Чеснок и сапфиры
Шрифт:
— Здорово! — воскликнул Ники, когда мы прочитали об изобретении Маршалл. — Оказывается, приготовление еды может быть очень интересным.
— Могу поспорить, что так оно и есть. Почему бы нам не испечь пирог?
Я взъерошила ему волосы.
— Ванильный пирог! — закричал он. — Давайте испечем ванильный пирог.
Мальчики побежали в кухню и устроили там форменный беспорядок. Они взбили масло с сахаром. Мешали деревянными ложками так энергично, что у них получилась совершенно гладкая эмульсия. Каждый вбил в миску по одному яйцу и мешал с такой силой, что я радовалась тому, что миска не стеклянная. Они
Ванильный пирог Ники
Вам понадобятся:
200 г несоленого масла комнатной температуры;
1 стакан сахара;
3 больших яйца;
2 стакана муки;
1 чайная ложка пищевой соды;
2 чайные ложки пекарского порошка;
1 чайная ложка соли;
200 г сметаны;
2 столовые ложки ванильной эссенции.
Предварительно нагрейте духовку до 180 °C. Форму для выпекания смажьте маслом и посыпьте мукой.
Разотрите масло с сахаром, пока не получится легкая и пышная масса. Добавьте яйца по одному, каждый раз тщательно перемешивая.
Положите в муку пищевую соду, пекарский порошок и соль. Соедините это с масляной смесью. Хорошенько перемешайте. Добавьте сметану, хорошо промешайте, влейте ванильную эссенцию. Тесто должно быть густым.
Вылейте тесто в подготовленную форму и выпекайте 40–45 минут, готовый пирог должен быть золотистого цвета. Выньте форму, поставьте на металлическую решетку. Охлаждайте в течение пяти минут. Затем выньте пирог из формы и оставьте на решетке, пока не остынет.
Пирог рассчитан на 10 порций.
Когда на следующее утро я проснулась, Ники лежал подле меня, свернувшись клубком, точно котенок. Я смотрела, как он спит, ощущала запах ванили и сахара, впитавшийся в его волосы. Когда он открыл глаза, мы еще полежали некоторое время и шепотом рассказали друг другу о планах на день.
— Может, пойдем в «Радужную комнату»? — спросил он.
Мы ходили туда отмечать день рождения Майкла, и Ники влюбился в этот ресторан. Несколько месяцев он просил меня снова туда пойти, но я сопротивлялась — предосудительно маленьким детям находиться в столь модных ресторанах, — но сейчас смирилась. Один поздний завтрак не превратит моего ребенка в маленького гастрономического сноба.
На шестьдесят пятом этаже лифт отворил двери и выплюнул нас в холл, сверкавший черными и белыми огнями. Ники поскакал вперед меня в обеденный зал и вприпрыжку вернулся, громко крича:
— Мамочка, подожди, пока не увидишь это!
Он схватил меня за руку, словно он сам придумал великолепный зал в стиле арт деко на последнем этаже Рокфеллеровского центра.
— Посмотри, — сказал он, размахивая руками, — вот это вид!
Он подвел меня к окну, и мы смотрели на остров и видели его весь, вместе с Эмпайр-Стейт-билдинг и рекой за ним.
— Отсюда, мне кажется, можно увидеть и Научный центр в Нью-Джерси, — сказал он. — А теперь посмотри на это.
Он потащил меня к буфету. Он был установлен посредине комнаты.
— Еда двигается, —
Ну разве не глупо устанавливать еду на вращающийся подиум посреди зала? Только не с точки зрения восьмилетнего человека. Мой сын стоял, пока буфет не совершил пять поворотов, выбирая то, что ему больше всего нравилось. Устрицы и креветки были не для него, другое дело — немыслимые омлеты, затем он мечтательно засмотрелся на мясо: ножи нарезали на куски говядину и индейку. Уничтожив сандей с горячим фаджем, [87] он положил в тарелку столько пирожков и печенья, что я была вынуждена вмешаться. Он сунул ладошку в мою руку и поднял на меня глаза:
87
Сандей — подогретое шоколадное пирожное, а фадж — горячее ванильное мороженое с шоколадным соусом.
— Я так рад, что пришел сюда, — сказал он.
Официанты умиленно улыбались, глядя на нас, а нам показалось, что мы — короли в зачарованном замке.
— Хочешь ходить сюда каждый день? — спросила я сына.
— Нет, мамочка, — ответил он. — Иначе я все испорчу. Сюда нужно ходить по особым дням.
Я улыбнулась, довольная, что он понял настоящее назначение ресторана, такого как «Радужная комната». Но Ники прибавил:
— Знаешь, чего мне хочется?
Его серьезные карие глаза уставились на меня.
— Я не хочу, чтобы ты ходила по ресторанам. Хочу, чтобы мы ужинали дома вместе каждый вечер.
Я и раньше слышала от него такие речи. Но сейчас это прозвучало как-то особенно.
Стать Эмили было просто. Начала я, разумеется, с посещения Ширли.
— Как там Кэрол? — спросила она.
— Она здесь еще не была? — спросила я.
Лицо Ширли приняло горькое выражение. Оно не изменилось, когда я прибавила:
— Думаю, она не хочет, чтобы кто-то из нас увидел ее лысую голову.
— Но ведь это моя работа! — воскликнула Ширли. — Это то, что я делаю.
Она была так обижена, что просто запустила руку в лежавшую на прилавке мягкую груду и вытащила короткий черный парик и подала его мне. Он сразу пришелся мне впору, и я поняла: раньше она со мной играла, устраивала развлечение, отыскивая для меня нужный парик.
— Готова поспорить, ты могла дать мне сразу светлый парик в тот день, когда я впервые к тебе пришла, — сказала я.
Ширли пожала плечами.
Одежду Эмили было найти так же просто: в любом магазине поношенной одежды на Верхнем Ист-Сайде полно было костюмов из твида. Я даже обнаружила кожаную сумочку с замком и очки в роговой оправе.
Глядя на мымру, в которую превратилась, подумала, что мне трудно будет найти компаньона. Майкла в городе не было, но, если бы и был, то в качестве партнера отражавшейся в зеркале особы вряд ли был бы уместен. Клаудия подошла бы мне идеально, но она по-прежнему находилась в Лос-Анджелесе. Ее трехнедельное путешествие длилось уже полгода, и я начинала думать, что вряд она ли вернется. А все те люди, которые восклицали: «Почему ты не возьмешь меня с собой в хорошее место?», — явно не годились.