Чешская рапсодия
Шрифт:
Похоронили его с почестями вместе с остальными павшими. У комиссара из-под повязки выглядывали только глаза, большой нос да усы, но Кнышев был спокоен, словно с ним ничего не случилось.
Книжек торжественно обнял Кнышева и Бартака и горячо поздравил с победой. Вайнерту же только подал руку.
— Товарищи, приведите себя немного в порядок и сейчас же пойдем к начдиву, он вас ждет не дождется! — радостно сказал он. — Хочет услышать, какую вы избрали тактику…
Сыхра и Долина ухмыльнулись. Аршин Ганза наверняка сказал бы сейчас Книжеку: «Эй, Тактика, помолчи-ка
Ондра слушал их не очень внимательно. Его мысли были в другом месте.
— Что с тобой? — обиделся Сыхра. Голубирек досадливо махнул рукой:
— Хотел бы я знать, почему Киквидзе послал не меня, а Бартака, — проворчал он, морща лоб. — Это он нарочно делает вид, будто не замечает, как меня мучает мой промах у филоновского моста. Если он поступит так со мной еще раз, засяду вот у какой-нибудь бабенки, и все военное счастье предоставляю вам, господа командиры.
— Ерунду говоришь, дойдет и до тебя очередь, — отрезал Сыхра. — Лучше собрался бы да махнул недели на две в отпуск, пока дорога на Москву надежна.
Ондра оживился.
— Думаешь, мне можно съездить к сестре? А она бы обрадовалась. Серьезно, ребята, возьму и скажу Киквидзе…
— Скажи, — поддержал его Йозеф Долина.
Голубирек ушел. Долина и Сыхра вызвали Конядру, Барбору и Ганзу, но раньше, чем те явились, в канцелярию батальона вошла молодая казачка и спросила, нельзя ли ей видеть командира батальона Вячеслава Вячеславовича Сыхру.
— Фрося! — вскричал Долина. — Добро пожаловать! Наш батальонный перед вами. С чем пришли? Надеюсь, не жаловаться на своего Власту? А мы его не выдадим, мы его любим!
Фрося Боброва смущенно переступила с ноги на ногу, хотя на круглом смуглом лице ее играла спокойная улыбка. Вацлав Сыхра помял пальцами цигарку. Ну и чертов этот парень Барбора, выбрал же такую из целой стаи молодиц!
— Пожалуйста, что вам угодно?
Фрося вынула из кармана пакет и подала Сыхре.
— Вот документы для товарищей, которые пойдут на разведку в Поворинский район.
— Кто вас прислал? — вырвалось у Сыхры. — Ваши документы?
Фрося подала ему удостоверение. В нем — ее фотография, фамилия и печать с подписями. Сыхра с серьезным лицом вернул ей документ и повернулся к Долине:
— Ее прислала Чека. Ай да Власта!
— У меня приказ идти с ними, товарищ командир, — серьезным тоном сказала Фрося. — Чтобы они не угодили в какую-нибудь западню…
Вацлав Сыхра пристально посмотрел в ее серые глаза, на светлые веснушки вокруг хорошенького носа. Губы Фроси дрогнули в улыбке.
— Ну хорошо, — сказал Сыхра. — Они вот-вот будут, я послал за ними.
Он не договорил. В канцелярию влетел Власта, за ним Матей и Аршин. Они удивленно остановились посреди комнаты. Властимил покраснел.
— Представлять вас не стану, — рассмеялся Сыхра, — а начну прямо. Нужна разведка в тылу белых, и товарищ Киквидзе хочет, чтобы пошли вы под видом австрийских пленных.
— Да не проболтаются они, — добродушно ухмыльнулся Аршин. — Разве я за них не ручаюсь? Даже Шаме ничего не скажем, а он ведь любопытный, как баба.
Вацлав достал бутылку вина и разлил по стаканам, Фросе тоже.
— Выпьете с нами, товарищ? — улыбнулся ей комбат.
Фрося весело кивнула и ласково посмотрела на Барбору. Власта уже пришел в себя. Батальонный сказал:
— Товарищ Боброва принесла ваши документы. Вы пробираетесь в Австрию. В твоей бумажке, Власта, сказано, что с тобой твоя жена Ефросинья Яковлевна. Это для нас новость, ты должен нам это объяснить!
— Не может он ничего объяснить, о свадьбе мы только еще думали, — сказала Фрося. — Но раз все так складывается, мы подчинимся приказу, правда, Властик?
Барбора кивнул. Он ничего не понимал — сегодня Фрося совсем не такая, какую он любит еще с Алексикова! Он встал, снова сел, покраснел как рак… Ради Фроси он готов куда угодно!
— Жениться хоть сейчас! — выпалил он.
— Тогда бегите в Совет. Вечером жду донесения, что все исполнено. — Сыхра уже смеялся во весь голос. — А вы, Матей и Беда, пойдете с ними за свидетелей.
— Стало быть, мне путешествовать с этими новобрачными? — Аршин Ганза притворно нахмурился. — Хорошо еще, Матей вдовец, иначе я лопнул бы от зависти! Ну, что поделаешь?.. Пойдем, Матей, тебе надо подстричь бороденку, а я побреюсь, чтобы пристойно выглядеть на похоронах личной свободы нашего друга!
Йо-зеф Долина, скрывая смех под усами, выглянул из окна на казарменный двор. В ворота въезжали Книжек, Кнышев, Бартак и Курт Вайнерт, вернувшиеся после приема у начдива.
— А теперь шпарьте, друзья, — обернулся Долина к красноармейцам. — Не хочется мне отвечать на вопросы о вас…
— Но сначала допьем вино, — воскликнул Сыхра. — Фрося Яковлевна, товарищи, да здравствуем мы! До дна!
Ночь перед отъездом разведчики провели в городе. Сыхра не хотел, чтобы видели, как они выходят из бараков полка в австрийской форме. Ганза и Конядра переночевали в сарае, где стояли тачанки Чека, Барбора — у жены. Фрося осталась простой крестьянской девушкой. Власту она любила всеми силами души — как равная равного, счастливая счастливого, — и все отступало от нее, когда она его целовала. Короткой была первая брачная ночь… Перед самым отправлением утреннего поезда они встретились с Ганзой и Конядрой. Поезд пришел на станцию уже переполненный, и разведчики насилу влезли в вагон, но держались все вместе. Барборе удалось пристроить Фросю на краешке скамьи.