Четвертый брак черной вдовы
Шрифт:
— А вы приумолкли, — Хоэль внимательно наблюдал за ней. — Значит, не так уж я не прав.
Катарина молчала, собираясь с мыслями. Сейчас она скажет ему, ответит
— Вы ведь хотите поехать на этот маскарад? — спросил вдруг он, и Катарина захлопала глазами.
— А я
— Вам ведь не слишком много веселья перепадало за последние годы? — продолжал Хоэль. — В столице праздник, а вы сидите в этом тараканьем городишке. И маскарад бы вам ручкой помахал из-за траура. Но теперь-то вы замужем. И никакого траура, — последние слова он почти пропел, наклоняясь к ее уху. — Там что если вам хочется
Катарина скептически посмотрела на него.
— А если какие-нибудь сплетники и начнут трепать языками, — продолжал он невозмутимо, — просто наплюйте на них. Или мне скажите. Я умею укорачивать слишком длинные языки.
— Всему городу вы языки не укоротите, — сказала Катарина, проходя в гостиную. — Вы вели себя невежливо, Хоэль, очень невежливо. Я прошу, не надо выходить к моим гостям.
— Если честно, меня бесят ваши гости, — заявил он, следуя за ней, как на веревочке. — Тому франту, что забрал ваш веер, я бы заехал по носу пару раз.
Теперь она посмотрела на него с ужасом:
— Вы не сделаете ничего подобного!
— А что, есть повод? — спросил он, ничуть не смутившись.
— Вы ужасны, — сказала она, бросая конверт на стол. — Но надеюсь, мы договорились.
Он промычал что-то, что можно было одинаково принять и за согласие, и за отказ. На том разговор и закончился.
Несколько последующих дней в Каса-Пелирохо прошли спокойно. Катарина встречала мужа только за столом, где он молчал, как рыба, с завидным аппетитом поглощая жаркое и наваристые супы, заказанные в траттории, и уже на третий день обошелся без помощи жены, самостоятельно удержав ложку.
Для него Катарина заказала еще и кофе — тайком, через Лусию. Ее верная подруга почему-то стала необычайно молчалива, и в присутствии Хоэля старалась побыстрее удрать. Конечно, Хоэль — не самая приятная компания, но убегать, по мнению Катарины, причин не было. Иногда она видела, как Хоэль слоняется по саду или болтает со слугами. О чем можно говорить со слугами? Но все это были сторонние, совершенно не нужные мысли, потому что сейчас ее заботило другое. Приближалась премьера очередной пьесы Гарсиласо де ла Васо, и пропустить это зрелище было просто невозможно. Катарина старалась посещать все премьеры своих пьес, и делала это не столько для того, чтобы потешить тщеславие, сколько чтобы послушать зрителей. Что им нравится, а что — нет. Какие герои находят отклик в душах, а какие оставляют равнодушными. Что заставляет людей смеяться, а что — плакать. Иногда она прямо там же, перед уличной сценой, придумывала новую историю — еще искрометнее, еще веселее и забавнее.
В субботу, после утренней мессы, на площади были установлены театральные подмостки — Катарина видела сквозь щелочку между занавесей кареты, и даже сердце задрожало от предвкушения.
Сказавшись нездоровой, она избавилась от Лусии и отпустила слуг, уверив, что они с Хоэлем обойдутся холодным ужином. Слуги были только рады, а Лусия долго и нудно предлагала вызвать врача, пока Катарина не отправила ее с письмом к настоятельнице монастыря, попросив прислать свежего меда и новые четки.
— Не хочу оставлять тебя с этим, — сказала Лусия страдальчески, уже стоя на пороге в дорожном плаще. — Ты
— Все будет замечательно, — заверила ее Катарина, изнывая от нетерпения, — только не езжай в ночь — оставайся переночевать в монастыре. Мать Кассильда будет рада, а я буду спокойна.
— Я вернусь утром, — заверила ее Лусия, поцеловала на прощание и отбыла, забрав карету и кучера.
Но карета была не нужна. После ужина Катарина пожелала Хоэлю спокойной ночи и мышкой пробежала в садовый домик, чтобы переодеться. Укороченная коричневая юбка, яркий полосатый черно-красный передник, желтая кофта и черный корсаж, черная косынка, полностью скрывавшая волосы — и вместо благородной донны на Катарину из зеркала смотрела бойкая простолюдинка. Надев полумаску и набросив на плечи цветастую шаль, Катарина дождалась сумерек и выскользнула из домика, заперев двери. Осталось выйти через заднюю калитку и
— И куда это вы собрались? — раздался голос Хоэля над самым ее ухом. — Маскарад, вроде, не сегодня.
Катарина метнулась бежать, но муж преградил ей дорогу, заглядывая в лицо.
— Вы основательно подготовились, донья. И кто вас ждет? Любовник?
10.
Представление начинается
— Да как вы смеете!.. — Катарина почувствовала, что краснеет.
— Вообще-то, я ваш муж, если не забыли, — сказал Хоэль каким-то новым тоном — без дурашливости, необыкновенно серьезно и грустно.
Катарина едва осмелилась поднять на него глаза. Муж стоял, привалившись плечом к двери садового домика, зажав в зубах травинку, и лицо у него было каменное. Он и правда думает, что она отправляется на свидание? Но ей-то какое дело? Пусть думает, что хочет, и
— Нет, — сказала она решительно, — я всего лишь хотела посмотреть уличное представление. Сегодня на площади показывают «Трактирщицу» Гарсиласо де ла Васо. Это известный поэт в Арагоне.
— Благородные доньи смотрят уличные спектакли? — спросил Хоэль, внезапно заинтересовавшись.
— Бывает и такое, — ответила Катарина с нервным смешком. — Так что можете быть спокойны, добрый дон, вашей и моей чести ничего не угрожает.
— Но дело-то позднее, — сказал он и выплюнул изгрызенный стебель душистого горошка, — вам не следует бегать по городу одной. Я пойду с вами.
— Пойдете со мной? — изумилась Катарина. — Это как понимать?
— Я тоже люблю уличные спектакли, — заверил он ее. — Насладимся зрелищем вместе. Вы же не против?
«Хочет меня проверить», — подумала Катарина и даже не поняла — обидела или, наоборот, повеселила ее эта новость.
— Хорошо, — дернула она плечами. — Только вас в Тьерге знает каждая собака. Завтра же по городу разнесут, что герцог и герцогиня дель Астра болтались с простолюдинами, на площади.
— Но вас-то не узнают, — не остался он в долгу. — Если ссудите мне на вечер шапку и камзол, то и я буду почище, чем в маскараде.
Катарина закусила губу, смерив его взглядом с головы до ног, а потом усмехнулась:
— Что ж, пойдемте.
В конце концов, почему бы и нет? Появиться на представлении в сопровождении мужчины, мужа — не так опасно. В прошлый раз к ней пристали подвыпившие торговцы, и пришлось спасаться бегством. Зачем рисковать лишний раз?