Четвёртый раунд

Крамной Николай Николаевич

— Последний раз ты, Анатолий, здесь ужинаешь, — сказал своему компаньону Виктор Георгиевич, закусывая крабовым салатом.

— Почему? — удивился тот. — Финансовый крах мне пока не грозит.

— Зато грозит другое, с завтрашнего дня придётся тебе занять кабинет Валерия.

— Я ожидал этого, — спокойно сказал Шуртов. — И понимаю, что тебе туда больше некого ставить. Но... я этого не заслужил, Виктор. Мне ведь тоже хочется жить. Неужели ты ничего не можешь сделать, чтобы нас оставили в покое?

— Давай не будем подсчитывать, у кого

больше заслуг, — холодно сказал Патов. — Тем более, что каждый получил за своё участие нужную долю. И риск постараемся разделить пополам. А вот насчёт покоя. Потому я и приехал сюда с тобой. Людей для охраны у меня не хватает, да и не дело это — всюду за собой охранников таскать.

— А чем заняты твои «гаврилы» в белых халатах? — насмешливо спросил Шуртов.

— У них своя работа. Нельзя заставлять людей делать, что попало. Толку от этого будет мало. Обожглись с тем парнем и хватит. Жогина я отослал в Самарканд, пусть посидит пока на виноградной диете, а там видно будет... Так что у меня, Анатолий, выход один: найти того, кто ломится к нам в дверь, и попробовать с ним договориться.

— И ты думаешь его найти здесь?

— К Валерию они обратились тут. Почему бы и мне не попытать счастья за ресторанным столиком? — усмехнулся Патов. — Прикрыть дело и отойти в сторону мы не можем, ты это хорошо знаешь. Нам этого не разрешат. Мы даже и завещание не успеем написать!

— Нам его и не надо писать, — мрачно сказал Шуртов, — У нас с тобой ни долгов, ни наследников.

— Правильно, — согласился с ним Патов, — но мы ещё не очень стары, и жизнь может повернуться таким боком, что успеешь наделать и того, и другого. Плывёт твой друг к нам.

— Кто?

— Миша-пингвин, — рассмеялся Патов. — Но ничего не несёт.

Друзья не подозревали, что официант несколько минут назад позвонил в подсобке по телефону и приглушённым голосом сообщил:

— Игорь Сергеевич! Шуртов ужинать приехал с кем-то. Какой из себя? Высокий, красивый такой. Да, с лысинкой. Алексею показать? А кто это? А-а-а, понял, понял! — заторопился официант. — Да они ещё не скоро уйдут, — успокоил он далёкого собеседника. — Только ужинать начали. Ладно, сейчас подошлю.

Закончив разговор, официант разыскал в подсобных помещениях скучающего Дуплета и, подведя его к тёмно-вишневой портьере, приказал:

— Сейчас я подойду к двум клиентам, а ты их хорошенько рассмотри и на всю жизнь запомни.

— Зачем? — глуповато спросил Дуплет.

— А это нам с тобой знать не нужно, — сухо ответил официант. — Приказано запомнить — и запоминай. А потом пройди коридором за сцену и позови сюда Клаву. Только быстро!

Придав лицу профессиональное выражение полнейшего безразличия, официант нырнул в прорезь между портьерами и неслышно заскользил между столиками.

— Анатолий Иванович, — обратился он к Шуртову, подойдя к столику. — Прошу извинить... я понимаю, что не положено, но случай такой.

— Кто тебя так испугал, Миша? — улыбаясь спросил Шуртов.

— Клава просит

разрешения подойти к вашему столику. Ей нужно что-то вам сказать, — объяснил своё смущение официант,

Шуртов вопросительно посмотрел на своего компаньона.

— Мы просили хорошей закуски, — едко заметил Патов, — но не такой уж пикантной.

— Она не из тех, что вы думаете, — обиженно заметил официант. — Это наша эстрадная солистка. Ей скоро выступать, и она боится, что вы уйдёте, а она не поговорит с вами.

— Ну пусть подходит, — разрешил Шуртов, — Только не надолго, у нас деловой разговор.

— Пара минут! — заверил их обрадованный официант.

Клава, вопреки ожиданиям Патова, оказалась не из тех женщин, образ которой он себе мысленно представлял. Во всяком случае, первое впечатление было в её пользу. Смуглая, высокая, в длинном вечернем платье, она извинилась и присела на предложенный стул. От сухого вина отказалась: «Я на работе», — и сразу перешла к делу, ради которого она прервала друзьям ужин.

«Если проститутка, то высокого класса, — думал Патов, оглядев незнакомку с наигранным равнодушием. — Держится с достоинством и одета со вкусом.» Отметил также, что у солистки, кроме небольшого перстенька, нет никаких украшений. Зато уж перстенёк с прозрачным камушком тянул не на одну тысячу. В драгоценностях Виктор Георгиевич разбирался не хуже, чем профессиональный ювелир, и, увидев маленькую радугу, сверкнувшую над кистью Клавиной руки, уверенно определил: «Два карата, не меньше... Причём чистой воды.» И тут же мысленно повысил статус незнакомки до экстра-класса.

— Я, Анатолий Иванович, скоро должна получить кооперативную квартиру, — сообщила Клава новость.

— Очень рад за вас и заранее поздравляю! В наше время это неплохое приобретение, — улыбнулся Шуртов. — Жаль, что я не принадлежу к числу ваших близких знакомых и не смогу попасть на новоселье. А очень бы хотелось! — поблёскивал дымчатыми стёклами очков Шуртов.

— Я как раз и хотела поговорить о новоселье. Дело в том, что у меня квартиру обставить нечем. Не повезу же я на новую квартиру ту рухлядь, которая у меня сейчас стоит.

— Ну-у, это беда поправимая, — успокоил её Шуртов. — При ваших-то связях!

— Связи есть, — подтвердила Клава, — но нет того, чего я хочу.

Солистка убрала со лба тёмный завиток волос, скользнула по лицам мужчин взглядом шалых, зеленоватых глаз и капризно сказала:

— Хочется чего-нибудь неординарного. Мне нужны в первую очередь столики. Туалетный, пара журнальных. Ореховые, конечно, — дополнила она. — А гарнитуры к вам не поступают?

— Мы никогда заранее не знаем, какой товар к нам поступит с очередной партией, — с нотками сожаления сказал Шуртов. — У меня есть журнальные столики, даже один шахматный. А туалетные разобрали. Но чтобы полный гарнитур... Такой объём работы для фабрики, а не для частника. Если его даже и заказать, то на это уйдет уйма времени. Да и цена на индивидуальный заказ...