Четвертый брак черной вдовы
Шрифт:
— Пригласила на чай? — не очень вежливо перебил Хоэль благородную донну, которая уверяла, что ей ужасно хочется поболтать с донной Катариной за чашечкой чая и обсудить некие мелочи. — Очень мило с ее стороны пригласить вас, как и мило с вашей стороны, дорогая донья, что вы изволили притащиться то есть осчастливить своим визитом. Сразу видно, что в этом городишке живут сердечные люди!
— Будут угощение, танцы, а потом фейерверк, — продолжала донна Забель, беззастенчиво глазея на него.
— Даже фейер как? — переспросил
Донна Забель засмеялась, прикрывшись веером, и пояснила:
— Фейерверк, дон. Мой муж прекрасно умеет делать фейерверки, вам понравится.
— Сожалею, но я в трауре, — напомнила Катарина. — Вы были очень любезны, что вспомнили обо мне, но
— Но с чаем ничего не выйдет, дорогие доньи, — радостно подхватил Хоэль. — Потому что сейчас мы с моей милой кошечкой хотим побродить по саду. Вы же не будете столь жестоки, что помешаете нашему семейному счастью? Так что — вон калитка, если вы позабыли.
Донна Забель открыла рот и забыла закрыть, а донна Пепита извлекла из бархатной сумочки лорнет и навела на Хоэля, рассматривая его, как диковинную зверушку. Катарину бросило в холодный пот. Зачем надо давать лишний повод для насмешек? Ладно бы только она знала, что у дона Хоэля речь, как у конюха, но для чего выпячивать это при всех? Кошечка! Он назвал ее кошечкой! Ни один из ее прежних мужей не позволял себе такой фамильярности при посторонних.
— Но донна Катарина совсем — начала донна Забель, и не думая разворачиваться туда, куда ее послали — к калитке.
Не слушая ее, Хоэль подался вперед, заглядывая в лорнет донны Пепиты и хохотнул:
— Забавные стекляшки! Я видел такие у старины Карло. Вы его знаете, доньи? Он королевский постельничий. Получил место из-за папаши, он у него наместник в Хилоке, важная птица. Да вся беда, что глаза у Карло — как у столетней старухи
Донна Пепита, которую невзначай сравнили со столетней старухойЮ поджала губы с видом оскорбленной добродетели, и теперь уже Катарина поднесла платок к лицу, скрывая улыбку, которую не смогла удержать, несмотря на раздражение.
А Хоэль продолжал, между делом оттесняя достойных дам от жены и разворачивая по направлению к выходу:
— Представьте, однажды Карло вместо таза для умывания подал королю горшок, и его величество окунул туда руки, — он оглушительно засмеялся. — А что — и таз, и горшок были серебряные, а Карло с трех шагов родную маму не узнавал! Так он тоже себе такие стекляшки приобрел, король велел. Наверное, побоялся — вдруг Карло ему в следующий раз горшок вместо кувшина с питьевой водой подаст.
Лицо донны Пепиты вытянулось, и она поспешно спрятала лорнет, а донна Забель захлопала глазами, не зная, что сказать. Катарине хотелось провалиться сквозь землю — ей было и стыдно, и смешно, и она произнесла, глядя на мужа с выражением:
— Вы не могли бы пройти в дом? Я велела Эбрурио отнести корреспонденцию в гостиную, но передумала.
Но Хоэль не ушел, и, похоже, уходить не собирался.
— Она хочет, чтобы я турнул Эбрурио, — доверительно сообщил он дамам, — слуги тут совсем распоясались. Но что поделать, если в доме не было мужчины?
Донна Забель и донна Пепита быстро переглянулись, и донна Забель кашлянула, прикрывшись веером.
— Но теперь мужчина в доме есть, — заверил их Хоэль, — поэтому моей кошечке не о чем больше беспокоиться. Я знаю, что делать с ленивыми слугами и назойливыми мухами то есть гостями. Нет, добрые доньи, конечно же, это не о вас. Вы-то, наверняка, самый цвет этого городишки? Аристократки и все такое, а? — он подмигнул и легонько толкнул донну Забель локтем в ребра, отчего она едва не свалилась в кусты. — Но сегодня такая жара — прямо адово пекло, не находите, старые переч то есть прекрасные дамы? Так что вам лучше поторопиться. Домой, домой! Солнце вон уже как припекает, стекляшки — он хохотнул, указывая на бархатную сумочку донны Пепиты, — запотеют.
— Очень приятно было с вами познакомиться ближе, дон, — сказала донна Забель, беря под руку донну Пепиту, и они обе поплыли к калитке.
Катарина сжимала конверт с приглашением, испытывая дикое желание ударить им Хоэля по физиономии. А он махал рукой удалявшимся женщинам с самым радушным видом.
— И к чему было устраивать этот спектакль? — спросила Катарина, когда дамы удалились настолько, что не могли их слышать.
— Э-э — муж почесал грудь тыльной стороной ладони и признался: — Они, вроде, вам досаждали, вот я их и выпроводил. Нет?
— Они пришли посмотреть на вас, глупая вы голова, — сказала Катарина страдальчески, взмахнула конвертом и пошла к дому.
Хоэль поспешил за ней, не отставая ни на шаг.
— Вы вроде как рассердились, донья? — спросил он. — Потому что я вылез, что ли?
— Именно, — они зашли в дом, Катарина закрыла двери и повернулась к мужу, глубоко вздохнув, чтобы не наговорить в горячке лишнего. — Давайте договоримся, что вы не станете выходить навстречу моим гостям. Разрешите мне самой распоряжаться своей жизнью. Я ценю ваше желание помочь, но прошу — не вмешивайтесь. Я взрослая женщина и могу сама
— Взрослая женщина, которая отчитывается перед мачехой за десяток монет? — невинно спросил Хоэль.
Катарина застыла, комкая конверт и не замечая этого.
— И живете в доме матери, а не в замке отца?
— Это мой выбор! — возмутилась Катарина. — Мне приятнее находиться там, где жила моя мама
— А не там, где поселилась ваша мачеха со своим выводком, — закончил Хоэль.
— Вам не следует — еле выговорила Катарина. На нее разом нахлынуло столько чувств, что в груди стало тесно. Как он смеет говорить такое? Он, которого она пожалела, спасла И вот такое о ней и ее семье?..