Четыре хвоста
Шрифт:
Приняв, что отыскать достаточное количество стрел в становище кочевников будет не столь сложно, я оценил расстояние, что отделяло меня от строящегося лагеря, который явно возводили с расчётом на долгое расположение. С нашего холма до лагеря расстояние было равно примерно полутора сотням шагов, чего было вполне достаточно для того, чтобы стрела смогла не только долететь до людей, но и сохранить хоть какую-то убойную силу. К тому же, кочевники в значительно мере превосходили оседлых в технологии создания луков и пользовались не простой деревянной дугой, а настоящей сложносоставной конструкцией, сила выстрела которой
– Значит атакуем ночью. Прямо с этого холма. – ткнул я указательным пальцем в землю под нами, смотря в глаза лежащего рядом Каркси, - Всех убивать нет никакого смысла. Нужно скорее панику в их лагере посеять, чтобы они сюда атаковать бросились.
– А дальше? – вопросительно посмотрел на меня мужчина, явно не понимая, как вообще дальше воевать с многочисленной и очень серьёзной пехотой Ордена, тогда как конники на своих двоих воевали в несколько раз хуже, чем в кожаном седле.
Я вновь засомневался, но понял, что не стоит даже пытаться сражаться. Пехота действительно быстро задавит кочевников, если случится биться даже в численном превосходстве. А я? Конечно, мне сражаться в ближнем бою не в первый раз, а о собственной ультимативности в схватках грезить не собирался совершенно точно. Трёх-четырёх мне завалить наверняка удастся, возможно даже и больше, но дальше?
– А дальше отход. – заявил я, - На холм загоняем лучших твоих стрелков на лучших лошадях, делаем несколько залпов, убеждаемся в том, что лагерные заворошились, и моментально командуем отход. Нужно будет быстро двигаться, и даже с табуном придётся рваться так, что копыта должны блестеть.
Каркси ответ сильно не понравился. Атаман был готов атаковать чуть ли не в лоб, и моему глупому плану поразился, однако сослался на мой опыт столкновений и смирился, что необходимо действовать немного иначе, пусть и своеобразный засадный полк оказался действительно необходимым. Подобные методы отлично подходили под кочевую тактику, которая и была известна своим ложным отступлением. В конечном итоге нападение было решено перенести не на ночь, а на следующий день.
Кочевники атаковали в тот момент, когда солнце только выходило из-за лесного массива, а петухи ещё не успели начать петь свою песню. Старая смена охраны лагеря вот-вот должна была сдавать свой пост, и сейчас кое-как оставалась на своих местах, едва не закрывая глаз от тотальной усталости, которая наковальней прижимала к земле.
Несмотря на все силы воинов Ордена, они сделали одну ключевую ошибку. Построив укреплённый лагерь, воины-монахи не установили сторожевой пост. Возможно, ключевая проблема была в недостатке личного состава, но это позволило атаману подвести всё своё воинство под прикрытием не такого высокого, но всё же холма. Этого скрытного подхода уже хватило для того, чтобы подойти на дистанцию уверенного выстрела.
Свист стрел заполнил воздух, разрывая предрассветную тишину, закрывая небо не такой плотной, но тучей из стрел. Практически вся сотня кочевников дала всего один залп и уже его хватило для того, чтобы занялись первые следы пожарища внутри лагеря и поранить часть охраняющих лагерь. В небо начали подниматься первые столбики дыма, как сразу же полетел второй сокрушительный залп. Воины атамана были настолько умелыми, что способны были опустошать свои колчаны с по-настоящему монструозной скоростью.
Частокол не позволял
Рыцари были удивительны. Закованные в окрашенный в белый латы, они вышли из-за ворот лагеря, сразу же срываясь в атаку, выстроившись столь быстро, что это поразило не только глаз, но и разум. При этом, оставшиеся в живых арбалетчики, попытались ответной стрельбой рассеять стоящих на вершине холма кочевников, не прекращающих обстрел.
Как только дистанция сократилась до пятидесяти шагов, то кочевники развернулись, понимая всю бесперспективность прямого противостояния с рыцарским отрядом. Даже мощные луки этих конных стрелков не были способны пробить толстые металлические латы, лишь бесполезно щёлкая и рикошетя в сторону.
Над полем боя, наполненного ржанием лошадей и топотом подкованных копыт, прозвучал зычный приказ Каркси. Степняки, совершив круг по открытому полю и обогнув пустой холм, принялись кружить, стараясь осыпать стрелами то самих атакующих рыцарей, то отправляя свои свистящие стрелы внутрь лагеря, старательно оттягивая внимание на себя.
Как только завязалась схватка, а рыцари, ощутив всю бесполезность своей вылазки, подставив спины, рванули внутрь своих укреплений, то по полю запылил табун лошадей, ведомый немногочисленными всадниками. Они тянули заводных скакунов, старательно пытаясь не упустить ни одного, позволяя своим товарищам продолжать атаковать, внося всё больше паники в орденские ряды, запертые внутри своего полыхающего становища.
Едва прорывающийся табун сумел проскочить внутрь леса, то я почувствовал под собой невесомость. Пущенный одним из лагерных защитников болт в секунду лишил меня быстрого коня под ногами. Сапог застрял в стремени, и копытный скакун подмял меня под своей мощной тушей.Этра, скачущая следом за старшими сестрами и завидевшая мое падение, пришпорила лошадь, чтобы развернуться и добраться до меня.
– Кхар!
– Бегите дальше! – рявкнул я проскакивающей рядом демонессе, - Я вас найду!
Кавалькада степняков проносилась дальше, одним лишь чудом не наступая на меня, заставляя сжиматься в клубок, старательно пытаясь сделать свой силуэт как можно меньше, при этом с пыхтением сдвигая с ноги тело сучащего копытами коня.
Прошло всего несколько мгновений и степняки, ведомые своим атаманом, проскочили лагерную заставу, оставляя меня одного в надеждах, что мне удастся скрыться в лесочке, пока лагерные войска стараются отойти от шока после внезапного утреннего нападения.
С тяжестью столкнув истекающую животину со своей конечности, я сорвал с седла чехол с полуторным мечом, ощущая ноющую боль в ноге, после чего двинул в лесок, подволакивая повреждённую конечность, но услышал позади себя громыхание тяжёлых латных доспехов.
Уже срывая кожаный чехол с меча, я развернулся, наблюдая подвигающегося в мою сторону рыцаря, за спиной которого быстро бежал ещё десяток пехотинцев легче.
В тот момент я понял, что сбежать с повреждённой ногой у меня не получится, а потому встал в боевую стойку, собираясь продать свою жизнь подороже и разглядывая степенно идущего в мою сторону латника.