Четвертая могила у меня под ногами
Шрифт:
Тык:
(2) «Дракон Пита» - мультфильм, вышедший в 1977 году от студии Уолта Диснея.
____________________________
Глава 18
То, что меня не убивает, лучше пусть смывается, да поживее.
Надпись на футболке
– Ты куда? – спросила я у Рейеса, когда он выбрался из постели.
– В кухню. Точнее
Я ахнула. Еще никому из тех, кто оскорблял мое жалкое подобие кухни, не сошло это с рук. Но тут Рейес улыбнулся мне своей умопомрачительной улыбкой, и я мигом забыла, о чем речь.
– У тебя есть, чем перекусить?
– Зеленое и покрытое пушком сойдет?
– Я не из любителей здоровой пищи, - отозвался Рейес, улыбаясь еще шире, отчего у меня голова просто кругом шла.
Когда он проходил мимо комода, я вспомнила, что вытащила оттуда фотографию. Ту самую, на которой он связан и с повязкой на глазах. Меня тут же накрыло приступом паники. Рейес даже не взглянул на комод. А значит, мог и не увидеть снимок. Но овладевшая мной паника заставила его остановиться. Вечно забываю, что он такой же, как я. Так же легко может улавливать эмоции других людей. Чувствовать их вкус и запах в воздухе. Конечно, мою панику он не мог не заметить. А значит, я себя выдала с потрохами.
Повернувшись ко мне, Рейес приподнял брови и спросил:
– Что такое? – На его губах все еще играла полуулыбка.
– Ничего. Мне показалось, что ты уходишь.
Он застыл и подозрительно уставился на меня.
– Почему ты мне врешь?
– Я не вру. То есть вру, но только потому, что не хочу, чтобы ты кое-что увидел.
Рейес тут же инстинктивно осмотрелся по сторонам. Но фотографию не заметил. Она лежала на комоде лицом вниз, наполовину прикрытая папками, расческой и коробкой исключительно женских причиндалов, которые я забыла отнести в ванную.
Снова повернувшись ко мне, Рейес сложил на груди руки.
– Вот теперь мне любопытно.
Я прикусила губу:
– А если я попрошу ни о чем меня не спрашивать?
– Ты мне не доверяешь?
– Дело не в доверии. Правда. По крайней мере не по отношению к тебе.
Он задумчиво переступил с ноги на ногу.
– То есть вопрос в том, могу ли я доверять тебе?
– Ну, можно и так сказать. Если, конечно, ты так на это смотришь.
– А как конкретно мне смотреть? – Рейес оглянулся, испытывая полнейшее замешательство.
Будь снимок змеей, он бы уже укусил Рейеса, а потом Рейес покончил бы с ним самым воинственным образом. Так что да, он был слишком близко.
– Может, сходим куда-нибудь перекусить?
– Это оно? – спросил Рейес и не глядя взял с комода фотографию.
– Как ты… - Я замолчала, пока не выкопала себе могилу еще глубже.
Прекрасные глаза Рейеса все еще смотрели на меня, когда он поднес фото к лицу. Но в тот момент, когда он увидел, что там изображено, в меня врезалась волна ледяного ужаса. Рейес моргнул, переживая глубокий шок.
Я встала на колени и поползла по кровати к нему.
– Рейес…
– Где ты это взяла?
Следующее, что я в нем уловила, не было ни злостью, ни болью. Это было ощущение предательства. И недоверие.
– Мне… мне дала это одна женщина. Она нашла фото
– А тебе оно зачем?
Внутри него бушевала настоящая мука, из-за чего мне было трудно сосредоточиться. В груди у меня все сжалось, сердце обливалось кровью.
– Не знаю. С тех пор, как я его увидела, я больше ни разу на него не взглянула.
Рейес шагнул ко мне, и меня ударило стеной ярости. Ну наконец-то то, с чем я могу бороться.
– Тогда зачем ты его хранишь, Датч?
Я с вызовом задрала нос:
– Не знаю.
Как я могла ему сказать, что не хочу забывать о том, через что ему пришлось пройти? Через что нам обоим пришлось пройти в руках этого чудовища?
Он вышел из спальни с фотографией в руке. Я поспешила за ним и догнала возле плиты. Он собирался сжечь снимок. Может быть, так было бы лучше, но по какой-то странной, необъяснимой причине я попросту вырвала фотографию из его пальцев.
В его глазах пылала ярость:
– Отдай.
– Ты можешь рассказать мне, что тогда случилось? – спросила я, прекрасно зная, что ничегошеньки он не расскажет. Потому что не захочет снова вспоминать прошлое с Эрлом Уокером. Его можно понять, но попытаться стоило.
– Давай я просто спалю его к чертям, и мы с тобой обо всем этом забудем.
– Не могу, - сказала я, пытаясь обуздать растущую в сердце боль. Но Рейес все равно ее почувствовал.
Из его груди вырвалось нечеловеческое рычание, и у меня бешено забилось сердце. Рейес схватил меня одной рукой за горло, второй за талию и прижал к стене.
– Не смей меня жалеть, Датч. Меньше всего на свете мне нужна твоя жалость.
– Это улика, Рейес. Если когда-нибудь то, через что ты прошел, снова всплывет, у нас будут доказательства. И я вовсе тебя не жалею. Я тебе сочувствую.
Улыбка, которая опять появилась на его губах, не имела ничего общего с весельем. В ней было больше враждебности, чем теплоты. Больше угрозы, чем симпатии. И у меня разбилось сердце. Я думала, мы выше этого. Оказывается, нет.
Рейес прижался ко мне. Исходящий от него горячий гнев обжигал мне кожу, как растопленная лава. Усугублялось все еще и тем, что мое тело всегда одинаково реагировало на его близость. Я вдохнула сквозь стиснутые зубы, и Рейес застыл. Через мгновение он прижался лбом к моему лбу, будто так же, как и я, не мог противиться взаимному притяжению. Однако в его глазах я выглядела предательницей. Он не хотел, чтобы я копалась в его прошлом, а фотография как раз и была частичкой этого прошлого.
Когда он снова заговорил, его голос был безразличным и каким-то чужим:
– Позовешь, когда сумеешь объяснить мне разницу между жалостью и сочувствием.
Он оттолкнул меня, взял свою сумку и вышел из квартиры, хлопнув дверью. Я сползла по стене на пол, пытаясь вспомнить, как надо дышать.
***
На следующее утро пришла Куки с новой информацией по делу. Я изо всех сил старалась не показывать, как мне грустно.
– В общем, - начала она, читая свои записи и одновременно делая себе кофе, - садовник, о котором тебе говорила миссис Бичер, Феликс Наварро, умер несколько месяцев назад.