Четырнадцатые звездные войны
Шрифт:
— Сэр! — подал я голос.— Но Блек не собирается сдаваться! Ведь я только недавно беседовал с ним об этом.
— Мистер Олин,— повысил голос Грим.— Полагаю, что вам вместе с лейтенантом лучше остаться здесь. Отсюда вы все равно все увидите.
— Ну нет, генерал,— усмехнулся я.— Я иду с вами. Если это настоящие переговоры, там не будет опасно. Если же это не так, то зачем же вам туда идти?
Кейси странно посмотрел на меня.
— Хорошо. Пошли.
Мы вышли из-под деревьев. Когда мы подошли к столу, там уже были четыре фигуры в дополнение к уже бывшему там прежде офицеру. Очевидно, это были те, о ком лейтенант говорил, что они находятся под прикрытием деревьев. Там же находился и Джаймтон.
Генерал и полковник приветствовали
— Полковник Блек? — спросил Грим.
— Да, командующий Грим,— отозвался френдлизец.— Я пригласил вас для встречи.
— С удовольствием принимаю ваше предложение, полковник.
— Я желал бы обсудить условия сдачи,— медленно произнес Джаймтон.
— Я могу предложить вам,— начал Кейси,— обычные условия, оговариваемые Кодексом Наемников...
— Вы не поняли меня, генерал,— перебил его Блек.— Я пришел сюда, чтобы обсудить вашу капитуляцию.
Флаг, развевающийся возле стола, затрепетал.
Внезапно я обратил внимание на угрожающую неподвижность черных фигур.
— Боюсь, что вы ошибаетесь, полковник,— усмехнулся Грим.— Я занимаю более выгодную позицию, и ваше поражение неизбежно.
— Так вы отказываетесь капитулировать?
— Да! — строго ответил Кейси.
И в этот момент я увидел, чтто ровная линия черных фигур сломалась.
— Осторожней,— крикнул я, но было слишком поздно.
И тут я впервые увидел в деле человека с Дорсая.
Реакция Кейси была такой быстрой, что казалось, будто он читал мысли Джаймтона. Когда руки френдлизцев еще только тянулись к кобурам, Грим уже летел над столом с пистолетом, зажатым в руке. Казалось, он вонзился в первого френдлизца — они оба кубарем полетели на землю. Но если Кейси поднялся и продолжал свое стремительное Движение, его противник так и остался лежать на земле. Не обращая внимания на пораженного противника, он с ходу выстрелил и, упав, покатился по земле.
Френдлизец справа от Джаймтона упал. Блек и еще двое попытались перехватить Кейси, но их оружие еще не было нацелено на дорсайца. Кейси резко остановил свое дыхание, словно наткнулся на каменную стену. Он вскочил на корточки и этим напомнил мне напряженного дикого зверя, уже готового к прыжку. На какую-то долю секунды он замер и дважды выстрелил. Еще двое френдлизцев, нелепо взмахнув руками, попадали в траву.
Теперь Джаймтон стоял, лицом к лицу с Кейси, с наведенным на того оружием. Он выстрелил, и воздух пронзила голубая вспышка. Но Кейси успел в последнее мгновение прыгнуть в сторону. Лежа на боку в траве, он еще дважды успел выстрелить из своего пистолета.
Бластер Блека в его руке поник. Джаймтон повернулся, покачнулся и попытался свободной рукой ухватиться за край стола. Он попытался овладеть непослушным оружием, но не смог, и бластер бесшумно упал в траву. Пытаясь перенести вес тела на руку, которая опиралась на край стола, Блек повернулся ко мне лицом. Он все еще владел своей мимикой, но в его глазах уже возникло непередаваемое выражение, которого я никогда прежде не видел. Что-то подобное тому, что появляется на лице триумфатора, который только что одержал победу и которому больше уже ничего не угрожает! Слабая улыбка пронзила кончики его губ. Улыбка внутреннего триумфа...
— Там,— прошептал он. Затем жизнь ушла из его тела и он рухнул на стол.
Близкий взрыв потряс землю. С вершины холма патрульный лейтенант, которому Кейси приказал быть поблизости, выстрелил дымовой шашкой, которая, взорвавшись, скрыла нас от наблюдения врагов. Дымовая завеса плыла в голубом небе, и под се защитой мы с генералом начали отходить. Все закончилось. Но мне навек запомнилась мертвая, слабая улыбка на лице Джаймтона.
Я наблюдал церемонию капитуляции войск Френдлиза. Их командование пришло к выводу, что даже Старейшие не могли бы упрекнуть офицеров в принятии такого решения. Даже Блек не мог уже приказать им умереть,
Если бы Джаймтон преуспел в деле убийства Кейси — даже если бы в результате этого он добился капитуляции войск Экзотики,— я мог бы кое-что извлечь из этого эпизода. Но он только попытался и... погиб.
Я отправился назад на Землю в прострации, непрерывно мучая себя вопросом «почему»?
Вернувшись, я сказал своим коллегам, что болен. Они лишь взглянули на меня и сразу поверили. Я бросил работу и засел в библиотеке Службы Новостей, изучая редкие материалы из истории Френдлиза, Дорсая и Экзотики. Для чего? Я не знал. У меня было чувство солдата, приговоренного к смерти за невыполнение боевого задания. В одной из сводок новостей я неожиданно наткнулся на заметку, в которой сообщалось, что тело Джаймтона отправлено на Гармонию для погребения, и я внезапно понял, что ожидал этого! Противоестественного чествования фанатика фанатиками. Фанатика, который с четырьмя подручными пытался подло убить вражеского командира, убить, прикрываясь парламентским флагом. Об этом можно было бы и написать ...
Я наскоро собрал документы и вылетел на Гармонию.
По пути мне пришло поздравление Пирса Лифа в связи с избранием меня в Совет «Гильдии» — и это привело меня в отличное расположение духа. Оказывается, не все так плохо, как могло показаться на первый взгляд.
Через несколько дней я был уже в том самом городишке — Поминание Господа,— в котором я уже имел счастье встречать Блека.
Я направился в церковь, куда двигались все люди в темных, скорбных одеждах. Интерьер церкви был бедным, лишенным каких-либо украшений: без окон и каких-либо архитектурных излишеств. Через простое, круглой формы отверстие в потолке свет падал на тело Джаймтона, которое лежало на площадке, очевидно, отведенной для подобных случаев. Тело до подбородка было накрыто темным полотенцем. Я пристроился за линией людей, медленно двигавшихся, чтобы проститься с телом. Справа и слева от цепочки людей стояли в мрачном молчании служки. Было довольно темно. Музыки не было, лишь тихий шепот молящихся голосов нарушал однообразную тишину. Как и Джаймтон, люди здесь были смуглыми. Темные в темном, они двигались и исчезали в темноте.
Наконец, я очутился возле Блека. Он выглядел так, как я его помнил. Казалось, смерть не имела власти над ним. Он лежал на спине, его руки были сложены по бокам, губы плотно сжаты.
Несмотря на темноту, в тот момент, когда я отходил от тела, я вдруг почувствовал, что за мной наблюдают. Резко повернувшись, я встретился с глазами с девушкой, которую однажды уже видел ... видел в солидографе Джаймтона. На мне не было гильдийской формы — не имело смысла афишировать себя в этом мире. В тусклом блеске свечей, стоящих у изголовья гроба, лицо девушки напоминало мне лик с иконы Старой Земли.
— Вы были ранены,— обратилась она ко мне мягким голосом,— вы, должно быть, один из тех наемников, которые знали брата еще по Нептуну, перед тем, как его отозвали на Гармонию. Мои родители были бы рады встретиться с другом их сына... Это их утешит, хотя ...
Ветер пронесся между нами, и ледяной холод пробрал меня до костей.
— Нет,— пробормотал я,— нет, я не знал его. Я никогда не знал вашего брата.
Резко повернувшись, я направился к выходу. Я почти бежал. Но, пройдя футов пятьдесят, внезапно понял, что обращаю на себя взгляды. Замедлив шаг, я оглянулся. Девушка уже потерялась среди фигур. Подойдя к выходу, я отошел в сторону и стал внимательно разглядывать толпу людей в черных одеждах со склоненными головами, медленно выходящих из церкви и непрестанно шепчущих молитвы тихими голосами. Я стоял, и голоса медленно убаюкивали мой разум.