Четвёртое измерение
Шрифт:
Линда подпрыгнула на месте, случайно прикусив язык. Встав как вкопанная, прижав по-детски руки к груди, она посмотрела на источник звука: впереди почти рядом вдруг откуда ни возьмись стоял человек. Живой человек. Как он там оказался? Хотя… она ведь давно не смотрела на горизонт, да и в обмороке была неизвестно сколько. Проглядела.
– Посылает сигналы не куда-то, а через старую орбитальную систему связи, или попросту СОСС, мне, – продолжил спокойно он. – И не на солнечных батареях, а на радиоизотопном термоэлектрическом микрогенераторе, который, в принципе, уже тоже подустарел.
Линда стояла, бешено вращая глазами, не зная, как ей поступить. Тряхнула головой, но человек не пропал. Она боялась, что это очередная галлюцинация, наваждение, и это первый признак настигшего
– Прости, дорогая, я немного залез в твою голову, уж слишком ты громко думаешь. Чем сильнее эмоции, тем громче мысли. Кстати, не будущее.
Человек стоял, упёрши руки в бока. Был он тоже весь пыльный, и одежда у него какая-то старомодная – кожаная, явно ручной, но добротной работы, пошитая крупными стежками, а вот на ногах высокие кожаные сапоги вполне современного вида с железными вставками, явно производства фабричного. Опоясан он был широким поясом, к которому крепились ножны с опасно выглядывающей рукояткой, небольшая верёвка, цепь, фляга, что-то похожее на рацию – она не смогла узнать все предметы. Рядом на земле лежала большая дорожная сумка: человек явно путешествует и довольно долгое время.
Пришлось ей осторожно подойти поближе, чтобы рассмотреть получше: да, перед ней был мужчина неопределённого возраста, но совсем без морщин, наверно молодой; лицом бледен, хотя и весьма симпатичен, черты лица скорее утончённые, чем грубые, а волосы чёрные короткие, но уже с очень заметной проседью. Руки две, ноги тоже. Вроде бы обычный мужчина, но что-то в нём не так – это не мужчина с планеты Земля, вот что не так. И никак это невозможно объяснить словами: лишь некое внутреннее свербящее чувство, смотришь и видишь – вот, это чужой человек, не твоего роду и племени.
Увидишь такого – и хочется просто бежать без оглядки, потому что «чужое» – но у Линды сил не было даже ноги переставлять, какой уж там бег. Посему она просто вопросительно смотрела на чужака, борясь с нарастающей паникой, рисуя в воспалённом сознании разнообразные страшные картины развития событий. Робот же больше не следовал за ней и даже перестал мигать – обогнул её по дуге и, противно скрипя, подъехал к своему хозяину.
Тот совершенно невозмутимо открыл лежащую рядом дорожную сумку, достал свёрток, перевязанный резинками, и солнце отразилось бликом от содержимых в нём инструментов. Бросив его на сланец и подняв облачко пыли, он принялся извлекать оттуда необходимое. Дальше последовал обычный процесс ремонта: чёткими слаженными движениями мужчина отключил робота через набранную команду на передней панели управления, протёр корпус от пыли и ржавчины тканью, открутил отвёрткой шурупы, снял наружные панели, подтянул клеммы, закрепил разболтавшиеся торчащие провода, панели вернул обратно. Покрыл спреем пятна ржавчины. В конце перебрал гусеничные ленты и ведущие колёса, смазав контактирующие детали машинным маслом.
Линда смотрела на это всё молча не в состоянии ни оторваться, ни даже пошевелиться – такое внезапное появление человека ввергло её в настоящий ступор. Она не знала радоваться ей наконец или ужасаться. В итоге, ей не без труда удалось выжать из себя пару слов:
– П-простите, а В-вы кто?
Промолчав наверно целых пять мучительных для неё минут, за которые она придумала и посмотрела в своём воображении целый фильм ужасов, он вдруг ответил:
– Хм, хороший вопрос, дорогая. Я – собиратель. Да в принципе, можешь меня обозначать так. – Судя по ответу, он отвечать вообще не собирался, но что-то его подтолкнуло к этому шагу.
– А что Вы здесь… собираете? – испуганно продолжила она, не понимая, что можно собирать в месте, где вообще ничего нет. Ещё через пять мучительных минут он нехотя ответил:
– Хм, тоже хороший вопрос, прямо, можно сказать, вопрос в лоб. Собираю я, хм… так сказать, биоматериал.
Он уже заканчивал с роботом: выудил из кармана на поясе электронное устройство, похожее на маленький монитор от телевизора (у Линды при этом глаза полезли на лоб от удивления, в её время такого ещё не изобрели), что-то
– Хорошо, что девятый наткнулся на тебя так рано. Обычно на этой чёртовой планете они находят одни засохшие скрюченные мумии, и шлют мне их занимательные фотографии. Она чересчур огромная, понимаешь ли, эта планета. Да и разведчиков у меня всего девять тут, маловато конечно. И растения ядовитые, и экология нестабильная. Ядро остывает, кора трескается, соединения тяжёлых металлов из разломов выбрасывает в и без того загрязнённую атмосферу. Так что… редко здесь кто-то живым и невредимым попадается… Давно никого отсюда не вытаскивал. Да, и не Синюха, а Старая Мачеха. Так её называют уже почти официально, считай. Такая же злая, старая и недобрая баба, – хмыкнул он. – Иди-ка сюда, дорогая, что-то ты совсем плохая, а нам ещё надо двигаться, и весьма быстро. У меня тут есть для таких доходяг как ты еда, и неплохая.
Линда, сама себе удивляясь, пошла к нему как послушный глупый ослик, влекомый морковкой. Ей уже было плевать, в общем-то, на всё. Главное, что у него была еда. Даже если это обман, и странный человек сейчас начнёт её убивать – не имеет значения. У НЕГО ЕСТЬ ЕДА. И ей нужна эта самая еда во что бы то ни стало. Плохая, хорошая – не важно.
Подойдя на расстояние метров пяти, она поняла, что человек был реально чужим. Чужеродным. Что-то в нём было совсем не так. То ли нос, то ли глаза, а может уши не такие? Непонятно. Нет, ни то, ни другое, ни третье. А движения, мимика и даже голос. Да. Движения необычные, другие, очень плавные и одновременно чёткие, будто досконально продуманные, и мимика такая… отсутствующая. Она как-то читала, что у медведей почти нет мимических мышц на морде, и потому смотря прямо на него совершенно непонятно, что зверь собирается делать – то ли он прямо сейчас нападёт и разорвёт тебя в клочья, то ли пройдёт мимо лакомиться малиной… не угадаешь. Здесь ситуация выглядела именно так – лицо, которое совершенно невозможно прочесть.
Голос тоже странный. Вроде и человеческий, но интонации были ей абсолютно непривычны, а ещё он ставил ударения в некоторых словах не там, где они должны быть. Хотя говорил он по-русски, но вот это смещение ударений ясно говорило, что это его не родной язык. Хотя Линде до таких умозаключений сейчас совершенно не было дела. Её занимало только наличие еды у человека.
Мужчина присел, порылся в своей большой дорожной сумке, сшитой из кожи какого-то неземного животного, зашуршал, и вытащил ещё один большой свёрток. Развернул. Линда жадно уставилась, продолжая медленно по-черепашьи подходить. Из свёртка появилась широкая стальная чашка. В неё он бросил большую белую таблетку, затем из квадратного пакетика досыпал с пол чашки серого порошка. Далее поставил на землю некое миниатюрное походное устройство, отвернув заранее ножки в стороны, повернул защитный рычажок и сверху водрузил чашку с содержимым. Из фляги с пояса аккуратно долил воды. Сидя по-турецки и помешивая ложкой содержимое, которое стало сразу же набухать и булькать, он поглядел на стоявшую словно солдат на строевом смотре Линду. От запаха еды у той чуть не случился очередной голодный обморок.
Кажется, все действия пока ей знакомы: переносная горелка, растворимая еда в порошке… Вроде бы всё нормально на первый взгляд, без подвоха. Она всё ещё не была полностью уверена, что это не мираж и не галлюцинация измождённого мозга. Предыдущая галлюцинация была не менее реальной, чем эта.
Чашка тем временем нагрелась, жидкость внутри набухла, увеличилась в размере втрое до самых краёв и запахла бульоном с овощами и приправами. Он выключил горелку и протянул Линде чашку с ложкой. На его лице при этом не было никаких эмоций вообще. Похоже, что это для него было многолетней рутиной. Она ждала по привычке улыбки или любого эмоционального человеческого посыла, но ничего такого не было и в помине.