Четырнадцатые звездные войны
Шрифт:
На месте, зарезервированном для полкового офицера разведки, сидел, развалясь, штатский. Его френч был пестрого цвета, он был одет по нынешней земной моде: яркий галстук и мешковатые рукава. Вместо ремня был длинный кушак, скрывавший его карманный калькулятор. Высшие классы Хэдли только-только начинали носить такие наряды.
— Мы все знаем, почему мы здесь,— обратился Фалькенберг к собравшимся офицерам.—Те из вас, кто служил со мной раньше, знают, что я нечасто провожу штабные совещания. Они, однако, общеприняты среди наемных частей. Главстаршина Кальвин будет представлять рядовой состав полка.
Послышались
Жесткие черты лица Фалькенберга слегка расслабились, словно он оценивал собственную шутку. Его глаза прошли по лицам присутствующих, Все в комнате прежде были десантниками, и все, за редким исключением, служили с ним и раньше. Офицеры-прогрессисты были где-то на задании. И чтобы этого достичь, не вызывая подозрений, потребовалось осторожное планирование начальника строевой подготовки.
Фалькенберг повернулся к штатскому.
— Доктор Уитлок, вы пробыли на Хэдли шестьдесят дней. Это не очень долгий срок для изучения планеты, но это примерно все то время, что у нас есть. Вы пришли к каким-нибудь выводам?
— Да,— Уитлок говорил, сильно растягивая гласные и, по мнению большинства, не из-за природного акцента.— Немногим отличается от оценки флота, полковник. Не могу понять, зачем вы пошли на лищние расходы, связанные с доставкой меня сюда? Ваша разведка знает свое дело примерно так же хорошо, как и я свое.
Уитлок откинулся на спинке кресла и выглядел очень расслабленным и беззаботным посреди военной формальности других. В его манере держаться не было никакого презрения. У военных был один набор правил, у него — другой. Но он прекрасно срабатывался с военными.
— Значит, ваши выводы сходны с выводами Флота?— заключил Фалькенберг.
— В пределах анализа — да, сэр. Сомневаюсь, что любой компетентный человек мог прийти к иным выводам. Эта планета движется полным ходом к варварству при жизни одного поколения.
Со стороны офицерства не раздалось ни звука, но некоторые были поражены. Хорошая тренировка удержала их от явного проявления чувств. Уитлок достал сигарету из нарукавного кармана и внимательно изучал ее.
— Хотите услышать анализ?— спросил он.
— Суммарно, пожалуйста,— Фалькенберг снова оглядел лица собравшихся. Майор Сэвидж и капитан Фаст не были удивлены. Они знали это еще до прибытия на Хэдли. Некоторые из младших офицеров и командиров рот догадывались и раньше.
— Достаточно просто,— сказал Уитлок.— Нет никакой самообеспечивающейся технологии, для населения и вполовину меньше. Без импорта жизненный уровень обязательно упадет. В некоторых местах это смогут перетерпеть, здесь — нет. Здесь, когда люди не смогут получить своих приборчиков, то вместо того, чтобы работать, они тут, в Рефьюдже, потребуют, чтобы правительство на этот счет что-нибудь предприняло. А оно не в таком положении, чтобы отказывать. Недостаточно сильное.
Так что им придется обратить вложенный капитал на производство товаров ширпотреба. Возникнет снижение технологической эффективности, а потом уменьшение количества
В скором времени у них не останется чего-нибудь стоящих технологических ресурсов. Картина не нова, полковник. Флот предвидел заранее, что это произойдет. Я уверен, что вы не положились на их слово.
Фалькенберг кивнул.
— Я положился, но решил, что со столь важным делом мне лучше получить еще одно мнение. Вы, доктор Уитлок, встретились с лидерами партии Свободы. Есть какой-нибудь шанс, что они сохранят цивилизацию, если будут править?
Уитлок рассмеялся. Это был долгий, протяжный смех, непринужденный, но совершенно неуместный на военном совете.
— Примерно столько же шансов, что аллигатор выпустит хрюшку, полковник. Даже если исходить из того, что они знают, что делать, как они это смогут сделать? Предположим, на них снизойдет прозрение, и они попытаются изменить свою политику? Кто-нибудь создаст новую партию в русле нынешнего мышления партии Свободы?
— Полковник, вы НИКОГДА не убедите весь их народ, что есть вещи, которые правительство просто НЕ СМОЖЕТ сделать. Они не захотят этому верить, и всегда найдутся ловкие ораторы, готовые сказать, что все это — заговор. А вот если бы Прогрессивная партия, у которой уже есть правильные идеи, сумела бы установить сильное правительство, они имели бы шанс удержать наплаву что-то немного дольше.
— Вы думаете, они смогут?— спросил майор Сэвидж.
— Нет, они могут повеселиться, пытаясь,— ответил Уитлок.— Проблема в этой независимой глубинке. Для того, что они должны сделать, не хватает поддержки ни в городе, ни в деревне. В конечном итоге все должно измениться, но революция, что даст стране по-настоящему мощное правительство, будет сплошной кровавой свалкой, могу вас заверить. И притом надолго растянувшейся.
— Неужели у них нет никакой надежды? — спросивший был младшим офицером, недавно произведенным в ротмистры.
Уитлок вздохнул
— Куда ни глянь, везде увидишь проблемы. Город, к примеру, уязвим для любой диверсии, что остановит заводы по производству пищи. И плавильные генераторы тоже не вечны. Они крепко гоняют их, не останавливая на достаточный срок для ремонта. Хэдли живет на свой капитал, а не на доход, и весьма скоро не останется никакого капитала, чтобы на него жить.
— И в этом ваш вывод? — сказал Фалькенберг.— Похоже, тут не самое подходящее место для нашего ухода на покой.
— Разумеется,— согласился Уитлок. Он с хрустом потянулся.— Как ни прикинь, этой планете не видать самообеспечения без большого кровопролития.
— А не могут ли они попросить помощи у «Америкэн Экспресс»? — спросил тот же ротмистр.
— Попросить-то они могут, но получить — нет,— усмехнулся Уитлок.— Сынок, эта планета была нейтрализована по соглашению, еще когда Губернатор КД поднялся на борт корабля. И теперь русские не собираются позволять американской компании, вроде «Америкэн Экспресс», забрать ее обратно в сферу американского влияния, точно также, как США не позволит комми явиться сюда и открыть лавочку. Гранд Сенат прикажет наложить карантин на эту систему, только так,— историк щелкнул пальцами.— И в этом-то весь смысл Кодоминиума.