Чертово колесо
Шрифт:
— На триста тысяч баксов он людей кинул… Знает, сука, что должник. Облитый бензином, он не будет выяснять, кто ты и от кого пришел…
— Триста тысяч зеленых? — переспросил Нугзар.
— Подумай, ведь на земле лежат, только нагнуться и поднять. Я тебе дам пару бугаев в помощники. А ты лишь говори. Ты же знаешь, как люди твоих глаз и голоса боятся! Разделим пополам.
Они договорились о встрече в ближайшие дни. О том разговоре Нугзар ничего не сказал Сатане, решив пока посмотреть сам, что это за деньги, которые на земле лежат.
Ажиотаж
Сатана, неуклюже танцуя с хрупкой девушкой уже пятый раз, пытался приветливо улыбаться ей. Девушка ежилась под его взглядами, но храбро продолжала танцевать, несмотря на то, что он временами больно наступал ей на ногу и тесно прижимался к ее животу упруго-пульсирующим членом, отчего она вспыхивала и краснела, но не отстранялась.
Потом Сатана привел девушку к их столу, представил Нугзару:
— Лялечка! — и приказал официанту отнести на соседний столик подругам Лялечки коньяк и фрукты с шоколадом.
Каменные лица подруг разгладились. Они принялись ломать плитки, отщипывать виноград, прихлебывать из рюмок и поглядывать с улыбками на этих мужиков.
— Щедрые мужики. Не то, что наши, — сказала одна, Машка. — Наши жмоты только и знают: «Иди, в рот дам! Давай засажу под завязку!» И все!
— Люблю грузин, — мечтательно призналась вторая, Наташка. — И в постели что надо, и веселые, и красивые! Счастливые эти грузинки, таких мужей имеют! Если фирмы нету, надо зашивать кавказцев…
— Азеры — противные, — возразила ей подруга.
— Ну, на худой конец армян можно цеплять, — согласилась Наташка, — они тоже бабки имеют. Правда, у них сейчас там Карабах какой-то, а так все путем. Они даже поспокойнее грузин. Грузины напоследок обязательно передерутся, что-нибудь сотворят, а армяне нет, культурный народ. У них, в Армении ихней, всюду камни, камни, камни — ужас! Я была там. Всю дорогу по развалинам возили — там остатки храма, тут остатки храма, я даже ногу подвернула… И на хрена столько храмов?
— А я их особо не различаю: грузины ли, армяне — все едино, — махнула рукой Машка.
Тут явился Сатана и почти силой перетащил их за свой стол, где Нугзар с Лялечкой беседовали о Петре Первом.
Вечер шел к развязке. В ресторане началась та истошная и надрывная гулянка, которая обычно предшествует закрытию. Уставшие эвенки собирали по залу свой скарб. Медвежонок, оглушенный шумом и дымом,
Сатана сорвал пробку:
— Сто грамм за прекрасных дам! — И галантно чокнулся со всеми.
Вокруг сновали танцовщицы. Они были похожи на куколок — маленькие, розовенькие, с точеными ножками и ручками. Мимо Нугзара прошмыгнула одна. Ему показалось, что именно она пыталась сесть ему на колени. Он свистом стал подзывать ее, как болонку, но девчушка скорчила недовольную рожицу и погрозила ему пальчиком. Она понравилась Нугзару своим кукольным изяществом, и он посетовал про себя, что у него никогда не было ни китаянки, ни японки, и стал опять манить ее, но она с презрительным фырком исчезла за перегородкой.
Лялечка, не отрываясь, смотрела на приосанившегося Сатану. Тот, держа в мощной лапе фужер, полный коньяка, перешел на традиционные тосты. Вообще он всегда пил только так: водку — чайными стаканами, вино — пивными кружками, а коньяк — фужерами. Нугзар с интересом наблюдал за тем, как Лялечка, влюблено глядя на Сатану, подавала ему спички, когда он хотел прикурить (а курил он беспрерывно), придвигала ему еду, чтобы он закусывал, вытирала ему пот со лба, когда он вливал в себя очередной фужер, разворачивала салфетки, когда у него с бутербродов летела на пол буженина и брызгала икра. Сатана явно произвел на нее впечатление.
— Сатана, — сказал ему Нугзар тихо. — Пожалей сегодня эту девочку. Посмотри, как она на тебя смотрит! Она же влюблена в тебя!
— Разве я собираюсь ее обижать? — удивился Сатана.
— Видно, что она недавно на промысле…
— Ну и что? Она мне очень даже нравится. Я сделаю ей приятно, вот и все. И еще дам денег. Она должна быть рада. Что тут плохого?
Наташка и Машка внимательно слушали непонятную для них речь, пытаясь уловить, не завязывается ли тут какая-нибудь перепалка. Когда имеешь дело с кавказцами, надо держать ухо востро. Они вспыхивают по любому поводу, например, из-за того, кто с кем раньше переспит. Ну, какая разница? Все со всеми переспят! Так нет же, обязательно надо подраться!
А Нугзар и Сатана продолжали:
— Тебе не бывает жалко их? Ты мучаешь их, делаешь им больно, — говорил Нугзар.
— Они только этого и хотят, всю жизнь об этом мечтают. Шведка так и сказала, что всю жизнь мечтала, чтобы ее как следует ремнем отпороли и в задницу трахнули…
— На каком языке, интересно, она тебе открыла это?..
— Руками показала, на каком!..
— Значит, ты уверен, что любой женщине всегда приятно быть с тобой? — удивился Нугзар.
— Конечно, а чего им неприятно? Я еще не встречал такой, — бесхитростно объяснил Сатана, проводя пальцами по напомаженной Лялечкиной щеке, отчего ресницы у Лялечки закрылись сами собой, и она вздохнула глубоко, как под гипнозом.