Чертова гора
Шрифт:
Было крайне неразумно с его стороны выбираться сюда под вечер. Все-таки ему следовало бы повременить, подождать до следующего утра, что он сперва и собирался сделать, чтобы впереди, в запасе был бы еще целый световой день, достаточно времени на то, чтобы оглядеться.
Но ведь он должен был разыскать Эрика, а что если получилось так, что Эрик лежит раненый у себя на горе, ведь тогда его нужно немедленно разыскать и оказать помощь. И кроме того, там же может находиться ключ к разгадке этой тайны. И уж поиски по крайней мере следовало бы начать именно оттуда.
Все вокруг пребывало в тишине и абслютном покое. Майк завел мотор и снова направил машину
– А когда ты переходишь отсюда туда, - спросил он у Каваси, - ты что-нибудь чувствуешь? Я хотел сказать, переход влияет на твое тело? Или сознание?
– Немножко. Иногда все кружится перед глазами. У вас про это говорят - "голова закружилась", так? Вот. И - она дотронулась рукой до живота - здесь больно, неприятное чувство вот здесь. Иногда это продолжается несколько часов, а в другой раз и несколько дней.
Она схватила его за руку.
– Мистер Раглан, там, впереди, кто-то есть. Я знаю это. Я их чувствую.
Он снова остановил машину. В пустыне было холодно, но ему казалось, что он видит, как дрожат в воздухе волны знойного марева. Очень медленно и внимательно он вот уже в который раз оглядел расстилавшийся перед ним простор.
Ничего...? Он ничего не увидел, но тем не менее знал, что она имела в виду. Потому что он тоже чувствовал это.
– Вон там, - она махнула рукой, - вон там Эрик оставляет машину. Дальше проехать нельзя.
Он подъехал поближе. Местность вокруг была слишком уж открытой, все было как на ладони. Вокруг виднелись низкие холмы, много растительности, вполне типичной для любой полупустыни. Немного подальше - несколько скальных хребтов, земля кое-где усеяна огромными валунами и камнями поменьше.
Она снова тронула его за руку.
– Мистер Раглан, мне страшно.
– Называй меня просто Майк, - сказал он.
10
Мгновение спустя после того, как было выключено зажигание, он вдруг ощутил целиком захлестнувшую его волну панического страха. Звук работающего мотора придавал уверенности, что ли, и теперь, оказавшись в полной тишине, он чувствовал себя потерянным, оторванным от всего мира.
В машине Майк мог чувствовать себя в безопасности; в ней было избавление, путь назад к обычной, привычной, повседневной жизни.
И что он вообще здесь делает? Почему он здесь, а не у себя, в Тамарроне, где в это время при других обстоятельствах он лишь еще только собирался бы отправиться на поздний завтрак в ресторанчик при "Сан Хуан Рум", оставшийся в том нормальном, разумном и таком прекрасном мире? Что делает он здесь, на самом краю света?
На землю ложились первые вечерние тени, они прятались между камнями, между разрозненными островками можжевельника и скудными зарослями какого-то колючего кустарника. Время от времени налетал легкий ветерок. Натужно сглотнув и удостоверившись в очередной раз, что пистолет на месте, Майк запустил руку в "бардачок" и вытащил оттуда электрический фонарик.
– Мы не надолго, - сказал он вслух, надеясь, что на самом деле так оно и будет.
– Просто подойдем поближе и посмотрим, не у себя ли Эрик.
Он вышел из машины и закрыл дверцу, которая в полнейшей тишине захлопнулась с оглушительным грохотом. Девушка оставалась сидеть неподвижно, глядя прямо перед собой. Обойдя вокруг машины, он открыл дверцу с ее стороны. Каваси взялась за протянутую ей руку и ступила
Она подняла на него глаза.
– Мне страшно, - прошептала она, - здесь что-то не так. Я это чувствую...
– Мы не надолго, - повторил он, начиная при этом мысленно задаваться вопросом, а что, собственно, заставило его совершить такую глупость и тащить девушку за собой, в эту глухомань.
И все же, с другой стороны, она знала дорогу, а он нет.
– Пойдем, - сказал Майк, и она покорно зашагала вперед, то и дело бросая по сторонам настороженные взгляды.
Майк сунул руку в карман, желая лишний раз убедиться, что он не забыл вытащить ключи из зажигания. Все в порядке, ключи были при нем. Обернувшись, он взглянул на машину. И все-таки он дурак. Ему следовало бы развернуть джип на случай, если придется спешно уходить отсюда. Ведь он всегда делал так, оказываясь в глуши. Так почему же на этот раз он поступил иначе?
Может быть потому, что на этот раз он не собирался возвращаться? Полнейший вздор. Ну конечно же, он обязательно отправится отсюда в обратный путь, и произойдет это не позднее, чем через час.
Каваси шла быстро и уверенно. Он шел позади нее, неустанно озираясь по сторонам, прислушиваясь к малейшему шороху.
Что же все-таки с ним творится? Ведь не в первый же раз в жизни довелось ему оказаться в пустыне. Ведь были до этого и Сахара, и Такла Макан, и Калахари, - и у каждой из пустынь были свои, особые тайны. В памяти оживали воспоминания о Такла Макане, о чадящих кострах верблюжьего помета и ночных переходах.
Тогда он почувствовал, что вплотную приблизился к чему-то, и это ощущение преследовало его не только в пустыне, но и в горах Куньлуня, подступающих к пустыне с юга. Тогда он оказался у самой грани, за которой начиналось что-то тревожное, связываться с чем у него не было вовсе никакого желания. И разве теперь он оказался не в схожей ситуации?
Тот путь, которым они шли теперь, можно было назвать не более, чем лишь намеком на тропу. Дойдя до конца столовой горы, пройдя по всей ее длине, Майк увидел перед собой еще одну гору и открывающийся за ней узкий каньон. Он свернул влево, обходя, то и дело преграждающие путь валуны и колючие заросли. Однажды остановившись, чтобы перевести дух, он оглянулся и увидел, что Каваси совсем не отстала. Машина теперь осталась далеко позади, и ее было уже почти не видно за каменными завалами. При виде джипа его охватило жгучее желание немедленно повернуть назад. И зачем ему все это, во что он собирается ввязаться?
– Если Эрика там нет..., - начал было он.
– Его там нет, - перебила его Каваси.
– Он на Обратной Стороне. Они забрали его.
У Майка защемило сердце. Ему не хотелось ни думать об этой самой "Обратной Стороне", ни даже просто поверить в возможность ее существования. Теперь он уже точно знал, что у него нет ни малейшего желания тягаться силами с тем, чего на самом деле не бывает, с тем, что попросту нереально. Разумеется, мысленно оговорился он, если такое все же возможно, то подобное явление следует расценивать как к иную фазу бытия. Ему зачастую приходилось иметь дело с проявлениями сверхъестественного, невозможного и странного. Все это было его насущным хлебом, но все-таки в большинстве случаев при ближайшем рассмотрении те "чудеса" оказывались всего-навсего фальсификацией, подлогом или откровенным мошенничеством. Люди были слишком легковерны, потому что они изначально желали верить в невозможное. Его роль требовала от него доискаться до истины, разоблачить обман.