Четвёртый раунд
Шрифт:
— Метлой махать? — обиженно спросил Дуплет, собираясь обложить этого фрайера отборным матом. — Так для этого «шестёрки» есть.
— Да нет, — встал Игорь Сергеевич из кресла. — Метлой у меня есть кому махать. Это ещё заслужить нужно. А дворник должен убирать то, что мне мешает иногда в жизни. Дошло?
— Я ему втолкую, Игорь Сергеевич, — поспешил на помощь своему другу Фомич. — Он парень такой, что с полуслова всё понимает.
— Что-то не заметил этого качества. Ну ладно. А работать ты будешь пока в ресторане, — подошёл хозяин дачи вплотную к Дуплету. — Кем — скажут.
— У меня прописки нет, —
— Это не твоя забота, — отмахнулся от такой мелочи Игорь Сергеевич. — Отдай свою справку Фомичу, я ему потом скажу, что дальше делать. Будет у тебя паспорт с пропиской. И чтоб я больше не видел тебя с закатанными рукавами! Мне лишняя реклама ни к чему. Степан Фомич! Возле дома стоит машина, скажи шофёру, пусть отвезет вас в город, в магазин. Ты знаешь, в какой... Одень и обуй его там поприличней, — кивнул хозяин дома в сторону Дуплета. — И галстук — обязательно! Дашь ему тысяч пятьдесят пока...
— У меня есть деньги, — хвастливо сказал Дуплет, раскатывая рукава рубашки.
— ...на мелкие расходы, — не обратил внимания на это заявление Игорь Сергеевич, — и отвезёшь потом в Вишенки к Васильевне. Пусть пока там поживёт. Так как тебя зовут? — в очередной раз спросил он Дуплета.
— Алексей Дмитриевич, — неуверенно ответил тот.
— Хорошо! — одобрил Игорь Сергеевич. — Со временем привыкнешь, ещё и обижаться будешь, если тебя Лёшкой назовут. Ну, и последний совет: будешь пить — придётся распрощаться. Сразу со всем... А будет у тебя многое, это ты сам увидишь. Не сразу, но будет. Всё, идите, ко мне скоро должны прийти.
«Вот тебе и фрайер! — восхищённо думал Дуплет, выходя из комнаты. — Почище любого «пахана» будет: и ксивы даёт, и жильё, и деньги...» Вспомнив, как он сам распределял в зоне лучшие места на нарах среди приближённых, брезгливо поморщился: «Мелочь!» Проходя через веранду, покосился на оставшуюся закуску и выпивку, но предлагать Фомичу задержаться возле стола не стал: совет хозяина дома ещё звучал в ушах.
— Нет у нас в городе старшего лейтенанта с такой фамилией, — сказал Кирикову начальник отдела кадров, тщательно просмотрев картотеку. — Я и без картотеки это знал, — с едва проскальзывающей ноткой хвастовства сказал подполковник. — И смотрел больше так... чтоб сомнений у тебя не вызывать. А то бы ты прямо от меня к начальнику управления с жалобой пошёл. Так ведь?
— Наверное, — неопределённо протянул капитан.
— Ну, чтобы ты окончательно успокоился, посмотрим ещё в одном месте.
Подполковник выдвинул из стеллажа ещё один узкий ящичек. Карточек в нем было намного меньше, чем в первом.
— Здесь у меня те, кто ушёл из органов по разным причинам, — пояснил подполковник. — Так... Жимко... Этот по инвалидности. Жогин есть. Уволен два года назад. А может, тебе фамилию неправильно назвали?
— Да вроде бы правильно. В журнале у них так записано.
— В журнале, — презрительно сказал подполковник. — У нас, бывает, в паспорте такое напишут, что потом сами до истерики хохочут. И метрика перед глазами лежит!
— А адрес этого... Жогина, у вас есть? — спросил капитан.
— Адрес? Есть, конечно. Да ведь
— А за что его уволили? — спросил капитан, пряча в карман бумажку с адресом.
— За то, что служил не так, как положено, — недовольно ответил подполковник. — А за что конкретно — тебе знать не надо. Если прикажут, могу и личное дело дать ознакомиться.
— Фотографию хоть покажите, товарищ подполковник, — взмолился капитан.
— Это пожалуйста: на, смотри, — вынул начальник отдела кадров фотографию из бумажного кармашка на обложке папки.
На капитана смотрел симпатичный мужчина в форме, но без головного убора. Волосы зачёсаны назад и, видно, были очень густыми. Глаза вот только подвели: маленькие и настороженные.
— Ну что, похож на того, кого ты ищешь?
Капитан мысленно сравнил изображение на фотографии с неизвестным в сером костюме, на которого указывал Барков, затем с мелькнувшим в дальнем конце больничного двора у «скорой» мужчиной и уверенно сказал:
— Похож... И очень!
Магазин «Восток» открылся через два дня. Наличие товара точно сошлось с учётными данными в документах, хранившихся в кабинете директора.
— Нам жульничать ни к чему, — с оттенком лёгкой обиды сказал Шуртов, открывая в присутствии Друяна магазин. — У кого ж мы воровать будем? Сами у себя? В госторговле, там — да! Сумел — значит твоё. А здесь — можешь уносить домой хоть всё. Пожалуйста, воруй! Самому же и платить придётся. Коллективная ответственность! Прошу! — картинно распахнул старший продавец дверь. — Посмотрите, может, выберете себе какой-нибудь сувенир.
Выбор в магазине был богатый. Внимание Друяна привлёк шахматный столик. Он давно мечтал приобрести где-нибудь по случаю хорошие шахматы. Те, что продавались в магазинах культтоваров, его не интересовали. Стандартные штамповки из дешёвой пластмассы или, в лучшем случае, аляповатые поделки из сосны, покрытые мутным лаком. Сейчас он видел перед собой шахматы своей мечты.
Изящный низенький столик, инкрустированный различными породами дерева, был покрыт светлым лаком и имел два выдвижных ящичка для фигур. Это было настоящее произведение искусства неизвестного мастера. Чёрные и красные фигурки ручной работы в безмолвии выстроились друг против друга в ожидании сигнала к атаке. Величественный король благосклонно выслушивал последние советы своей молодой супруги; кони, горделиво поджав свои породистые морды, напряглись перед первым прыжком, а офицеры с осиными талиями уже взялись за рукоятки шпаг и готовы были отправить свою пешечную гвардию в бой.
— Сколько стоит эта безделушка? — небрежным тоном поинтересовался следователь.
Старший продавец так же небрежно назвал цену. Она была фантастически огромной, и Сергей Викторович невольно стал подсчитывать в уме, сколько ему нужно работать, отказывая семье в самом необходимом, чтобы приобрести эти шахматы.
— И находятся покупатели на такие вещи? — спросил он у Шуртова.
— Этот столик практически продан, — ответил тот. — Его обещал забрать один профессор, даже задаток давал, но мы не взяли. Должен зайти на днях. Гонорар какой-то ждёт, что ли...