Четырнадцатая золотая рыбка
Шрифт:
Он в два счета уминает свой хот-дог и замечает мою нетронутую тарелку.
– Доедать будешь? – спрашивает он.
– Хрустящий хот-дог вернет вам молодость! – шучу я.
– О чем ты? – не понимает дедушка.
Я со вздохом отдаю ему тарелку.
«Наш городок»
Автобус,
Средняя школа ему не по душе. Говорит, это скукотища и пустая трата времени, в особенности уроки физкультуры. Но больше всего его возмущают учебники. Он машет у меня перед носом учебником естествознания.
– Представь себе! Ни слова! Ни сноски! Полное молчание!
– Ты про что? – спрашиваю я.
– О себе! В этой книге должен быть я!
Автобус останавливается, некоторые пассажиры выходят.
Дедушка озадаченно смотрит на учебник:
– Как будто Сагарски не существует!
– Наверное, это потому, что Сагарски – шарлатан, – вставляет кто-то позади нас.
Мы оборачиваемся. Это тот самый гот. Он редко ездит на автобусе, обычно его подвозит старшеклассник на обшарпанном автомобиле.
– Шарлатан? Шарлатан? – захлебывается от возмущения дедушка. – А ты сам-то кто такой?
Мальчик представляется:
– Я Радж.
Он смотрит на меня; со лба у него свисает вихор длинных черных волос.
– Меня зовут Элли, Элли Круз. А это мой де… – начинаю было я и запинаюсь. – Мой двоюродный брат, Мелвин.
Дедушка сверлит взглядом Раджа:
– А что ты, интересно, имеешь против Сагарски?
– Наш учитель естествознания говорит, что такие шарлатаны, как Сагарски, позорят настоящих ученых.
– Позорят? Сагарски – уважаемый исследователь! – возражает дедушка.
Радж пожимает плечами:
– Наш учитель говорит, что он просто очередной мошенник, из тех, кто ищет источник вечной молодости.
Раздается скрип колес.
– Пора выходить, – говорю я дедушке и тяну его за собой. Я бросаю взгляд на Раджа: – Приятно было познакомиться!
Радж кивает:
– Увидимся!
Проталкиваясь мимо, дедушка одаривает его свирепым взглядом:
– Только через мой труп!
Мама заходит на кухню и объявляет:
– Я распределила главные роли! Давайте отпразднуем – закажем ужин в ресторане!
Она выдвигает ящик, где хранит разные меню, и просматривает их.
– Хотите тайскую кухню? Или бирманскую? – предлагает она. – А вот еще новый корейский ресторан, давно хочу попробовать.
– Я ничего этого не ем, – говорит дедушка.
– А ты попробуй, вдруг понравится? – уговаривает мама.
На лице дедушки появляется воинственное выражение.
– Не хочу пробовать. Я люблю китайскую еду.
От разговоров о китайской кухне у меня просыпается аппетит.
– Я закажу суп с клецками, – говорю я.
Мама вздыхает.
– Ладно, – соглашается она, уже без энтузиазма в голосе.
Когда мама возвращается с едой, мы рассаживаемся на высоких табуретках у кухонной стойки.
Дедушка с подозрительным видом копается в своей картонной коробке:
– Что-то не похоже на курицу с грибами, которую я обычно заказываю. Тут что-то острое. Ты же знаешь, Мелисса, я острое не ем.
– Пап, это самая обычная курица с грибами, – отвечает мама.
Дедушка пробует и выносит вердикт:
– Не остро.
– Ну и хорошо, – отвечает мама. – А то я так беспокоилась!
Дедушка хмыкает.
– А ты попросила побольше соевого соуса? – спрашивает он.
– Да, папа, он в пакете, – отвечает мама, закатив глаза. – Из прочих новостей: дети, которых я нашла на роли Эмили и Джорджа, потрясающие!
Дедушка вскидывает голову:
– Ты ставишь «Наш городок»? Эту тягомотину?
Он прав, я видела пьесу раньше, и в ней действительно мало что происходит. Она о людях, которые живут в маленьком городке под названием Гроверс-Корнерс. Мама любит ее ставить, потому что в ней куча действующих лиц, так что многие могут получить роль.
Мама начинает читать дедушке лекцию, будто он один из ее учеников:
– Извини, но «Наш городок», возможно, лучшая пьеса о сути человеческого бытия.
– Жаль только, что это такая нудятина, – огрызается дедушка.
– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, – возмущенно заявляет мама. – Это потрясающая пьеса. Одна из вершин американской драматургии. У тебя просто нет театрального чутья.
Дедушка протяжно зевает.
Звонит телефон, и я с нетерпением поднимаю трубку.
– Бонжур! – раздается густой папин голос.
Я выхожу в коридор:
– Пап, привет! Как дела?
– Устал каждый вечер гоняться за Жаном Вальжаном. Но жаловаться не стану. Он играет Жавера в постановке «Отверженных» и с августа на гастролях. Для папы это большая удача, но мне без него не по себе. Когда я была маленькая, а мама училась на театрального педагога, папа сидел со мной дома. Он говорит, что, пытаясь развлечь меня маленькую, приобрел лучший актерский опыт в своей жизни.
– Ты где? – спрашиваю я.
– В Айова Сити.
– В твоей гостинице есть бассейн?
– Ага. Закрытый.
– Унитаз опять засорился, – сообщаю я. Папа стонет:
– Я взгляну на него, когда буду дома проездом.
Хотя он и не живет с нами, он всегда помогает маме по дому.
– Я по тебе соскучилась! – говорю я.
– И я по тебе тоже, – отвечает он. Дедушка гаркает что-то маме, а мама кричит в ответ. Их голоса слышны в коридоре.
– Похоже, у вас гости? – спрашивает папа.