Четыре палки в колесо
Шрифт:
– Два дня назад я опрашивала одну из подруг Максин по работе. У нее рука была замотана бинтом. Сказала, что несчастный случай: оттяпала нечаянно палец на кухне.
– Как зовут эту подругу?
– Марджи как-то там. Живет на Барнет. Работает в дневную смену в «Серебряном Долларе».
– Есть еще какая-то расчлененка, о которой мне следует знать?
Я приступила к салату.
– Нет. На этом все. Это была тихая неделька.
Морелли всмотрелся в меня:
– Ты что-то утаиваешь.
– С чего ты
– Могу сказать.
– Ты ничего не можешь сказать.
– Ты все еще злишься на меня из-за того, что я не звонил.
– Я не злюсь!
Тут я стукнула кулаком по столу так, что подпрыгнула бутылка с пивом.
– Я собиралсяпозвонить, - заявил Морелли.
Я встала и стала собирать пустые тарелки и столовые приборы. БАМС, клац, клац!
– Ты – дисфункциональное, ни на что негодное человеческое существо.
– Неужели? Ну, а ты чертова страшилка.
– Ты хочешь сказать, что боишься меня?
– Любой мужик в здравом уме боялся бы тебя. Ты помнишь, что говорит история с алой буквой? Так тебе следует на лбу сделать татуировку «Очень опасна. Не подходить!». (Вышитая алая буква «А» на одежде, сокращенно «адюльтер» - позорное клеймо, которым награждали, например, за супружескую измену и подвергали остракизму – Прим.пер.)
Я вихрем помчалась в кухню и грохнула тарелки на стойку.
– По счастью, я очень хороший человек.
Я повернулась к нему и сощурила глаза.
– Что такого опасного во мне?
– Да много чего. Вот у тебя этот взгляд. Будто ты хочешь выбрать кухонные занавески.
– Нету меня этого взгляда!- заорала я. – А если и есть, то недля твоихкухонных занавесок!
Морелли припечатал меня спиной к холодильнику.
– А еще как ты заставляешь биться мое сердце, когда вот так возбуждаешься.
Он наклонился и поцеловал меня в ушко.
– А эти волосы… Я люблю эти волосы.
Он снова поцеловал меня.
– Опасные волосы, милашка.
Черт возьми.
Его руки уже сжимали мою талию, а колено раздвигало ноги.
– Опасное тело.
Его губы скользили по моему рту.
– Опасные губы.
Предполагалось, что такого не случится. У меня так было решено.
– Послушай, Морелли, я признательна за сэндвичи и все такое, но…
– Заткнись, Стефани.
А потом он поцеловал меня. Его язык коснулся моего, и я подумала: ладно, какого черта, может быть, я и опасна. Возможно, не такая уж плохая идея все это. В конце концов, было времечко, когда я ничего так не хотела больше, как оргазм «от Морелли». Ладно, считаем, что это мой шанс. Нельзя утверждать, что мы незнакомцы. И нельзя сказать, что я этого не заслужила.
– Наверно, стоит пойти в спальню, - заметила я. Подальше
На Морелли были джинсы с темно-синей футболкой. Под футболкой он носил пейджер и .38-ой. Он отстегнул пейджер и положил на холодильник. Потом задвинул на двери засов, и сбросил башмаки на пол в прихожей.
– Что насчет оружия? – спросила я.
– Оружие останется. На этот раз меня ничто не остановит. Попробуй только увильнуть, и я тебя пристрелю.
– Э, есть проблема безопасности.
Он взялся за молнию.
– Ладно, я оставлю пистолет на ночном столике.
– Я говорю не о пистолете.
Морелли прекратил расстегивать молнию.
– Ты не на таблетках?
– Нет.
Я ведь не думала, что раз в тысячелетие мне будет гарантирован секс.
– Что насчет…
– У меня нет ни одной штуки.
– Вот дерьмо, - выругался Морелли.
– В твоем бумажнике водится что-нибудь?
– Тебе будет трудно поверить, но от копов не требуют носить презервативы на случай непредвиденных обстоятельств.
– Да, но…
– Мне уже не восемнадцать лет. Я больше не делаю зарубки на девяти женщинах из десяти, мною встреченных.
Это воодушевляло.
– Не думаю, что ты хотел бы поделиться со мной настоящим соотношением.
– Прямо сейчас, оно ноль к нулю.
– Мы можем попробовать пластиковый пакет из-под сэндвичей.
Морелли хмыкнул:
– Ты смерти моей хочешь.
– Временное умопомешательство.
Ухмылка стала шире.
– Я так не думаю. Ты меня давно хотела. Ты так и не смогла пережить, что я тебя лапал, когда тебе было шесть.
Я почувствовала, как у меня открылся рот, и мгновенно захлопнула его, наклонилась вперед и сжала руки в кулаки, чтобы не стукнуть его.
– Ты такой мерзавец!
– Я знаю, - согласился Морелли. – Это в генах. Хорошо, что я такой очаровашка.
Морелли можно назвать по-всякому. Но только не очаровашкой. Кокер-спаниели - очаровательные. Детские сандалики – очаровательные. Морелли – не очаровательный. Морелли может бросить взгляд на воду, и она закипит. Очаровательный – слишком мягкое определение для описания Морелли.
Он потянулся и подергал меня за волосы.
– Я сбегал бы в магазин, но догадываюсь, что твоя дверь будет закрыта, когда вернусь.
– Очень возможно.
– Ладно, тогда, полагаю, остается только одно.
Я вся подобралась.
Глава 4
Морелли протопал в гостиную, устроился на диване и взял пульт.
– Мы можем посмотреть бейсбол. Сегодня играют «Янки». У тебя припасено какое-нибудь мороженое?
Целых шестьдесят секунд мне потребовалось, чтобы обрести снова голос: