Четвёртое измерение
Шрифт:
Народ, всё ещё отходивший от мучительной поездки, в конце концов разобрал свои рюкзаки, палатки, и сгрудился сонной кучкой возле автобуса, переговариваясь. Все движимые жаждой открытий и познаний, а также обещанным полноценным горячим завтраком.
Линда – молодая двадцатидвухлетняя девушка, хотя и на свой возраст совершенно не тянувшая – волонтёр по приглашению кафедры палеонтологии Института гуманитарных наук ССР, с детства обожала всё, что связано с окаменелостями, динозаврами, археологическими находками и тайнами древних строителей пирамид и курганов, так называемыми «неуместными артефактами» и прочими ископаемыми древностями. Теперь, уже во взрослые годы, в каждый свой отпуск
В целом, она особо экстравертивным человеком не была, предпочитая обществу – природу, музыке – тишину лесов и гор. И не так уж сильно жаждала уникальных находок или собственноручно сделанных открытий в этой области науки, чтобы попасть в передовицу газеты или в новости по телевизору. Скорее, она искала единение с прошлым. С историей Земли. Снимая один слой грунта за другим, осторожно просеивая камешки, песок, глину – она пребывала в какой-то степени медитации, внутренне переносясь в доисторические времена, отрешаясь таким образом от обыденной реальности. И данное душевное состояние ей сильно нравилось, оно затягивало. Можно сказать, ради одного этого Линда тратила все отпуска на экспедиции по закоулкам необъятной Родины.
– Прошу всех по-о-о-о-строиться! Следуем за мной по вот этой вот тро-о-о-опе и смотрим по-о-о-од ноги! – громко и нараспев скомандовал профессор, нахлобучив панамку цвета хаки, и первым двинулся в указанном им самим направлении.
Окончательно проснувшаяся группа гуськом направилась следом. Переход от автобуса к лагерю занял прилично времени, а на голодный желудок проделанный путь показался особенно длинным. Узкая, но хорошо утоптанная тропа вела неуклонно вверх, виляя промеж дубов и приятно пахнущих сосен. Кое-где были заботливо вкопаны перила и даже деревянные самодельные ступеньки. Под подошвами многочисленных ног мелкие камешки скрипели и разлетались в разные стороны. Ветки бессовестно хлестали по рюкзакам и вещам, а звезда по имени Солнце уже начала разогревать землю, предвещая жаркий погожий денёк.
Примерно минут через сорок группа вышла к лагерю. Хорошо обустроенный возле горного ручья палаточный лагерь манил запахом свежеприготовленного на костре плова, а аромат утреннего заварного кофе, кажется, разносился на всю округу и улетал прямиком в космос.
Прибывшие не без азарта распределили между собой места для палаток, и, достав из рюкзаков миски и ложки, гремя и звеня, направились толпой к походной кухне как армия голодных легионеров. К горяченькому предлагался овощной салат из помидоров, огурцов и сладкого перца. А также чай, кофе и овсяное печенье. Сметено предложенное было начисто, а салат, как известно, уничтожается первым и никогда не остаётся на добавку.
– Я сыт и доволен как бабулин кот Рыжик, – продекламировал Вик Линде, неслабо прикладываясь к чаю с печеньем, которого он нагрёб от жадности целую миску. – Хорошо, у нас с тобой палатки рядом. Будем друг за другом ночью следить, как профессор приказал!
На самом деле Вик всячески старался оберегать подругу, жалел её. В таком молодом возрасте осталась без родителей. Трагическая случайность. Как она одна со всем справлялась? Тем более что приземлённой-то она особенно никогда и не была, по большей части, конечно, можно было бы охарактеризовать её как девушку не с этой планеты. Но именно в этом и крылась та самая завораживающая изюминка.
– Угу, – задумчиво отозвалась Линда, потягивая заварной кофе. Она всё перебирала в уме свои странные ощущения, по
– О, слушай анекдот про кофе: «– Вам кофе натуральный или растворимое?».
– Ви-и-ик! – прыснула Линда, чуть не подавившись.
– Ну, спасибо и такому. Лучше, чем бодяга в термосе двухдневная. Интересно, мы сразу начнём копать или как? Руки уже чешутся! Наверно палатки сперва до конца расставим, потом разложим вещи, может, будет какая-то экскурсия для начала, как думаешь?
– Угу. Пойдём обменяемся новостями и сплетнями с отъезжающими, расспросим что да как тут у них!
Вступительную экскурсию действительно провели и по всему периметру, и к карьеру. Палатки были аккуратно расставлены на заранее подобранные места с ровной землёй, чтобы ночью не скатываться в спальниках никуда, особенно на голову соседу. К обеду уже новая смена принялась за работу, а отбывшая уехала на том же автобусе в город. Лагерь продолжил жить своей жизнью с новыми силами: назначенные дежурные носили воду, чистили овощи, мыли казаны, убирали территорию. Часть группы отправилась в карьер, другая же – на лекции в палатку с экспонатами, найденными здесь или привезёнными для наглядности из других мест. День мирно катился к вечеру, и сменился тёплой летней ночью, со стрёкотом сверчков и шикарным звёздным небом, которое было настолько чистым и ясным, что можно было невооружённым глазом разглядеть разлитое молоко Млечного пути.
В лагере потрескивал угольками большой уютный костёр. Под щерблёную гитару в темноте лились всем знакомые мелодии: кто знал слова – подпевал, кто просто тихонько общался, обсуждая всё на свете.
«…группа крови на рукаве, мой порядковый номер на рукаве…»
Линда и Вик сидели рядышком, слушая гитару, уминая одну плитку шоколада «Чайка» на двоих. Завернувшись в кофту, Линда описывала в своём «палеонтологическом дневнике» прошедший день. Вик шуршал фольгой от шоколадки, распрямляя её на коленке ногтем, и на удивление молчал. Молчал-то он в принципе редко. Потом внезапно спросил:
– Лин, а ты веришь в сверхъестественное?
– С чего вдруг такой вопрос от научного сотрудника – научному сотруднику? – удивилась та.
– Не знаю, тут как-то так всё мистически, фантастически, первозданно – костёр, темнота, звёзды… так веришь или нет?
– Скорее нет, чем да. Всё-таки мы почти все здесь закоренелые прагматики. Что мистического в этих всех обломках костей и черепках. Да ничегошеньки.
– И никогда не видела ничего такого?
– Да нет, вроде не видела, – задумалась она, припоминая. – Хотя нет, когда бабушка умерла, мы с родителями, – она запнулась, – поехали на кладбище. Кажется, я там что-то такое видела, вроде тёмные силуэты. Но, может это просто глюк воображения. Дети вообще очень впечатлительны. Сейчас я думаю, что это всё просто детское воображение со страху нарисовало. Если бы что-то такое и существовало, его бы уже миллион раз запечатлели на фото или видео. Красивое небо, да? – перевела она тему в другое русло.
– Да-а-а, столько звёзд… а если невозможно запечатлеть? – он разверзнул русло обратно. – Пока невозможно. Я вот читал, что это какие-то такие очень тонкие материи, и их нельзя зафиксировать на фото. Но это не значит, что ничего нет, – вызывающе дополнил он, отправляя последний кусочек шоколадки в рот. – А среди звёзд кто-то есть, как думаешь? На Марсе, например? Я читал в «Науке и жизнь» статью про голову сфинкса там, что якобы даже слеза там видна на лице… а города там подземные. Или «подмарсные», точнее.