Четыре месяца темноты
Шрифт:
– Теперь к делу. Все, что с вами произошло, вы излагаете на бумаге с заголовком «Объяснительная записка» и надписью в правом верхнем углу: «Директору гимназии № 111». Меня не интересуют взаимные обвинения, только последовательное изложение событий.
– Я думал, мы просто помиримся и уйдем, как всегда бывало, – промямлил Антон Афанасьев, недовольно убирая челку с лошадиного лица.
Взгляд его с самого начала не понравился Кириллу. В нем сквозили недоверчивость и высокомерие.
Вместо ответа Озеров положил на парту стопку бумаги.
– А
– Ничего, задержитесь. Это вряд ли вас расстроит.
– На весь лист писать, что ли?
– Нет, охвати еще и парту.
– А можно мне не писать? Я ведь не участвовал в драке… – Урбанский поднялся с места.
– Наблюдал драку?
– Наблюдал.
– За удовольствие нужно платить.
Тугин поднял руку.
– Что значит «последовательное изложение»?
– Это значит, что за чем следовало во времени, кретин, – прошипел Афанасьев.
Озеров отметил, что Кротов тем временем спокойно пишет.
Но первым (как ни странно) справился Тугин. Гордо подняв голову, он подошел к столу. Кирилл с трудом разобрал кривой почерк с множеством исправлений.
«Директору гимназии № 111
Броненосцевой Марие Львовне
ОБЪЯСНИТЕЛЬНАЯ ЗАПИСКА
Я Борис Тугин Венедиктович, ученик 6 «А» класса.
Я мешал учить Англиский язык.
Потому что Илья Кротов Александрович засунул мой портфель в мусорное ведро.
После того как я Илье помешал учить Англиский, он набросился на меня с криками и он сначала ударил меня по лицу, а потом он ударил меня ногой по плечу. Еще он вцепился мне сильно в руку когтями и у меня даже остался след, вообще.
Я вынужден был защищаться, потому что не люблю, когда меня бьют. Особенно если вцепляются и ногой.
Потом я увидел, как Илья набросился на Антона Афанасьева Федоровича и ударил в живот.
Что уже совсем странно! Он на всех бросается, вообще.
Мне кажется, его нужно изолировать. Он, может быть, больной.
Дата: 23 октября 2013».
Озеров оглядел четырех учеников, сидящих в классе, мрачным взглядом и оторвался от записки:
– Тугин, я же сказал, никаких оценок, обвинений и предложений! Только изложение событий.
– Но его нужно изолировать, разве не правда? Посадить к макакам и бить током, – мальчик сощурился и глуповато улыбнулся.
– Замолкни! – не сдержался Илья и тут же с сожалением взглянул на учителя.
Кирилл раскрыл ладони в знак тишины.
– За
– Кирилл Петрович, а я-то почему должен писать? – снова заголосил Урбанский.
– Ты там был?
– Да я ж просто смотрел.
– Среди них есть твои друзья?
– Со мной все дружат.
– Вот я и не пойму, почему ты спокойно смотрел, как дерутся твои друзья.
– Кирилл Петрович!
Озеров взглянул на часы.
– Пиши, как все было. Нужен свидетель.
В дверь заглянули девочки. Озеров их не знал. Одна была в очках и худая, похожая на Кролика из «Винни-Пуха». Раздался хохот.
– А можно нам тоже посидеть?
– Нет.
– Они пойдут к директору?
– Закройте, пожалуйста, дверь. Прямо сейчас.
«Директору гимназии № 111
Броненосовой М. Л.
ОБЪЯСНИТЕЛЬНАЯ
Я Урбанский Максим Юрьевич
(следующее слово замазано большим пятном белого корректора) видел, как происходит драка между учениками 6 «А» класса: Тугиным Борисом и Ильей Кротовым.
Сначала Илья Кротов без каких либо прямых объвинений набросился на Тугина Бориса.
После того как их разняли, Илья Кротов набросился на Антона Афанасьева.
Я считаю, что Илья Кротов находился в состояние эфекта и не осознавал свои действия.
Он набросился на двух учеников с огромной яростью и кулаками.
Он несколько раз ударил каждого из учеников.
Я стоял в стороне потому, что не люблю драк и не хотел получить. Все кто стоял вокруг, тоже не вмешивались, потому что было интересно кто победит.
Одни болели за Тугина, другие за Кротова. Я просто смотрел, я не болел. А потом прозвенел звонок».
– Можно, я уже пойду?
– Нет.
– Ну Кирилл Петрович, ну пожа-а-алуйста, – Максим Урбанский притворно закапризничал, потряхивая длинными, ровно распадающимися по центру головы темными волосами. Клетчатая яркая рубашка совсем не походила на школьную форму. Озерову было все равно, как одеваются дети, но этот факт он отметил.
Кирилл проигнорировал его просьбу, поежившись, и обратил внимание на Антона Афанасьева.
– Ты закончил?
– Практически, Кирилл Петрович, – сказал тот несколько официально, проглатывая согласные. Парень поднял глаза и недобро оглядел почти пустой класс, его рот скривился от досады, а щеки пылали огнем. Он, как и Илья, пришел в эту школу недавно, но успехи его оставляли желать лучшего.