Четвёртое измерение
Шрифт:
Толпа негодующе загудела: «да, верно говоришь, продолжай, давай!».
– Сейчас мы все возьмём лопаты, кирки, топоры и пойдём искать остальные кости. Уж мы-то их найдём, не переживай! Уж мы-то тебя всю отыщем!!!
…Плаха с топорами…»
Линда проснулась в холодном поту, вся дрожа. Но не от холода – от страха. Ужасный сон не улетучился, как обычно бывает в первые минуты и секунды после пробуждения, а стоял у неё перед глазами и не хотел исчезать. Прокрутив его раз пять в голове, облизнув сухие губы сухим же языком, она вяло осмотрелась по сторонам: ночь почти закончилась,
И, действительно, выпала роса. В воздухе стояла долгожданная влага.
Ёршиковидные листья дерева и окружающих чахлых кустов собирали скудные капли и превращались в нечто отдалённо похожее на кукурузный початок. Организм Линды не получал воды уже, выходит, сутки, нет, даже больше, при этом стабильно и сильно потея. Потому надо было решаться. Нарушение водно-солевого баланса ей сейчас ни к чему. Наклонившись к ветке, она попробовала слизать капли. Получилось. Странный маслянистый привкус её не остановил. Принялась за вторую ветку, потом за третью, с жадностью она крутилась вокруг деревца, собирая воду по капелькам. Затем подбежала к следующему, потом к ещё одному. Увидев пухлый цветок, в углублениях толстых набухших листьев которого роса собралась в маленькие лужицы, Линда, не раздумывая плюхнулась на живот, и окунула губы в фиолетовые озерца. С наслаждением всосала воду.
«Извини, растение, но мне сегодня больше надо».
«Видел бы меня кто! Что я тут творю… смех один», – подумала она, представив, как она выглядит со стороны. Водица была с привкусом железа и неприятно горчила. Линда лишь надеялась, что не отравится.
Ну, хоть эта проблема оказалась частично решена. Остальные проблемы никуда деваться, однако, не собирались.
III
На следующий день вынужденная путешественница в пространстве оборачиваться уже и вовсе перестала. Ушла, по её ощущениям, очень далеко, и смысла оглядываться уже не было. Пейзаж повсюду был примерно одинаков – мертвенный и молчаливый, правда карликовых деревьев становилось чуть больше и размером чуть повыше. По пути появились цветы, которые можно было с натягом назвать суккулентами. У одних листья толстые, круглые и фиолетово-синие, у других – острые, треугольные и такие же фиолетово-синие. Прямо как гроздь винограда сорта «Фиолетовый ранний». Линда сглотнула, отогнав видение спелого сочного винограда прочь.
Мягкий сыпучий песок постепенно был вытеснен твёрдым рваным сланцем.
Линда находилась, как говорят психологи, в глубоком депрессивном состоянии. Голод мучил её не меньше, чем вся эта сложившаяся ситуация. В желудке громко урчало, глаза сами искали «что бы съесть», а мысли подбивали: «не попробовать ли этих сочных синих листьев, похожих на виноград». Но пока она не дошла до такой кондиции, чтобы рисковать, и просто шла вперёд, понурившись, смотря на носки своих кроссовок, и периодически осматриваясь по сторонам. Полное отсутствие местной фауны удивляло и наводило на плохие мысли. Не было даже насекомых. Ни жучка, ни мушки.
Пройдя почти целый день на голодный желудок, она капитально вымоталась: волосы прилипли к голове, голова вся нездорово чесалась. Футболка пропотела насквозь. Руки липкие, штаны прилипли к телу. Было ощущение какой-то клейкой грязи везде, куда ни прикоснись. Плюс к тому же и подавленное состояние не придавало сил. Плюхнувшись возле очередного дерева-ежа, она снова едва не расплакалась. Картины в сознании рисовались весьма пессимистичные. Нащупав в кармане нуклеус, вытащила его и покрутила в руках, рассматривая. Единственное, что осталось у неё с целой родной планеты – один несчастный кривой камень, когда-то неумело обработанный
Если этот мир и вправду весь пустой и дикий – то это конец. Самый глупый и бессмысленный конец во Вселенной.
И вновь стало вечереть. Всё повторилось в точности, как и вчера: солнце село за горизонт, фиолетовое небо, перламутр, как внутренние створки мидий, одна луна исчезла, а две остались. Разве что хуже стало ночью: спалось очень плохо, практически никак, твёрдый сланец – не мягкий песок. Ветки с дерева обрывать она не рискнула. Вдруг они ядовитые внутри, кто знает?
Лежать на твёрдом плоском камне оказалось настоящей пыткой. Даже подложив кофту под голову, это никак не спасало. Фиолетово-синюшная трава росла пучками только из выступов и трещин в сланце – подстилку себе сделать не получится. Потому к утру ей удалось подремать всего-то пару-тройку часов. Всё остальное время было временем мучений и поиском оптимальной позы.
Еле-еле дождавшись рассвета, она подождала, пока роса начнёт налипать на ветки, и хоть немного смогла утолить мучительную жажду. Сегодня уже масляная водица комом встала у горла. Организму, похоже, она нравилась не больше, чем Линде.
Пошёл третий день пребывания в этом странном месте, и третий день вынужденного голодания, без капли желания куда-то дальше двигаться. Вспоминалось из обрывков информации, болтающихся хаотично в сознании, про максимум сорок дней без еды, и что вроде бы потом даже можно восстановить своё здоровье, но проверять на себе совсем не хотелось – правда это или нет. Есть хотелось очень сильно и прямо сейчас.
Линда отрешённо осмотрела себя. Клетчатая кофта тоже пропиталась этим жирным воздухом и стала плотной и тяжёлой: повязанная вокруг талии, она торчала словно накрахмаленная трапеция. Кроссовки пока неплохо держались, хотя камни уже подпортили резиновую подошву. Футболка пропотела и промаслилась до каждого стежка. Про нижнее бельё и говорить нечего – нестираное уже который день просто выводило её из себя. Волосы на голове торчали жирными колтунами, моля о помывке. Тело чесалось, требуя того же. Ей пришло в голову, что местная не самая лучшая экология как-то влияет на железы внутренней секреции, заставляя их сильнее и обильнее вырабатывать пот и кожное сало, ускоряя обмен веществ. Если взять щепотку ржавых гвоздей, положить на сковородку и хорошенько поджарить на большом куске старого жирного сала – вот это будет примерно то самое, что она ощущала внутри желудка.
– Вот это я бомж, – с горечью хмыкнула она, продолжая удивлённо рассматривать себя, изучая грязные чёрные ногти и нюхая с отвращением футболку. И это она ещё не снимала кроссовок! – Я как будто наелась ржавых гвоздей…
Протелепавшись кое-как до приблизительно обеденного времени, когда солнце в очередной раз встало в зените, пришлось ей присесть под редкую тень одного из деревьев-ежей. В голове шумело, перед глазами всё плыло, в висках стучало. Головокружение и слабость навалились на неё сообща и без предупреждения. Это всё из-за скупого воздуха. Почему его так мало в атмосфере? И он такой тяжёлый, прямо приходилось насильно заталкивать его внутрь лёгких.
Ожидая, пока уйдёт слабость и стук в висках, Линда неподвижно сидела замерев, как вдруг уловила краем уха некий звук. Прислушалась получше – точно, звук очень далёкий, но определённо есть.
«А вот и пепелац летит!», – пронеслось иронически у неё в голове.
Что-то будет.
Она рывком подскочила, сердце бешено колотилось, глаза испуганно шарили по горизонту. Руки в напряжении дрожали – её начал охватывать панический ужас, поднимающийся из солнечного сплетения в самую макушку.