Чеснок и сапфиры

Рейчл Рут

Я оглядела небольшое помещение, пытаясь понять, почему этот ресторан из года в год называли «самым романтическим». Справочник Загата [84] употребил эпитет «изысканный», назвал его «шкатулкой для драгоценностей», «идеальным для песен Роджерса и Харта».

Прием никак нельзя было назвать теплым. Должно быть, ресторан заслужил такую оценку благодаря витражам на окнах, множеству каминов, старинным портретам на стенах. Комната, в которой я находилась, напоминала одну из

рекламных фотографий Ральфа Лорена — из разряда тех, где так и ждешь, что в помещение в любой момент войдет хозяин поместья в сопровождении собак. Он сдернет кожаные перчатки и прикажет подать кружку эля. Однако минуты проходили, а дверь оставалась закрытой. Когда же наконец распахнулась, на пороге появилась высокая блондинка в короткой черной юбке и черной кожаной куртке. Она обладала ногами, растущими от ушей, польским акцентом и желанием найти работу.

84

Тим Загат известен как основатель компании, которая более 20 лет составляет ресторанные рейтинги.

Администраторша прищурилась, взглянув на нее.

— Вы здесь легально?

Блондинка замялась и растерянно пробормотала:

— Нет.

Твидовую женщину это не обескуражило.

— Оставьте резюме, — сказала она и протянула руку. — Мы позвоним.

Блондинка подала ей лист бумаги и нерешительно переступила с одной длинной ноги на другую. Твидовая женщина скривила губы и сделала жест рукой, означавший, что блондинка должна помолчать. Другой рукой она потянулась к звонившему телефону.

— В эту субботу? — спросила она. — Невозможно! Повесила трубку и разъяренно взглянула на стоявшую перед ней блондинку. — Вы все еще здесь?

— Когда фы шелаете мне пошвонить? — прошепелявила полька.

Администраторша пожала плечами.

— Откуда я знаю, когда нам понадобится помощь?

Она снова потянулась к телефону.

— Нет, на пятницу на восемь часов ничего нет, — сказала она, — хотя я могу втиснуть вас на девять сорок пять. Как хотите.

Она хлопнула трубку на рычаг и снова сердито взглянула на блондинку.

— Уйдите, — резко сказала она и повернулась к телефону, который снова начал звонить.

Блондинка посмотрела в мою сторону, пожала плечами, как побежденная, и вышла.

Минуту спустя явился официант. Его голова комично торчала из огромного пиджака, плечи которого находились на уровне локтей официанта, а карманы свисала до колен. Твидовая женщина взглянула на него, и нос ее сморщился, словно от дурного запаха.

— Как вы посмели явиться на работу в таком виде? — рявкнула она.

— Это все проклятая химчистка, — пожаловался официант. Слова он произносил с ярко выраженным нью-йоркским акцентом. — Они потеряли мой пиджак. По-видимому, перепутали. Дали мне вот этот.

— Китайская прачечная? — осведомилась администраторша.

— Да, — воскликнул он с таким выражением,

словно она сказала что-то умное. — Как вы узнали?

Она не удостоила его ответом.

— Либо они найдут ваш пиджак, — кисло сказала администраторша, — либо заменят его на другой. Сегодня так и быть — работайте, но если и завтра явитесь в таком виде, я отправлю вас домой.

С этими словами она поспешно вышла из комнаты. Виновато опустив плечи, официант последовал за ней.

Кэрол предупредила меня, что вернется от врача, поэтому меня не тревожило, что она опаздывает. Я оглядывала пустое помещение, запоминая подробности для будущей статьи. В этот момент из-за стены послышались крики.

— Я сказал, чтобы вы подготовились к сегодняшней частной вечеринке!

В соседней комнате говорил человек, голос которого я не узнала. Затем зазвучал другой голос. Он, без сомнения, принадлежал администраторше.

— Вы знаете, скамейки мы для этого не используем. Стулья, стулья, стулья. Вы знаете, что такое стулья?

Вслед за ее резким голосом послышался стук передвигаемой мебели, скрип дерева, перетаскиваемого по полу.

— О! — простонала она, словно в мелодраме, и стулья проскрипели ей в тон. — Вы что, не понимаете по-английски? Просто поверить невозможно, до чего же глупы иммигранты!

Стулья скрипели и подвывали, а она кричала все громче, браня мужчин, которые, как я поняла, были мексиканцами. К моменту появления Кэрол я потеряла аппетит.

— Здешняя администраторша, — сказала я, вставая, чтобы поцеловать подругу, — настоящий кошмар. Пойдем в другое место.

Кэрол страшно похудела, и, обняв ее, я испугалась, что поломаю ей кости.

— Нет, подожди, — задохнулась она. — Извини, я должна сесть.

Почувствовав себя полной дурой, я отправилась за администраторшей, ориентируясь на звук сердитого голоса.

— Сюда, — сказала она.

Растянув губы в сахарной улыбке, она повела нас из гостиной. Я испытала облегчение, оттого что уходила подальше от протестующей мебели.

Ресторан «Бокс Три» состоял из маленьких залов, и все были пусты. В том, куда привела нас твидовая администраторша, было холодно. Столы надеялись на встречу с посетителями, а камин нетерпеливо ждал, когда вспыхнет спичка. Бросив на розовую столешницу два меню, администраторша удалилась.

— Как оживленно! — сказала Кэрол. — Народу-то сколько!

Худое лицо сморщилось в улыбке.

— Чудное место для праздника!

— Тебе здесь невесело? — спросила я. — Все, чего здесь не хватает, — это одной красивой женщины.

— О чем ты толкуешь? — спросила она.

— Официант вчера пролил свет на то, что он назвал «теорией Киприани». Он сказал, что свои рестораны они строят такими маленькими, для того чтобы вошла красивая женщина, и все тотчас бы ощутили, что явились в правильное место. Если бы сейчас сюда вошла Джулия Робертс, разве ты не подумала бы, что здесь замечательно?