть. Ой, а на мне бельё старое. В морге за бомжиху примут. Трусы надела с утра в горох трикотажные. Позорище.

– Долго лежать собираешься? – раздался у меня над ухом мужской голос. Ух ты, наверное ангел пришёл за мной. – Ждёшь, когда Аллесгут очухается, и отправится на поиски дружка? Вставай. Когти рвать надо. У нас мало времени.

Тело моё вдруг ощутило лёгкость, словно бетонную плиту с неё скинули.

– А, это ты, – я открыла глаза и уставилась на физиономии бандита, свалившегося мне на балкон. Сейчас он лучше. И даже умирать, вроде, передумал. Ну надо же. А парень – то, красавчик.

– Ты кого ждала-то? Апостола Петра? – противно заржал этот упырь. – Не сегодня, крошка. Занят он, Дохлого вон к делу определяет. А это работенка, я тебе скажу. Иди умойся и ходу.

– Я с утра умывалась. – вредно пробубнила я, но, тут мой взгляд упал тело Дохлого, лежащее рядом со мной, с аккуратной такой дырочкой во лбу. – Эт-т-т-то ты его?

Вот в жизни не заикалась никогда. А тут просто не могла выговорить слова.

– Слушай, он бы тебя убил. И меня тоже. Дохлый – отбитый был по жизни. Понимаешь? Иди умойся, а. И валим. Счет на секунды идет. Ты, кстати, бегаешь быстро?

– Зависит от стимула, – взяв себя в руки, хрюкнула я.

– Быстро, значит, – расцвел в улыбке чертов подонок.

Я прошла в ванную, подчинившись настойчивому требованию бандита. И включила холодную воду. Посмотрела в зеркало, и пожалела об этом тут же. Вся физиономия была покрыта уже подсохшими, похожими на ржавчину,

пятнами. Тошнота подскочила к горлу, словно лава в проснувшемся после тысячелетней спячке, вулкане. Я едва успела склониться над унитазом. Иногда я бываю невероятно тупой. Мне все казалось, что то, что сейчас со мной происходит, это какая-то тупая игра. А ведь он прав, нужно бежать. Нестись сверкая пятками. Смерть не любит игр, и тупых баб. Таких, как та, что таращится сейчас на меня из бабушкиного зеркала, обезумевшим взглядом.

Бандит ждал меня у двери. Увидев на моем лице решимость, довольно хмыкнул, явно поощряя мое поведение.

– Я возьму деньги и документы, – коротко отрапортовала я, и полезла в шкаф, в котором сама же оборудовала небольшой сейф, после того, как квартиру бабушки обнесли какие – то жулики.

– А у тебя и деньги есть? – вкрадчиво поинтересовался мерзавец.

– Губу закатай, буркнула я, пряча наличность, которую копила на машину в лифчик, а паспорт в трусы. Так надежнее. Гад ухмыльнулся, наблюдая за моими манипуляциями, но комментировать не стал. И правильно сделал. Иначе бы я его порешила.

– Ну, теперь можем идти? – голос его прозвучал тихо. Ветровка на плече пропиталась кровью настолько, что я удивилась. Как это он еще в обморок не хлопнулся?

– На, накинь. А то далеко мы не уйдем, – выхватив из шкафа толстовку Шмойлова, бросила ее раненому. А что, с паршивой овцы, хоть шерсти клок. А точнее, любимая кофтенка. – Нас первый же патруль загребет.

– А ты шаришь, – белозубо улыбнулся красавчик.

– А ты думал, – зарделась я.

Он высунулся за косяк, обследуя диспозицию. Коротко махнул рукой, что означало, как я полагаю путь свободен. Вздохнув, я засеменила к лифту. Не пешком же кандылять.

– Эй, я погорячился, ты тупа, как пробка, – зашипел мне в след этот утырок. – Ты еще шары надуй цветные и в барабан начни колотить. Чтобы Аллесгут тебя уж точно не просмотрел.

– В смысле? – опешила я.

– В коромысле. Всего пять этажей, детка. Неужели это расстояние для твоих симпатичных ножек? Уйдем через подвал. Он сквозной. И выход есть на противоположную сторону дома. Крыша не вариант, я проверил. – весело хрюкнул симпатичный бандюган. Мы успели спуститься на пол пролета. Когда услышали. Как открываются двери лифта.

– Дохлый, ты чего там застрял? – нервно крикнул Аллесгут. Я ломанулась вперед, но красавчик сграбастал меня за шкирку своей лапищей. Другой зажал мне рот, который я открыла, чтобы заверещать что есть силы, надеясь, что кто-нибудь из соседей вызовет полицию. Затащив мою брыкающуюся тушку под лестницу, он посмотрел на меня так, что я вообще не знаю, как не осыпалась к его ногам мелкой пылью. – У бабы настолько маленькая башка, что ты с первого раза промазал, – противно захохотал коротышка в моей квартире. Вот мразь, это он меня так оскорбляет. Я дернулась в руках своего пленителя, намереваясь разорвать блондинчика Аллесгута собственными руками. Надо же. Голова у меня маленькая.