Чингисхан. Человек, завоевавший мир
Шрифт:
Учитывая, что все даты ранней истории Монголии предположительные, мы можем датировать смерть Амбагая 1156 годом. Ему наследовал Хутула, борджигин, и это восстановило клан в роли главного правящего рода. Все же остается множество неясных моментов в избрании Хутулы. Некоторые историки утверждают, что тайджиуты вышли из монгольской конфедерации, отделились от борджигинов и обосновались северо-восточнее озера Байкал {141} . По мнению других авторов, Хутула предлагал провести новые выборы, на которых голосовать будут только тайджиуты. В любом случае, Хутула был сыном Хабул-хана, лишенным прав наследования, когда Хабул выдвинул кандидатуру Амбагая.
141
Grousset, Empire pp. 194, 200.
Какими бы ни были обстоятельства наследования ханского титула, результатом стало дальнейшее возрастание напряженности в отношениях между борджигинами и тайджиутами. В монгольской культурной традиции утвердилось разделение между монголами-нирунами («собственно монголами»), «детьми света», и менее родовитыми соплеменниками монголами-дарлекинами («монголами вообще»), возможно, сходное с различием между стражами и воинами в «Республике» («Государстве») Платона {142} . Проблема заключалась в том, что оба клана считали себя «нирунами», а соперников – менее полноценными монголами. Эта кастовая дифференциация заняла особое место в «библии» монгольской империи – «Тайной истории» [18] , в которой лишь борджигины представлены истинными монголами, а тайджиуты изображены младшими «кузенами» или «бедными родственниками»,
142
Erdmann, Temudschin (1862) pp. 194–230.
18
Другое название – «Сокровенное сказание». См. примечание к заметке «От автора». В переводе сохраняется название автора «Тайная история», поскольку в английском и русском вариантах имеются расхождения.
143
Vladimirtsov, Le regime social pp. 89–92.
Видимо, Хутула оказался невезучим ханом, хотя, согласно всем источникам, он обладал превосходными качествами. Писали, будто он унаследовал от отца не только чревоугодие Гаргантюа и невосприимчивость к боли, но и огромную физическую силу, медвежьи руки и громоподобный голос Воанергеса [19] , сопоставимый с речевыми способностями величайших в истории ораторов, таких как Дантон и Питт Старший. Согласно одному описанию, его голос «раздавался подобно грому в горах…»: «Он мог разорвать человека пополам, как мы ломаем стрелу. Зимними ночами он спал у костра, разожженного из деревьев, и не чувствовал ни искр, ни горящих головешек, падавших на его тело. Проснувшись, он принимал ожоги за укусы насекомых» {144} . Хутула мог съесть барана и выпить огромный кувшин кумыса за один присест. Однажды, убегая от татар, он спрятался в камыше и погрузился в воду, дыша через тростинку. Татары видели только его коня, тонувшего в песке, и решили, что болото уже поглотило и их врага. Когда они ушли, Хутула выдернул коня из трясины, схватив его за гриву {145} . Несмотря на все свои недюжинные способности, хан не мог набрать достаточно воинов, чтобы нанести решающее поражение татарам. После тринадцати схваток цзиньцы убедились в слабости Хутулы, снарядили большую экспедицию и разгромили монголов у озера Буир-нор в 1161 году. Неизвестно, погиб ли Хутула в этой битве, но вскоре он пропал, и клан борджигинов почти прекратил свое существование {146} .
19
Воанергес – «сыновья грома» – прозвище, данное Иисусом сыновьям Зеведея – Иоанну и Иакову за их силу, страстность, горячность. – Прим. ред.
144
d’Ohsson, Histoire i p. 33.
145
RT i pp. 130–131.
146
Ratchnevsky, Genghis Khan p. 12; Barfield, Perilous Frontier p. 184.
Следующим правителем из рода борджигинов стал Есугей. Происхождение этого человека не совсем ясно. По официальной версии, изложенной в «Тайной истории», он был третьим сыном Бартана, второго сына Хабул-хана, и принадлежал к правящей элите {147} . Но Есугей никогда не правил монголами так, как это делали Хабул, Амбагай и Хутула. Его лагерь располагался у реки Онон поблизости от современного озера Гурван-Нуур, и он командовал воинством, состоявшим из борджигинов, ренегатов-тайджиутов и представителей других племен, но никогда не обладал властью, достаточной для избрания ханом {148} . Его воинами были в основном искатели приключений, бродяги, варнаки и другие вольные люди степей, не желавшие подчиняться каким-либо правилам, пренебрегшие обязанностями, даже родственными узами, и порвавшие со своими кланами и племенами. Поскольку прожить отшельником в Монголии было не только трудно, но и опасно, эти люди обычно собирались вокруг харизматичного лидера в ожидании легкой поживы {149} . Есугей был в сущности вожаком кондотьеров, поэтому возникают подозрения, что «Тайная история» включила его в генеалогию монгольской правящей элиты в пропагандистских целях, чтобы подкрепить славу и статус Чингисхана. Вполне вероятно, что Есугей был вождем субклана, не имел никакого отношения ни к Бартану, ни к Хабулу и был, по монгольским понятиям, богатуром, то есть человеком большой силы и достоинства, и носил титул, который обычно присваивался кочевникам не ханских кровей {150} .
147
RT i p. 132; SHC pp. 11–13.
148
Rachewiltz, Commentary p. 320.
149
Gumilev, Imaginary Kingdom p. 140.
150
Vladimirtsov; Life of Genghis p. 12; Ratchnevsky, Genghis Khan pp. 15–16; Olbricht 8i Pinks, Meng-tapei-lup. 3.
В пятидесятые годы XII века Есугей поддерживал союзнические отношения с Хутулой, но преследовал свои цели и руководствовался лишь своими интересами и поэтому нередко отказывался повиноваться хану. Есугей исходил из простой логики: для того чтобы добиться более высокого положения в монгольской иерархии, ему следует вступить в альянс с предводителем кереитов Тоорилом («кречетом»), который нуждался в союзниках, потому что испытывал постоянную угрозу со стороны родственников. Жизнь Тоорила была тяжелой. В возрасте семи лет его выкрали меркиты и превратили в раба, заставляя постоянно толочь в ступе просо. Отец во время набега освободил его, но через шесть лет он снова попал в рабство, на этот раз вместе с матерью к татарам. В этом плену ему поручалось ухаживать за верблюдами. Тоорилу удалось бежать, но два последующих инцидента свидетельствуют о том, что у него не складывались родственные отношения {151} . Возмужав, он стал признанным лидером кереитов, но ему стали досаждать завистливые братья. Тоорил решил ликвидировать наглецов, но они сбежали и нашли приют у Тохтоа-беки, заносчивого меркитского хана. Надо сказать, что предательство тогда было распространено в степях, и Тохтоа вскоре передал братьев Тоорилу, который сразу же казнил их. Дядя Тоорила, возмущенный жестокостью племянника, публично осудил его как убийцу. Дядя пользовался популярностью среди кереитов (он заботился о нуждах племени, тогда как Тоорил думал только о своих интересах) и призвал соплеменников свергнуть тирана. Тоорил едва успел сбежать на юг в Китай с сотней сторонников {152} .
151
SHO pp. 127–128; SHR pp. 74–75; Togan, Flexibility pp. 68–69.
152
SHO pp. 127–128; SHR pp. 74–75; Togan, Flexibility pp. 69–70.
С этой малопривлекательной личностью и намеревался заключить альянс Есугей, невзирая на оппозицию Хутулы, не одобрявшего его планы. Тогда шла война с татарами и цзиньцами, не прекращалась межклановая борьба борджигинов с тайджиутами, и совершенно некстати было ввязываться в дела кереитского ханства {153} . Но Есугей был упрям и даже устроил церемонию «анд»,
153
The Tanguts had an unfortunate habit of supporting all the losers on the steppes (Khazanov, Nomads pp. 234–236).
154
Togan, Flexibility pp. 70–72.
Но вмешательством в дела кереитов не закончились глупости Есугея. Он проявил полнейшее политическое тупоумие, посеяв вражду с меркитами. В данном случае можно говорить даже о совершении двух неразумных поступков. У монголов была принята экзогамия, и им приходилось отправляться в дальние поездки за невестами и даже красть чужих жен и обрученных девушек, если представлялась такая возможность. Есугей был закоренелым ловеласом: он уже имел официальную жену и гарем постельных партнерш. В 1159 или 1160 году ему приглянулась пятнадцатилетняя девочка по имени Оэлун, обрученная с предводителем меркитов Ике-Чиледу, братом Тохтоа-беки, и он похитил ее при совершенно неясных обстоятельствах {155} . Это абсолютно безответственное действие положило начало пятидесятилетней кровной вражде между монголами и меркитами. Сыновья Есугея унаследовали вендетту и, не имея к ней никакого отношения, были вынуждены с честью ее продолжать {156} .
155
K. Uray-Kohalmi, ‘Siberische Parallelen zur Ethnographie der geheimen Geschichte der Mongolen,’ in Ligeti, Mongolian Studies pp. 247–264 (at pp. 262–263).
156
L. V Clark, ‘The Theme of Revenge in the Secret History of the Mongols,’ in Clark & Draghi, Aspects of Altaic Civilization рр. 33–57; Clark, ‘From the Legendary Cycle of Cinggis-gayan: The Story of an Encounter with 300 Yayichiud from the Allan Tobci,’ Mongolian Studies 5 (1979) рр. 5–39 (at pp. 37–38).
С Оэлун Есугей нажил пятерых детей – четырех сыновей и одну дочь: Тэмуджина, родившегося в 1162 году, Хасара, родившегося в 1164 году, Хачиуна, родившегося в 1166 году, Тэмуге, родившегося в 1168 году, и Тэмулун, родившуюся в 1169 или 1170 году {157} . У Есугея уже было двое детей от официальной жены, имя которой до сего времени вызывает споры. В некоторых источниках содержатся намеки на возможную неверность первой жены {158} . Сыновей от первой жены звали Бектер и Бельгутай. Для ранней истории Монголии свойственна нечеткость в определении племенной принадлежности Оэлун. Относительный консенсус существует в отношении ее бурятского происхождения, и современные буряты считают своей прародительницей мать Чингисхана. Другие авторы считают бурятскую версию вымыслом, хотя и существуют косвенные свидетельства того, что Бортэ, жена Чингисхана, погребена на территории Бурятии. В соответствии с этой точкой зрения она принадлежала к роду олхонутов из племени унгиратов [20] , обитавшего в самой восточной части Монголии {159} . Такое предположение отчасти может объяснить и причину похищения Оэлун Есугеем: у монголов был особый спрос на невест из племени унгиратов – до такой степени, что его называли «племенем-консортом».
157
RT i p. 134; SHC pp. 11–13.
158
Rachewiltz says that the name of this earlier wife ‘cannot be determined despite many scholarly efforts’ (Rachewiltz, Commentary p. 313). Ratchnevsky, however, (Genghis Khan pp. 15–16, 224) is adamant that her name was Suchigu or Suchikel, sometimes referred to as Ko’agchin.
20
Унгираты – также хонгираты, хунгираты, кунграты, конгираты, онгираты. – Прим. пер.
159
For the Ongirrad subclan as Hoelun’s home see Pelliot & Hambis, Campagnes pp. 402–409; Vladimirtsov Le regime social pp. 58–59. The Buriyat have generated a considerable literature. See Lattimore, Mongols of Manchuria p. 61; Atwood, Encyclopedia p. 61; Eric Haenisch, Die Geheime Geschichte p. 112; Elena Skubuik, ‘Buryat,’ in Hahnunen, Mongolian Languages pp. 102–128; Lincoln, Conquest pp. 51–52; West, Encyclopedia (2009) pp. 132–133. Travellers’ tales on the Buriyat include Sharon Hudgins, ‘Feasting with the Buriats of Southern Siberia,’ in Walker, Food on the Move pp. 136–156; Curtin, A Journey; Matthiessen, Baikal.
Тэмуджин, будущий Чингисхан, родился в 1162 году. Эта дата представляется единственно верной среди других предположений, включая и сведения Рашида ад-Дина, избравшего 1155 год, не говоря уже о таких эксцентричных вариантах, допускавших его появление на свет в 1167 году, что потребовало бы пересмотра всех остальных деталей традиционного исторического повествования {160} . Нет единства мнений и в отношении места его рождения. Одни историки считают, что он родился в долине Гурван-Нуур, другие – указывают деревню Дадал в урочище Делюн-Болдок, располагавшуюся в 350 милях северо-восточнее современного Улан-Батора в провинции Хэнтэй среди лесов, гор и озер, хотя эта гипотеза больше согласуется с идеей Платона о том, что красивая окружающая среда порождает величие, а не с какими-либо документальными свидетельствами. Здравый смысл подсказывает, что он мог родиться где-то в верховьях рек Онон и Орхон, богатых дичью; в частности, упоминались остров Балджун (в действительности полуостров на Ононе) и гора Дуйран {161} .
160
Rashid’s date of 1155 was followed by the early twentieth-century Russian historians Vladimirtsov and Barthold. Pelliot, always a contrarian, proposes the impossibly late date of 1167 (Pelliot, Notes sur Marco Polo i pp. 281–288). But the best authorities such as Rachewiltz and Ratchnevsky plump for 1162. See the detailed argumentation in Ratchnevsky, Genghis Khan pp. 17–19; Rachewiltz, Commentary pp. 320–321.
161
Rachewiltz, Commentary pp. 269, 272, 322–324.
Конечно, его рождение окружено легендами, включая историю о зачатии от луча света, проникшего в лоно матери, очень похожую на христианскую притчу о Деве Марии (Непорочном зачатии) и фактически повторяющую легенду об Алан-гоа и рождении Бодончара. В «Тайной истории» излагается не менее занимательная легенда о том, что он вышел из лона матери, держа в кулачке сгусток крови размером в сустав пальца, верный знак того, что младенец станет великим завоевателем; аналогичная былина рассказывается о рождении Тамерлана {162} . Над именем Тэмуджин историки давно ломают голову: оно означает «кузнец». Если это смысловое значение принять за основу, то надо еще больше понизить социальный статус отца Есугея. В действительности Есугей назвал сына именем татарского вождя Тэмуджина-Угэ, которого только что победил и полонил. Тем самым он хотел передать ребенку силу татарского вождя, для чего пленника надлежало убить; явный намек на то, что рождение Тэмуджина отмечено убийством человека – тоже грозное предзнаменование, сказали бы циники {163} .
162
SHC p. 14; Pelliot, Notes sur Marco Polo i pp. 288–289; Dunnell, Chinggis Khan p. 21 remarks that this was apt for a child of destiny.
163
Rachewiltz, Commentary p. 322.