Четвертый звонок
Шрифт:
Ну вот. И мама говорит мне, ты иди-ка в большую комнату, закрой двери и спокойно отвечай на вопросы радио FM. Потому что на кухне нельзя — там слышно, как Инга орет на Павлика, своего мужа, орет, как йети. Нет, не как йети, как бедный йети. Орет страшно и панически, как сирена гражданской обороны. И потом уже Павлик кричит на Ингу, свою жену. Из приличных слов только «я уже» и «ты уже». Вряд ли радиослушателям это понравится. А сверху малышка топает пяточками. Я-то вообще не обращаю внимания, мне мило — лапочка бегает, тупает. Иногда я даже удивляюсь, такая маленькая, а как будто бегает прямо по голове. Ну пусть — она маленькая забавная девочка. В прихожей — мама сказала — никак нельзя, потому что из прихожей хорошо слышен голос
Короче, я стала ждать в гостиной. Наверху никого, все пошли на работу и в школу, внизу — вообще пустая квартира. И слева и справа — комнаты маминой же квартиры.
И вот наконец звонок. Я сняла трубку, и ведущая Наташа сказала свежим утренним голосом:
— У нас на связи…
И я таким же утренним свежим голосом сказала:
— Здравствуйте-здравствуйте…
И Наташа спросила:
— Ну? И о чем же ваша книга?
И как только я набрала воздуху, чтобы рассказать, о чем моя книга, как из нижней пустой квартиры раздался… Нет, это была не дрель… Это была специальная пила, которой режут стены. И вместе со звуком этой пилы кто-то гигантским молотом забил в, не знаю, по-моему, в их потолок. Потому что мамины светильники стали тихо дзынькать. В пустую квартиру, видимо, пришли новые жильцы и с радостной уверенной наивностью начали сносить несущие стены. Именно в этот момент!..
Я заметалась по комнате, быстро открыла шкаф, где мама хранит крахмальные скатерти и салфетки, сунула туда голову и прикрыла, как могла, дверцу. При этом я, лежа головой в шкафу, жестикулируя свободной рукой снаружи шкафа, довольно бойко и свежим утренним голосом отвечала на вопрос радиоведущей Наташи. Кошка Розовое Ухо, очень любопытная и тоже по-утреннему оживленная, хотела посмотреть, в чем там дело, и по мне, как по дереву, взобралась в шкаф, где лежали скатерти и моя голова. РУ лазила там, тарахтела сытым своим пузцом, топтала прохладными лапками мое лицо и щекотала хвостом мой нос. А я рассказывала о вечных карпатских тайнах.
Но как только Наташа с Московского радио сказала «спасибо» и «доброго вам дня» и мы с кошкой РУ вылезли из шкафа, вой и грохот из нижней квартиры немедленно прекратился и до сих пор — верите ли, до сих пор, — а прошло уже четыре дня, — до сих пор оттуда ни звука.
Опять носки
Каждый выживает как может. Это я теперь о носках.
Кто-то старательно дежурит у стиральной машины и следит, чтобы непарные носки не дернули на свободу через фильтр. Кто-то перебирает носки, высушенные на сушилке, и более-менее подходящие торжественно соединяет узами брака, иногда даже под музыку. Кто-то, не будем уточнять, к своей поисковой деятельности подошел креативно и научил собаку Амура соединять носки по цвету. Это была трудоемкая двухлетняя программа
Еще один, не будем показывать пальцами, сказал, что он человек современный, что сейчас двадцать первый век на дворе и для поиска родственных носков он задействует поисковые серверы. Гугл, Яндекс и прочие.
А вот еще один сказал: нужен навигатор. Специальный такой носочный навигатор, прямо в стиральной машине, который бы направлял парные носки друг к другу.
А я, что я? Я стираю, выпрямляю и разглаживаю руками, когда вешаю на сушилку, потом аккуратно складываю по парам. Мои ребята это ценят. А то! Ручная же работа.
Шекспировские страсти
Мама пришла на рынок покупать яблоки.
— Дама, купи лучше эти, — тыкает пальцем продавец в самые дорогие яблоки.
Мама выбрала другие. Продавец-молдаванин, румяный, как Дед Мороз, запаковывая товар, маме:
— Дама, эта яблока тоже хорошая — Флорина звать. Так имя этой яблоки. Румынской. Флорина, имя такой есть румынской.
Оно и видно, думает мама, что Флорина. Яблоки яркие, красные, бокастые, как веселые шумные цветущие румынские девушки в национальных пестрых костюмах.
— А на, возьми этот яблок, дама, — предлагает продавец маме, протягивая яблоко из тех, что самые дорогие, — возьми подарок, пробуй. И потом еще придешь к меня — этот яблок купить. Глостер — такое имя это яблок, Глостер.
— Глостер? Герцог? — Мама удивляется, подымает брови.
— Та не, дама, Глостер его такой фамилие этот яблок.
— Ну да. Фамилия — Глостер. Имя — Ричард.
— Какой Ричард? Рихард? Не, то другой яблок. Нету их. Не сезон для Рихард.
Мама пришла домой, положила яблоко Глостер на блюдечко. Говорит:
— Это Глостер.
— Милорд? «Примите мой привет, светлейший герцог», — я откликаюсь вскользь, но почтительно.
— Ну что, — размышляет мама над красивым, как будто лаком покрытым, элегантным яблоком, — без гнева занесу над ним предательский кинжал?
И занесла. И взрезала. И Глостер оказался несладким, терпким, кислым, а с виду был — красавец и король…
Мама, прочтя эти строки, заметила, что с дяденькой — продавцом яблок, в следующий раз так и будет разговаривать. Шекспиром и без сожаления: «Чтобы лжеца изобличить».
Представляю себе, что дяденька подумает: «Офелия сошла с ума». Примерно так и подумает дяденька.
История про Алену
Подруга моя рассказывает:
— Однажды у моего мужа появилась поклонница. Есть такие женщины, которые принимают обычное хорошее отношение за ухаживание. То есть вот появляется на их горизонте мужчина, воспитанный, приятный, милый, улыбчивый, ну и — к чему скрывать — мужчина, который любит понравиться всем. Ну и зачем ему букой держаться, все люди ему приятны, его мама хорошо воспитала. А у женщины этой в знакомых раньше мало кто вот такой был, обходительный, вежливый. В основном или приставали, или посылали. Что греха таить, есть в мире и такие отношения. Есть. И вот у нее в зобу дыханье перехватывает, и она начинает мечтать. И с каждым днем все больше и больше, подробней и подробней она мечтает. И уже в следующий раз, когда она его случайно встречает, — в ее мечтах у него и у нее уже все было!
И она даже капризничать начинает и предъявляет претензии. А он растерян, он же вообще не в курсе ее мечт, но у нее-то уже все решено. И она пишет ему эсэмэску: «Я — женщина сильная». Он уже просто пугается, боится, думает: во попал. Улыбнулся пару раз, поклонился приветливо при встрече, а тут такое. Сильная она женщина. А вдруг это угроза. Еще поймает и побьет. Она названивает. Потому что ей надо. То просто поговорить, то посоветоваться, то пожаловаться. В конце концов, ей одиноко же… У них же — отношения же, ну?! Мы же в ответе за тех, кого…