Четырнадцатые звездные войны
Шрифт:
Грим с усмешкой взглянул на меня и начал рассматривать убранство своего помещения. Я почувствовал в нем какой-то особый, неуловимый признак дорсайца. Это не были его физические данные или же сила. Это не было даже то, что его с детства тренировали для войны, как и всех рожденных для жизни. Нет, это было что-то явное, но непередаваемое. Какое-то неуловимое отличие, характерное для дорсайцев.
— Это больше похоже на задачи психологов,— весело рассмеялся Грим.-- И что же вы нашли, изучая людей?
— О, я. видел людей. Видел торговца с Сеты — он ищет свою максимальную прибыль, но продолжает оставаться
— А Френдлиз нет?
— Фанатизм,— покачал я головой.— Разве это ценность? Что хорошего в слепой, глупой, тупой, бездушной ненависти, которая лишает людей всего человеческого без надежды на исправление. Что хорошего в том, что такая культура существует на свете?
Кейси Грим покачал головой.
— Вы что-то говорили, ньюсмен, о Голубом Фронте?
— Да,— кивнул я головой.— Я пришел сюда предложить вам следующее, командующий. Докажите, что Френдлиз нарушает Кодекс Наемников и Устав Ведения Войн тем, что нанимает Голубой Фронт для политических убийств, может быть, даже и вашего, тем самым вы одержите победу на этой планете без единого выстрела.
— Но как мне это доказать?
— Думаю, что я смог бы быть вам полезным, командующий. У меня есть кое-какие подходы к Голубому Фронту. Если выдадите мне все полномочия, то я пойду и перебью цену Джаймтона. Думаю, если вы предложите признание их нынешним правительствам, они успокоятся и отвернутся от Френдлиза. Ладна и Святая Мария будут признательны вам, если удастся так легко очистить планету от фанатиков.
Ни один мускул не дрогнул на лице дорсайца.
— А что я должен купить у них? — спросил он.
— Свидетельство под присягой, что их наняли, чтобы убить вас, сэр.
— Но ни один межпланетный суд не поверит таким людям,— возразил Кейси.
—- Ох,— вздохнул я и не мог не улыбнуться.— Они поверят мне, как представителю «И.Н.С.», когда я подтвержу их слова.
Опять повисло молчание. На его лице не возникло никаких эмоций.
— Вижу,— сказал он, затем встал и прошел в прихожую.— Дже-кол,— позвал он.
На пороге возник капитан.
— Сэр?
— Мистер Олин остается здесь до дальнейших распоряжений.
— Хорошо, сэр.
Грим кивнул мне и вышел.
Я стоял, окаменевший, не в силах произнести ни слова. Я не мог поверить, что он арестовал меня, чтобы предотвратить тем самым мои дальнейшие действия. Я повернулся к Джеколу. Он следил за мной с сочувствующим выражением лица.
— Его преподобие в лагере? — спросил я.
— Нет,— Джекол прошелся передо мной.— Ладна вернулся в посольство в Блаувейн. Будьте хорошим парнем, ньюсмен, и сидите смирно. А то в течение нескольких последующих часов вы можете оказаться убитым.
Мы стояли лицом к лицу и, недолго думая, я ударил его в солнечное сплетение.
В университете я немного занимался боксом. Упоминаю
Джекол упал на пол и лежал без чувств. Я перешагнул через него и вышел.
Лагерь был пуст, и поэтому никто не остановил меня. Я сел в свой автомобиль и уже через пять минут мчался по дороге в Блаувейн.
От Нового Сан-Маркоса до Блаувейна было 1400 километров. Обычно в хорошую погоду такая поездка заняла бы у меня часов шесть, но поскольку было уже темно и опустился туман, до посольства Ладны я добрался лишь через четырнадцать часов.
Я позвонил и, когда привратник открыл дверь, поинтересовался, здесь ли преподобный отец Ладна.
— Мистер Олин? — поинтересовался охранник.— Преподобный отец давно ожидает вас.
Привратник улыбнулся, но я не обратил на его слова никакого внимания. Я был рад, что Ладна не успел еще уехать.
Мужчина, открывший мне дверь, провел меня через коридор внутрь дома, и я предстал перед молодым симпатичным парнем, уроженцам Экзотики, который представился мне личным секретарем Ладны. Он встал из-за стола и вновь повел меня куда-то вглубь дома. Перед какими-то дверьми юноша остановился и, сказав, что эта дверь — вход в личный кабинет его шефа, удалился. Я открыл дверь и переступил через порог. Но оказался не в кабинете, а в другом коротком коридоре.
И тут я увидел нечто невероятное. Ко мне приближался Кейси Грим. Но к моему удивлению, он только бегло взглянул на меня, кивнул и прошел мимо. Тогда я понял, кто это был. Конечно же, это не был Кейси. Передо мной только что прошел его брат-близнец Ян Грим, командующий гарнизоном войск Экзотики в Блаувейне. Я никак не мог предполагать, что братья так похожи, хотя неоднократно слышал, что они близнецы. Ведь Джекол не раз говорил мне об их диаметральной противоположности. Если Кейси, когда военные дела не занимали его, был подобен лучу солнца, то Ян, его физический близнец, скорее напоминал Одина, был подобен тени. Казалось, древняя дорсайская легенда возвратилась к жизни. Передо мной только что прошел мрачный человек с железным сердцем и темной одинокой душой. В могучей крепости своего тела он был как отшельник в хижине среди гор. Это был неистовый и одинокий горец из древней сказки, вновь возвращенной к жизни. Если верить слухам, то чернота, которую излучал Ян, иногда рассеивалась в присутствии Кейси. Но, несмотря на столь удивительное различие, в военном смысле оба брата были великолепными образцами дорсайских офицеров.
Все эти мысли невольно вылетели у меня из головы, когда я, пройдя через маленький коридор, толкнул дверь и оказался лицом к лицу с Ладной.
— Входите, мистер Олин,— сказал священник, вставая,— и идите за мной.
Он повернулся и вышел. Я последовал за ним и оказался на открытой площадке у припаркованного аэромобиля. Ладна сел за пульт управления и жестом пригласил меня садиться на заднее сиденье.
— Куда это мы направляемся? — подозрительно поинтересовался я.
Священник, коснувшись кнопки автопилота, поднял аппарат в воздух. Затем, повернувшись ко мне с креслом, он произнес: