Четвертый брак черной вдовы
Шрифт:
Поправив полумаску, которая ничуть не скрывала ее личности, Катарина сдержала вздох разочарования. Она опасалась, что оказавшись среди благородных дам и господ, Хоэль снова выкинет какую-нибудь безобразную штуку, заставив ее краснеть. Она и на маскарад собиралась с опаской и тяжелым сердцем, не разделяя воодушевления мужа. А он был доволен и даже напевал что-то, надевая маску.
О визите дона Тадео они больше не говорили, словно ничего и не произошло. Но если для Хоэля, по-видимому, и в самом деле не произошло ничего из ряда вон выходящего, то Катарина
Но дона Тадео не было среди гостей, а Хоэль вел себя на удивление прилично. Катарина отметила это с некоторой долей разочарования и тут же упрекнула себя — неужели она рассчитывала, что ее муж устроит какой-нибудь скандал?!
Как ни странно, среди гостей у Хоэля нашлись знакомые. Катарина напомнила себе, что ее муж был приближенным короля, а значит, был представлен многим. Или они ему.
— Дорогая Катарина, взгляните, ваш муж разговаривает с губернатором, — отвлекла ее от раздумий донна Рената. — Похоже, они друг друга давно знают, — она указала веером в сторону.
Там, действительно, стоял Хоэль и что-то рассказывал губернатору. Рассказывал, чуть улыбаясь уголками губ, а губернатор от души хохотал, прижимая ладони к бокам.
— Он умеет произвести впечатление, ваш муж, — продолжала донна Рената. — Какой замечательный костюм
— Я сама его выбрала, — ответила Катарина небрежно, как будто не заметила насмешки. — Моему мужу идет красное.
— И характер у него — под стать костюму, — подхватила леди Рената.
— Ну что за шутки, донна, — засмеялась Катарина, испытывая жгучее желание наступить насмешнице на ногу, — мой муж кроток, как ягненок. Сравнивать его с Красным Плутом — все равно что сравнивать вашего мужа с оленем.
Муж донны Ренаты и в самом деле нарядился оленем, гордо неся головной убор, на котором красовались ветвистые рога.
Дамы захихикали, с интересом посматривая то на одного мужчину, то на другого, но донна Рената в долгу не осталась:
— Не знаю, моя дорогая Катарина, каков он с вами, но не забывайте, как он обошелся с бедняжкой Чечилией. Говорят, он убил ее прямо в супружеской спальне.
Катарина невольно вздрогнула. Муж, словно почувствовав на расстоянии ее беспокойство, отвлекся от разговора с губернатором, встретившись с нею взглядом, и вопросительно приподнял брови.
— Какие ужасы вы рассказываете, Рената! — осадила сплетницу донна Амвросия. — О таком не говорят на помолвке!
— Не всегда надо верить сплетням, дорогая Рената, — сказала Катарина, с усилием заставляя себя отвернуться от вопрошающего взгляда мужа. Донна была старше ее лет на двенадцать, но положение трижды вдовы, а больше всего — ядовитые замечания, заставили Катарину отбросить прежнюю учтивость. — Трое моих мужей умерли, но вы же не станете подозревать меня в убийствах?
После ее слов повисло неловкое молчание, а Катарина улыбнулась самым очаровательным образом.
— О! Я вижу там донну Забель! — быстро
— И я И я — донны снялись с места птичьей стайкой и полетели куда-то на другую сторону зала.
Катарина коротко вздохнула, как вздохнул, верно, в свое время Самсон, обратив в бегство войско филистимлян.
— Почему это вы вздыхаете? — раздался над самым ухом голос Хоэля, и Катарина снова вздрогнула, но на сей раз не от ужаса, а ощутив томление и слабость.
Рука мужа немедленно легла на ее талию, и донне пришлось легко ударить его веером по пальцам, чтобы заставить соблюсти приличия.
— Разве вы не знаете, — ответила она, сведя все к шутке, — что ночь — это время вздохов
— Вздохов любви? — тут же подсказал он.
— вздохов сожалений о том, что днем сделано слишком много ошибок.
— Даже боюсь спросить, на что вы намекаете, — рука Хоэля вернулась на талию жены.
— Слово «боюсь» вам совсем не подходит, ведь драконы не ведают страха, — Катарина снова ударила его веером — на этот раз посильнее. — Вы привлекаете к нам излишнее внимание.
— Готов поклясться, сейчас всех интересует, что вы сказали этим курицам, раз они так быстро разбежались.
— Вам это так же интересно?
— Даже больше, чем остальным, — подхватил Хоэль, — они-то знают вас давно, а я словно открываю страницу за страницей в новой книге и не перестаю удивляться.
— Человеку, который научился читать пять лет назад, каждая книга будет казаться удивительной.
— Может, я не силен в книгах, но кое в чем страниц прочитал побольше, чем вы. Так что вы сказали дамам?
Катарина поправила маску, скрывая улыбку, и делано равнодушно пожала плечами:
— Оставьте дамские разговоры дамам, добрый дон. Гораздо занимательнее, когда в книге остаются непрочитанные страницы, чем когда она известна от корки до корки.
— Ну вам-то это точно не грозит.
— О чем вы?
— В вашей книге есть много страниц, на которых кое-что записано невидимыми чернилами
Если Катарину волновал даже его голос — низкий, чуть хрипловатый, то после последней фразы она пришла в настоящее смятение. На что это он намекает? Вызнал что-то про пьесы?.. Она поспешила отшутиться:
— Что вы, Хучо, все страницы в моей книге исписаны чернилами черными, — она коснулась пальцем черной оборки на своем платье, — и серебряными, — она коснулась серебряного шитья, — а потом опять черными, а потом серебряными
— Это вы про переплет, донья Кошечка, — не остался в долгу Хоэль. — Хотел бы я увидеть вас без переплета.
— По-моему, вы уже забываетесь, — ответила Катарина достаточно резко, и щеки ее запылали. Но вовсе не от негодования, как она попыталась представить.
Хоэль не успел ответить, потому что музыканты заиграли что-то легкое, милое, игривое, как полет бабочки. Танцевать никто из дам и господ не пошел, потому как это неприлично — скакать по залу красному и взмыленному. Благородный человек танцует с достоинством.