Четвёртое измерение
Шрифт:
– Ладно, ладно, не залупывайся…, – отозвался пират более мягко, переминаясь с ноги на ногу. – Днесь нам наскучило, елда, тут сто?ти. За день по нулям продаж, ни одной шлёнды не прикупил. Аже ты решил продать мн? бабу, а уж я бы въз?ша, и ты был бы вельми довъльныи, единако я!
– Не погружай меня в свои никчёмные людские проблемы.
– Э-э, Бор, да пропусти ихъ, со зв?р?м нельзя съпл?татис?…, – донеслось опасливо из-за дерева. – Он же зв?рь – нас наизнанку того, и скрутит в сучию трапезу, и буде жрать още посл?жде… и души наши сожр?тъ.
Бор, опасливо, но и не без сожаления отошёл, пропуская пыльную делегацию. У Линды стучали зубы от страха и бегали по коже не мурашки,
Собиратель невозмутимо обошёл банду, разумеется, без оплаты прохода, и спустился по одной из развилок, уводящей вниз от тракта. Линда превратилась в мышку в пасти у кошки, боясь лишний раз пошевелиться: может быть, кошка подумает, что мышка сдохла, и потеряет к ней интерес? Пропетляв минут двадцать промеж буйной растительности и пышных деревьев, они вышли к большим каменным сооружениям, поросшим зелено-голубоватым мхом, в виде полых кубов, как пчелиные соты расположенных вплотную друг к другу, и в которые откуда-то сверху с рваного обрыва лилась вода, наполняя их, и, затем, переливаясь, текла дальше вниз уже обычным половодным ручьём. Линда ныла не переставая, невероятно раздражая уши собирателя.
– Лесные купальни Феи. Хорошо, сегодня никого здесь нет. – нарочито спокойно сказал он, собирая цепь. Его голос вернулся в прежние до сегодняшнего дня тона, к которым она было привыкла и даже доверяла. Добравшись до её запястий, отстегнул браслеты. Линда сразу же развела руки в стороны, хмурясь, и потирая запястья, с опаской заглядывая ему в глаза.
Убегать она даже и не помышляла. Эта мысль теперь уже выглядела совершенно нелепой, тем более те трое никуда с дороги не делись. Да, и этот прекрасный мир оказался весьма опасным и враждебным. А другие вообще бывают?
Линда решила просто и безропотно делать всё, что он говорит.
– Я тебя есть не собираюсь, не бойся. Слухов и сплетен обо мне ходит много, и почти все они – полная дурь.
Хотя потрошить врагов ему иногда приходилось, что уж там говорить. Ну, может даже и не иногда, а частенько. Ну ладно, бывало, что приходилось в тяжёлые времена есть всякое. В том числе и врагов. Но это редко. Обычно он всегда запасался питательным порошком. Но он решил не упоминать об этом, чтобы не портить и без того плохой день. Ему не нравилось, что девчонка постоянно ноет и выводит его на диалоги. Подозрительно много он с ней разговаривает. Обычно он так никогда не делал.
Собиратель присел, открыл свой большой рюкзак, порылся там и достал новый свёрток. Развернул. Внутри прятался пучок травы, сплетённый в плоскую лепёшку и перемотанный нитками.
– Здесь привал. Это мыльная трава. Раздевайся, лезь в купальню и отмойся как следует. От вершины эволюции невыносимо смердит, уж извини, дорогая, за прямоту.
Она прокраснела даже сквозь слой налипшей на неё грязи, и ушла с травяной мочалкой к этим странным купальням. Похоже, его весьма забавляла эта фраза из предыдущего их конфликта. Линда уже сто раз пожалела, что произнесла её. Но, слово – не воробей…
Выбрав самую дальнюю, принялась раздеваться, искоса поглядывая на своего попутчика. Тот занимался лагерем и не проявлял к ней вроде бы никакого интереса. Подошва кроссовка оторвалась на девяносто девять процентов, вися лишь на честном слове. От снятой обуви резануло в глазах – носки воняли как будто их достали из канализации ада. Футболка к телу практически приросла, стащить её удалось с треском. Штаны ниже бёдер тоже приклеились к ногам. Стягивая их, она умудрилась порвать одну штанину по шву. Обе ноги покрывала непонятная
Лесной душ был чем-то умопомрачительным. После предыдущей безводной планеты, он казался неким мистическим божественным явлением. Линда подползла к ниспадающей воде и села ровно под струю, ловя ртом живительную влагу. Её наверняка же можно и пить: она уже даже и забыла, в свете последних событий, как ей хочется пить. По сравнению с масляной жижей, эта водица была просто божественным нектаром.
Ощущение блаженства разлилось по её измождённому телу. Набухшая от воды травяная мочалка увеличилась в размере, покрываясь лопающимися пузырьками. Линда бережно потёрла левую руку – тут же мочалка вспенилась и оставила пену светло-зелёного цвета, пахнущую свежескошенной травой с едва уловимым ароматом цветов. Посидев немного без движения, не веря своему счастью, она подскочила и ринулась в бой с грязью, усиленно обтирая себя во всех местах, вызывая обильную пену, пока вся ею не покрылась с ног до головы как светло-зелёное облако. Даже все вместе взятые предшествующие события не смогли испортить ей это удовольствие.
Как мало надо человеку для счастья! Жирная масляная плёнка растеклась по поверхности воды причудливыми разводами.
Довольно фыркая, она пятый раз подряд мыла голову, десятый раз тёрла спину, счищая с себя навсегда всю память о Старой Мачехе – песок, жир и грязь той планеты. А после, устав, села под струю воды, подставив ему свою спину и шею, и ушла в медитацию, слушая, как бурлит поток и приятно массирует её спину.
– Хватит, вылезай уже, – донеслось поблизости снова без эмоций. Собиратель положил на край купальни сложенную в квадратик ткань серого цвета, а сверху на неё – две кожаные мокасины явно ручной работы. Мочалку забрал, как и брошенные жалкими комками грязные вещи, и снова ушёл, не удостоив купальщицу и взгляда. Это даже несколько обижало. Всё-таки, будучи молодой красивой девушкой, ей хотелось мужского внимания, а не когда вот так вот, как будто она какая-то столетняя старуха. Да и он, в общем-то, был симпатичным мужчиной на её взгляд.
Линда встала, делано хмурясь, перелезла через край и развернула квадратик. Туника, или простое серое платье. Ткань напоминала грубый лён, только не мнущийся. Разобравшись где зад, где перёд – сунула в прорезь голову и надела. Туника покрывала колени, была просторной и, невероятно безразмерной, посему пришлось подвязывать лишнее поясом, нашедшимся в единственном кармане. Мокасины она взяла в руки, не став надевать их на мокрые ноги.
Спустившись, она увидела знакомую картину: костерок, чашки, ложки, аромат еды, и зовущий отдохнуть весёлый разноцветный матрац. Хорошо, когда есть что-то знакомое! Когда есть к чему и куда возвращаться, к чему-то, что ты хорошо знаешь. Это ценный дар!
– А где же моя одежда? – спросила она.
– Сжёг.
– Я думала постираю…
Она села, всё ещё с опаской поглядывая на попутчика, но тот вообще не вызывал никаких опасных ощущений. Сидел по-турецки, помешивая ложкой кашу, как ни в чём не бывало. Она отметила, что он тоже умылся, на его мокрых волосах серебрились капли, когда на них попадал солнечный зайчик.
– А как это так – Ваш переходник не исчез, а мой исчез, когда я сюда попала? – принявшись за еду, решила она разрядить обстановку вопросом, который долгое время её мучил.