Честное врачебное
Шрифт:
— Ну конечно… Без Олеськи у нас ни один разговор не может обойтись. — нервно отталкивается от комода.
— Да блядь— закрываю глаза и протяжно выдыхаю.
Это может продолжаться бесконечно…
На днях мы освобождали с Вероникой шкафы для ее вещей и она нашла наш с Олеськой свадебный альбом. Я просто про него забыл.
Слезы и истерики мне были обеспеченны на целый вечер.
«Ты ее целовал и так влюбленно на нее смотрел»
«Ты хотел ее, по глазам же видно»
«Трахался потом с ней всю ночь, да»?
Да! И трахался и глазами влюбленными
Нику несло… Я тогда чуть из дома не ушел. У меня было ощущение дежавю.
Взял себя в руки и ограничился пятнадцатиминутным перерывом на балконе. Выкурил три сигареты подряд, подышал воздухом и вернулся к своей сопливой мажорке. Потом долго объяснял ей, что мое прошлое— это закопанный сундук, который никто и никогда не будет раскапывать. У нас есть настоящее и будущее, и сейчас у нас самые волнительные моменты, так зачем же их омрачать моей прошлой жизнью? Услышала вроде, все поняла, и вот сейчас мы приплыли обратно…
— Что ты хочешь услышать, Ника? — выдыхаю устало слова и голову поворачиваю в ее сторону.
Глаза мажорки вспыхивают возмущением.
— Что я хочу? Я хочу жить нашей жизнью, хочу спать на своей кровати, жить в другой квартире. Здесь все напоминает о ней, о твоей Олеське! Даже заплесневелый лимон на дверце холодильника о ней напоминает. О том какая она у тебя была засранка…
Вообще-то лимон там забыл я… Ну да ладно.
Веронике жизненно необходимо очернить Леську. Ей наверное так легче. Но мне уже паршиво это слушать. От той наслушался до блевотни, теперь эта начала. Видимо они хрень несут от того, что я им это позволяю.
Скидываю одеяло, встаю с кровати и приближаюсь к Нике. Опираюсь руками о комод, заключая Веронику в плен.
— Я заебался это слушать! — в глаза заглядываю. Губы Ники дрожат. — Итог-то какой? Переехать хочешь?
Мажорка нервно пытается меня оттолкнуть, я ей не поддаюсь.
— Я хочу, что бы ты развелся. — всхлипывает, отворачиваясь в сторону.
— Так я развожусь, Верника! Ты думаешь это делается по мановению волшебной палочки?
Глаза мажорки растерянно блуждают по моему лицу.
— А, ну конечно, я об этом наверное должна была по звездам догадаться… — ворчит и я понимаю, что ни разу ей о разводе не сказал.
Идиот!
Как-то не подумал, что для нее это важно было услышать. Для меня-то это решенный вопрос. Я выбор сделал, а у Ники, видимо мой развод еще был под вопросом. Глупышка.
— Так! Иди сюда. — усаживаю вредину на колени и в глаза заглядываю — Вероника, я люблю тебя и только тебя. Ни Веру и уже давно не Олесю. Те-бя — произношу по слогам и поймав нужную реакцию продолжаю. — Я разведусь на днях. И если ты готова мы можем с тобой подать заявление в ЗАГС хоть в этот же день. Видит Бог, я хотел по-человечески тебе предложение сделать. Так, что бы ты на всю жизнь этот день запомнила, но ты ж… коза мелкая — стучу указательным пальцем по аккуратному носику и в губы
— Можно было просто сказать, что разводишься, мне бы спокойнее стало. — шепчет и слезы стирает.
Понимаю, что накосячил. И правда— можно было… Даже нужно было.
— Ника, я никого так не любил, как тебя, правда. Леська для меня всегда была просто симпатичной девчонкой. Смех, как смех, улыбка обычная. От твоего смеха у меня сладко в груди сводит, а когда ты улыбаться начинаешь, я как идиот всегда улыбаюсь следом. — немного задумываюсь и дальше словно даже сам себе признаюсь.— Знаешь... А ты наверное единственная, от кого я захотел детей. Но если ты посчитаешь, что нам рано и захочешь повременить с этим, я пойму.
Вероника тяжело вздыхает, слезает с моих колен и направляется к выходу. Она никак не отвечает на мой монолог, лишь оборачивается возле двери и устало произносит
— Пойдем пить кофе. Иначе точно опоздаем.
Я встаю с кровати и приближаюсь к своей девчонке. Прижимаю ее к себе.
— Ника. Мне нужно еще тебе кое-то сказать. Откладывать уже нет времени.
Кажется, что на последних словах мажорка перестает дышать и ожидает моих дальнейших слов, как приговора.
— Мне нужно будет улететь в Германию на стажировку. Обучение продлится пол года.
Вероника отстраняется и растерянно рассматривает мое лицо. Ее огромные глаза округляются еще больше.
— Я хочу забрать тебя с собой, но… Через месяц. Ты уладишь все вопросы с учебой, попробуем узнать о программе обмена студентами, или стажировку тебе организуем, а тут в академ уйдешь. Надо тонкости изучить.
— А вдруг не получится? — растерянно блуждает по моему лицу.
— То просто уйдешь в академический отпуск и уедешь со мной. Отдохнешь годик, а там может и определишься кем стать хочешь. — в щеку целую и с каким-то волнением жду от нее ответа.
Кажется, что Вероника молчит целую вечность.
— Почему ты мне ничего не рассказываешь о своих планах? А если я не хочу с тобой ехать? Не приходило такое в голову? Ты как папа все решаешь за меня, а обещал, что дашь мне самостоятельность.
Никин упрек припечатывает меня к месту. Она права. Я ее безумно люблю и хочу сделать, как лучше, совсем не спрашивая ее мнения.
Я и правда веду себя как ее отец.
По крайней мере я хоть в чем-то начинаю его понимать.
Мне обязательно надо поговорить с ее родителями, не первый день уже пытаюсь. Но наши попытки с Вероникой пока не увенчались успехом.
На Никино сообщение с извинениями, ее мама бросила короткое «поступай, как знаешь». Встретиться с ними очно мелочь трусит, а со мной они разговаривать не хотят. Я пытался. Приходил пару раз в приемную. Но мама ее дала понять, что пока они ничего не хотят слышать о нашем совместном будущем.
Я вижу, что ситуация с родителями Нику тоже очень сильно грузит. Наверное поэтому еще она так часто на мне срывается. Жалеет, может, что так поспешно выбор сделала?
— Прости…— искренне извиняюсь и заправляю выбившуюся прядь за ухо. — Просто я тебя очень люблю.