Четверги мистера Дройда
Шрифт:
— Простите, сэр, мне надо идти.
— Нет, дорогая, я вас не отпущу. Найти такой цветок на асфальте наших улиц — да это необыкновенно. Черт возьми, мне повезло. А ты, малютка, знаешь меня?
— Нет, сэр.
— Ну, вот видишь, зачем ты пыталась обмануть меня? Если бы ты прошла Карантин Забвения, то знала бы меня: ведь все сначала проходят через мой кабинет.
— Так вы?..
— Ну, да.
— Корнелиус Крок!
— Нет, черт возьми, я Арчибальд Клукс, секретарь Комитета человеческого спасения. Ты себя выдала
— Простите, сэр, но я не хочу в Карантин, вы славный, вы хороший, не надо меня в Карантин!
— Какой у тебя приятный, ласкающий голос! Вот это встреча! — восхищался Клукс. — Не бойся, малютка, я не возьму тебя в Карантин, я хочу тебя спасти. Ведь ты же знаешь правила, знаешь, что тебя могут арестовать каждую минуту.
— Простите, сэр!
Проходившие мимо люди косились на них и, узнав Клукса, спешили пройти дальше.
— Где ты живешь, девочка? Я тебя отвезу домой. Хорошо?
— Благодарю вас, сэр. Вы очень добры.
Тзень-Фу-Синь, с равнодушным видом наблюдавший за ними, еще крепче сжал кулаки, узнав в подходившей цветочнице Катю.
Катя вошла в авто, испуганно взглянув на обернувшуюся к ней маску шофера. Очки скрывали лицо Тзень-Фу-Синя, и она не могла узнать его-.
Он отвернулся от нее и, устремив черные очки на Клукса, спросил:
— Куда, сэр?
— Квартал Комитета.
Катя вскочила с места, но тяжелая рука Клукса, стоявшего на подножке, не грубо, но с силой легла ей на плечо и заставила снова опуститься на сиденье.
Тзень-Фу-Синь поднялся и повернулся.
— Полный ход, — сказал Клукс, занося ногу в машину, но вдруг тяжелый удар кулаком в подбородок опрокинул его на тротуар и на мгновение лишил сознания.
Когда Клукс пришел в себя и, преодолевая головокружение, вскочил на ноги, автомобиль был уже в двадцати шагах от него и набирал скорость. Ругаясь сквозь зубы, выхватил револьвер, но не выстрелил, поняв, что это бесполезно — руки дрожали. Спрятав револьвер, поднял с земли шляпу, счистил пыль с платья и, сплевывая кровь из разбитых зубов, поспешил к ближайшему телефону.
Глава VI
КОРНЕЛИУС КРОК
Корнелиус Крок, ассистент знаменитого профессора Ульсуса Ван Рогге, методически запер дверь картотеки, поправил квадратные темные очки и пошел твердым шагом по коридору в вестибюль Карантина Забвения.
Он принадлежал к категории людей без возраста. Временами он был молод, временами казался стариком. Но всегда его лицо было невозмутимо, как будто на него надели маску спокойствия. Только во время сна лицо расправлялось, и тогда переставало казаться маской, а становилось обыкновенным человеческим лицом.
Корнелиус Крок очень усердно работал. Нелегко быть ассистентом профессора Ульсуса Ван Рогге. С раннего утра и до поздней ночи Корнелиус Крок делил свое время между картотекой и лабораторией.
И изо дня в день, из часа в час он наблюдал, как его пациенты из живых людей превращались в штампованные маски.
Лаборатория пропускала еженедельно тысячи людей, признанных годными к несению той или иной службы в учреждениях Капсостара. Рабочие из концлагеря были первыми, над которыми произвел опыт профессор Ульсус Ван Рогге. Ульсус Ван Рогге сделал их счастливыми машинами, блестящими механизмами, рабски преданными работе.
Задумавшись, Корнелиус Крок снял с вешалки широкополую шляпу левой рукой, ударился локтем о перекладину и, схватившись за ушибленное место, невольно застонал. Старая рана около локтя давала себя чувствовать.
— Что прикажете, мистер? — угодливо наклонился швейцар, подавая пальто.
— Ничего.
— Прикажете вызвать дежурного врача?
— Не надо. Благодарю вас… Немного болит: вероятно, от разбитой колбы осталось стекло в ране…
И, провожаемый почтительным поклоном швейцара, он вышел на улицу.
Он шагал зловещей тенью за спинами счастливых пар, ловил радостные улыбки, которые сразу блекли при виде его бледного лица.
Лица мертвели при его проходе.
О, Корнелиус Крок был очень известен в городе. Его энергичное, бесстрастное лицо заставляло трепетать не одно мужественное сердце.
— Корнелиус Крок…
— Этот…
— Да, да. В черной шляпе…
Встречные испуганно расступались, и десятки шляп слетали в почтительных поклонах. Корнелиус Крок скупым жестом приподнимал свою шляпу и размеренным шагом продолжал свою прогулку. О чем думал, что чувствовал этот человек-автомат, превращающий других людей в машины?
Неожиданно остановился перед кафе, где за столиками чернели фраки, голубел шифон и розовели обнаженные плечи женщин.
Один из столиков выделялся пестрым пятном. Там сидела богема. Пили, смеялись. Один из сидевших, поэт, вскочил, взъерошил волосы и стал скандировать:
Глупо ревущий авто
Яростно мчал.
Все было то, да не то.
Чего-то я ждал…
Дымная мгла фонарей,
Лента толпы,
Женщина, греза о ней…
Ты, иль не ты?..
Отошел. Ироническая усмешка искривила губы Корнелиуса.
— Идиоты. Они счастливы… У них есть профессор Уль-сус Ван Рогге, у них есть Корнелиус Крок, — прошептал он, хрустнув пальцами, быстро повернул в переулок и в тени дома долго стоял, прижавшись лбом к холодному стеклу витрины. Оторвался и с глубоким вздохом медленно пошел вперед.