Чингисхан. Человек, завоевавший мир

Маклинн Фрэнк

Все эти племена старались сохранять нейтралитет в нескончаемых монгольских войнах, но некоторые из них заняли сторону Джамухи в недалеком прошлом. Худуха-беки, вождь ойратов, выступал против Чингисхана и с меркитами, и с найманами, и с Джамухой {637} . И в силу этих причин, и просто из-за общей непредсказуемости поведения лесных народов Чингисхан решил подчинить их, прежде чем пойти на юг.

Миссия Джучи увенчалась полным успехом. Ойраты и Худуха-беки не оказали никакого сопротивления, и Джучи смог не спеша ознакомиться с новыми землями на берегах реки, впадающей в озеро Доод-Цаган, откуда они простирались далеко на юго-запад. Чингисхан, следуя своему обычному правилу крепить альянсы брачными союзами, отдал вторую дочь Цэцэйхен (Чечегейн) замуж за сына Худуха-беки; сочетались браками с большой семьей Чингисхана и другие дети Худуха-беки {638} . Кроме того, Чингисхан включил 4000 воинов Худуха-беки в свою армию и назначил его командующим мингана. Худуха-беки почти сразу же доказал, что может быть полезен: он дал монголам альпинистов, которые провели их через Уланский перевал высотой 9000 футов к верховьям реки Бухтарма, притока Иртыша, где Субэдэй одержал знаменитую победу в 1208 году {639} .

637

SHO pp. 115–117; SHR pp. 62–65.

638

RT i p. 204; Martin, Rise of Chingis Khan p. 102.

639

Rachewiltz, Commentary p. 852.

В 1207

году Чингисхан мирно подчинил своей воле киргизов в долине Енисея, грозное племя, имевшее 10 000 воинов и занимавшееся выращиванием ценного зерна. Примеру этих двух сильнейших племен последовали и другие лесные народы. Чингисхан разрешил им формально пользоваться независимостью при условии признания его сюзеренитета и регулярной выплаты дани {640} . Джучи вернулся к отцу с триумфом, и Чингисхан тоже был доволен его достижениями. Ойраты, киргизы и туматы прислали ему дорогие подарки: черного соболя, редчайшую пушнину, другие меха, соколов (в том числе редкого белого цвета) и белых меринов, которыми обычно владели только беки {641} . Северные границы теперь были безопасны, и Чингисхан мог сосредоточиться на подготовке вторжения в Китай.

640

SHC p. 173; Pelliot, Notes sur l’histoire de la Horde d’Or pp. 141–142.

641

Rachewiltz, Commentary p. 854. For the Mongol mania for gyrfalcons see Hambis, Marco Polo p. 426.

Однако безопасность, достигнутую Джучи демонстрацией военной силы, оказалось трудно поддерживать в мирное время. Хотя лесные народы не приносили беспокойств в первые годы пребывания Чингисхана в Китае (1211–1216 годы), проблемы создало неумелое руководство Хорчи, которого Чингисхан поставил верховным правителем региона. Реальная власть монголов на Иртыше, Енисее, Ангаре и Селенге была зыбкой и призрачной {642} . Серию мятежей, произошедших в 1217 году, можно объяснить лишь безответственностью и равнодушием со стороны Хорчи; к счастью для монголов, они случились после возвращения Чингисхана из Китая. Хорчи, ненасытного женолюба, на курултае 1206 года одарили семью прелестными женщинами, но их оказалось недостаточно для удовлетворения его беспредельных желаний. Он попросил Чингисхана в качестве компенсации за исполнение тяжелой роли властителя над лесными народами позволить ему самому отобрать тридцать самых красивых туматских девушек для гарема. Не увидев в этой просьбе ничего предосудительного, Чингисхан разрешил паладину это сделать, и Хорчи прибыл в туматскую деревню подбирать женщин, но туматы оскорбились и взбунтовались. В ярости они изловили Хорчи и взяли его под стражу {643} . Чингисхан обратился к Худуха-беки, вождю ойратов, который первым ему подчинился, и поручил в доказательство своей верности разрешить возникшее недоразумение: он же лучше всех знал обычаи лесных народов. Но когда Худуха-беки появился в туматской деревне, его тоже взяли под стражу. Это уже походило на объявление войны. Ситуация усложнялась тем, что в случае восстания туматов их могли поддержать все лесные народы. Чингисхан столкнулся с угрозой крупномасштабного восстания. Более того, когда он попросил вроде бы лояльных киргизов прислать войска для подавления мятежа, они наотрез отказались {644} . Вся северная граница превратилась в зону повышенной опасности.

642

Rachewiltz, Commentary p. 851. For Qorchi’s appointment to this position at the 1206 quriltai see SHO pp. 196–197; SHR pp. 138–139.

643

SHO p. 224; SHR p. 166.

644

Ratchnevsky, Genghis Khan pp. 117–118, 254–255.

Сначала Чингисхан попросил Наяа взять на себя командование карательной экспедицией против лесных народов, но тот сослался на недомогание, явно не желая добровольно подвергать себя риску. Тогда Чингисхан обратился к Борохулу, и тот, хотя его и не покидало предощущение смерти, согласился: чувства верности хану возобладали над опасениями. Вначале ему везло, но вскоре туматы его убили, устроив засаду {645} . Чингисхан, рассвирепев, хотел сам отправиться наказывать туматов, но его отговорили Мухали и Боорчу {646} . Он набрал большое войско и поставил во главе Джучи. Сын Чингисхана должен был благодарить судьбу за то, что она дала ему в помощники доблестного Дорбей-Докшина, вождя дорбенских монголов на северо-западе Монголии.

645

RT i p. 227.

646

SHW p. 311; SHO p. 223; SHR p. 165.

Джучи решил начинать карательные действия против «малых» лесных народов, следуя совету отца никогда не выбирать для первой атаки самую трудную цель. Он отправил Дорбей-Докшина расправляться с туматами, пообещав присоединиться к нему после победы над другими мятежными войсками. Джучи прошел на север от озера Убсу-Нур по горному перевалу через хребет Танну-Ола в долину Верхнего Енисея {647} . Зимой 1217/1218 года он переправился по льдам Селенги и Енисея и подавил сопротивление мелких племен, прежде чем пойти воевать с неверными киргизами. Затем он перешел по замерзшей реке Бий-Хем [62] к Саянскому хребту, вышел к реке Туба, разгромил тувинцев и отряды других соседних племен {648} . После этого Джучи разделил армию, отправив один отряд на север в Абаканские степи (между Абаканом и Енисеем), поставил на колени всех киргизских вассалов, переправился через реку Кемчик в «житницу» киргизов

и начал методично опустошать их земли. Несчастные киргизы запросили пощады, и Джучи, уходя, забрал с собой всю племенную знать, чтобы больше никто не мог возглавить какой-либо мятеж {649} .

647

For this ride see Carruthers, Unknown Mongolia i pp. 114–115.

62

Большой Енисей. – Прим. пер.

648

Donner, Siberie p. 132.

649

d’Ohsson, Histoire i p. 157.

Тем временем Дорбей-Докшин совершил один из тех tours de force [63] , которыми переполнена монгольская военная история. Он перехитрил туматов, притворившись, что устроил засаду на дороге, ведущей к туматской ставке (но таким образом, чтобы об этом им стало известно), а сам скрылся, ушел звериными тропами, внешне непролазными, загроможденными корнями, кустами, зарослями акации и дикой смородины. Затем он обошел туматов и с тыла напал на них, когда они пировали. Он застал их врасплох и многих перебил {650} . Хорчи и Худуха-беки были освобождены. Хорчи все время помнил о ханском даре и получил полагавшиеся тридцать прекрасных наложниц. Сообщив Джучи об успешном завершении операции, Дорбей-Докшин остался стеречь земли туматов в ожидании дальнейших приказаний от Джучи {651} .

63

Мастерский маневр, ход, прием (фр.).

650

SHO p. 224; SHR pp. 165–166.

651

SHW p. 312.

Вести о победах Джучи и Дорбей-Докшина дошли до Чингисхана, и он был ублаготворен. Великий хан повелел сотню старших туматских аристократов принести в жертву для успокоения тени Борохула, взял на себя заботу о детях павшего друга и осыпал их щедротами и богатствами. Все уцелевшее туматское население около 44 000 человек он распределил по регионам империи рабами в наказание за мятеж. Худуха-беки за муки в плену вознаградили, отдав ему в наложницы Ботохай-тархун (Ботохай-Толстую), царевну туматов. Наконец, в укор Хорчи правителем всей завоеванной территории Чингисхан назначил Джучи {652} .

652

Pelliot, Notes critiques d’histoire Kalmouke i pp. 55–64; R D. Buell, ‘Early Mongol Expansion in Western Siberia and Turkestan (1207–1219): A Reconstruction,’ Central Asiatic Journal 36 (1992) pp. 1–32 opts for a different chronology for these events.

В 1209 году Чингисхан мог записать на свой счет грандиозную политическую удачу: по своей воле ему покорился вождь уйгуров. Этот тюркоязычный народ, доминировавший в Монголии в VIII и IX веках, долгое время был в зените величия, прежде чем прийти в упадок. С 745 года и до середины IX века уйгуры владели империей, простиравшейся от Маньчжурии до Каспия, но затем их ниспровергли киргизы. Однако ниспровергатели не имели имперских амбиций и вернулись в свои отчие земли на Енисее {653} . Вакуум, образовавшийся в Монголии, заполнила династия Ляо в Китае, оттеснив многие тюркские племена на запад, и, как отметили некоторые историки, в итоге создав жизненное пространство для монголов и поспособствовав их пришествию {654} .

653

Colin Mackerras, Uighur Empire.

654

Golden, Turkic Peoples pp. 176–183; Barfield, Perilous Frontier pp. 165–169.

Уйгуры расселились в двух главных регионах. Часть диаспоры обосновалась в китайской провинции Ганьсу, где Уйгурский каганат существовал с 850 по 1036 год, пока его не завоевали тангуты Си Ся. Второе государство уйгуров (царство Кочо) возникло вокруг городов Кочо и Бешбалык (современный Джимсар) в Восточном Туркестане (Синьцзян на юго-западе Монголии) {655} . Уйгуры, первоначально манихеи, в XI веке переняли и буддизм, и несторианское христианство, сохранив религиозный дуализм до монгольской эры. Это был образованный народ, имел свою письменность, понимал толк в ремеслах и торговле, но неизбежно попал под сюзеренитет западного государства Каракитаев {656} .

655

Beshbaliq (Jimsar) is located at 43° 59’ N, 89° 4’ E; Asimov & Bosworth, History of Civilizations iv part 2 p. 578; Beckwith, Empires of the Silk Road pp. 148, 159; Pelliot & Hambis, Campagnes pp. 82–95.

656

Barthold, Turkestan pp. 48–52; B. Spuler, History of the Mongols (1972) pp. 31, 176; Colin Mackerras, ‘The Uighurs,’ in Sinor, Cambridge History pp. 317–342.

В начале XIII века недовольство уйгуров подневольным положением стало перехлестывать через край. Оно вызывалось двумя причинами. Каракитаи наживались на податях, которые платили им уйгурские купцы, но когда уйгуры попросили номинальных хозяев помочь и ликвидировать коммерческую деятельность мусульман в государстве, они получили отказ. Каракитаи вели себя все более деспотично, специально посылали к ним в Бешбалык «министрами-резидентами» самых отвратительных и властных индивидов {657} . Окончательно вывел из себя уйгуров новый «посол», буддистский монах, вопреки своей вере проявлявший самый злостный деспотизм и произвол, нагло демонстрируя неуязвимость и безнаказанность.

657

Brose, Subjects and Masters pp. 88–89.