Четвертый брак черной вдовы
Шрифт:
— В морду бы тебя приложил, молокосос, — сказал Хоэль, пошлепывая дона Тадео по щекам, чтобы приходил в себя поскорее, — но ведь скажут, что ты наставил мне рога, и за это я тебя побил. И честь доньи Кошечки пострадает
— Я люблю ее! — прохрипел дон Тадео. — Она взяла вас в мужья из жалости, вы ей не пара! Каторжник! А я предложу ей любовь и верность
— Продышался? — Хоэль воровато оглянулся по сторонам, и Катарина отпрянула от окна, а потом опять осторожно выглянула.
Дон Тадео уже довольно уверенно стоял на ногах, а Хоэль заботливо поправлял на
— Ты хоть понимаешь, что делаешь? Канарейка ты тупоголовая? — он говорил тихо, и даже не особенно грозился, но дон Тадео предпочел гордо промолчать, а не отвечать на оскорбление. — Она — замужняя женщина, а я — ее четвертый муж. Пятого мужа не будет, хоть ты через голову прыгни. Если так ее любишь, то почему только сейчас притащился со своими веерами? Или предлагал ей стать твоей любовницей?
— Вы забываетесь! — заорал в бешенстве дон Тадео, но тут же замолчал, потому что Хоэль еще раз ткнул его в живот.
— Не надо повышать голос, — посоветовал он, пока дон Тадео пытался глотнуть воздуха. — И больше ты не подойдешь к моей жене на расстояние десяти шагов, пока я — ее муж.
— Смотрю, вы намерены им стать по-настоящему? — дон Тадео не побоялся съязвить и посмотрел на Хоэля с ненавистью. — Попробуйте только прикоснуться к ней и я я
— Мм? — любезно поинтересовался Хоэль, разглядывая его уже без подозрительной неприязни, а почти благожелательно.
— Я убью вас!
— Ну, скажем, попытаешься.
— Только посмейте к ней прикоснуться!..
Лусия вдруг заплакала, и Катарина выпустила ее, испугавшись, что причинила боль.
— Как ты можешь на это терпеть! — воскликнула компаньонка. — Ты разочаровала меня, Катарина дель Астра! — она вырвалась и убежала. Но не на помощь дону Тадео, а на второй этаж.
Разочаровала?..
Катарина выглянула в окно, но ни мужа, ни дона Тадео в саду, за розами, не увидела. Подбежав к окну, выходящему на улицу, она успела посмотреть в спину удаляющемуся гостю. Дон Тадео шагал почти твердо, не оглядываясь, а Хоэль облокотился о калитку и дружелюбно махал ему вслед.
Когда он пошел по направлению к дому, Катарина встала у лестницы, словно только что спустилась.
— Он жив? — холодно поинтересовалась она у мужа, стоило ему войти в дом.
— А? Да, конечно, — Хоэль пожал плечами. — Поговорили и поняли друг друга. Приятный человек оказался.
— О чем говорили?
— О чем могут говорить двое мужчин? — хохотнув, Хоэль начал подниматься по лестнице. — Женщине это будет не интересно.
Катарина провожала его взглядом. «Не старайся отделаться от меня пустыми словами, — обратилась она к нему мысленно. — Ответь, что защищал мою честь. Что сказал то, о чем я подумала, но побоялась произнести».
Но Хоэль не услышал ее мысленного зова — да и не мог услышать. Людям не дано читать мысли других, как открытую книгу. Он поднялся на второй этаж, а потом заскрипели ступени лестницы,
Дона Гарсиласо де ла Васо захватило вдохновение и потянуло на стихи.
17.
Маски и пляски
— Вы слышали новый мадригал де ла Васо? — спросила донна Азуссена. — Ах, донны! Сердце замирает, кода читаешь эти строки:
«Моя любовь, когда с тобою рядом мы
Уста наши недвижны и немы.
Я о любви хоть слово тщетно жду,
И сам сказать — все слов не нахожу.
Какое колдовство тому причиной –
Что робок рядом с женщиной мужчина?
И почему она молчит, тая
Любовный пламень страстного огня?
Прекрасная! Томим я ожиданьем!
Ты осчастливь несчастного признаньем!
Молчание твое приму я -
Но только лишь во время поцелуя».
— Кто же эта жестокая красавица, которая хранит молчание, и которая заставила умолкнуть Тьергского Соловья? — мурлыкнула донна Рената.
— А кто у нас самая молчаливая? — донна Сенобия многозначительно повела глазами в сторону молоденькой донны Анны Капелаты, которая недавно вышла замуж за очень богатого, но малосимпатичного дона средних лет. С тех пор на милой мордашке донны Анны можно было постоянно наблюдать уныние, а от прежней веселости не осталось и следа.
— Ах, неужели он покусится на замужнюю женщину?! Какой ужас! Какой скандал! — прошептала донна Амбросия — особа экзальтированная, не в меру полная и не в меру восторженная. На сегодняшнем маскараде она была наряжена Жрицей Солнца, и ее массивная фигура в золотой парче, увенчанная золотой короной в виде солнечных лучей, возвышалась в стане дам, как сияющий маяк среди морских волн.
Катарина развернула веер, чтобы спрятать улыбку.
Судя по тому, как загорелись глаза донны Амбросии, сама она не отказалась бы побыть в центре этого скандала.
— Нет уж, — возразила донна Азуссена. — Хватит в этом месяце скандалов для Тьерги, — и так же многозначительно повела глазами в сторону Катарины.
Донна Азуссена нарядилась Королевой Ночи и ревниво посматривала на наряд Катарины. Обе дамы были в черном, но благодаря рыжим волосам и более короткой юбке Катарина выглядела ярко и задорно, в то время, как донна Азуссена была похожа на вдову, хотя таковой не являлась, и ее первый и единственный муж был жив и здоров, и браво расхаживал по залу в костюме горного козла.
Что касается Катарины, она слишком поздно вспомнила предложение модисток немного отпустить подол. Платье оказалось коротко — самую малость, но коротко. Конечно, женщины ее возраста носили и более укороченные платья — открывая не только щиколотки, но даже часть икр, но Катарина считала, что ее положение трижды вдовы не располагает к такому легкомыслию.
«Опомнись! Ты уже не вдова, — напомнила она себе словами Хоэля. — Ты замужняя женщина».
Невольно она принялась искать мужа взглядом, предоставив доннам сплетничать по поводу новой сердечной привязанности красавчика Гарсиласо де ла Васо, но Хоэля нигде не было видно.