Чингисхан. История завоевателя Мира

Джувейни Ата-Мелик

Когда занимается рассвет истины, дивы исчезают, И человек приходит туда, где в любой момент его глаза с легкостью различат черты возлюбленных.

А те, кто достиг положения мучеников, которое после достоинств Пророчества есть самое высокое и совершенное положение при Небесном Дворе, одним взмахом «меча, стирающего грехи» приобретают вес на весах жизни и легкость освобождения от бремени тяжести и тяжести бремени, которые они несли, и живут жизнью приятной и безмятежной: «И никак не считай тех, которые убиты на пути Аллаха, мертвыми. Нет, живые! Они у своего господа получают удел» [50] .

50

Там же, сура III, стих 163.

И кровь, пролитая тобою, была священна, и сердце, в которое ты вселил страх, прославляло тебя

А спасители тех, которые были наделены мудростью, получили предупреждение и предостережение.

/11/ А что касается мирского блага, то оно в том, что кто всякий, кто прочитает эти рассказы и предания (в которых нет и намека на похвальбу или ложь, ибо где возможность для неправды в рассказах, слишком ясных и понятных, чтобы смертный мог истолковать их ошибочно?

Возможно, до самого судного дня эти слова не потеряют значения промеж мудрыми)

и отыщет в них притчи о силе и могуществе монгольской армии и о благоволении Судьбы и Провидения всему, за что бы они ни принимались, такой человек, говорю я, будет следовать образцу и примеру завета Всевышнего: «И не бросайтесь со своими руками к гибели» [51] .

В согласии с Ясой и обычаем монголов каждый, кто покоряется и подчиняется им, получает безопасность и освобождается от ужаса и немилости их жестокости. Кроме того, они не препятствуют никакой верю и никакой религии — как можно говорить о препятствии? — они даже поощряют их; и свидетельство этого утверждения — слова Мухаммеда (да будет мир с ним!): «Истинно, Аллах укрепит свою религию через народ, у которого не будет никаких богатств». Они освободили наиболее ученых из приверженцев каждой религии от любых налогов (?avarizat) и от тягот податей (mu’an), их священная собственность и наследство, которое они оставили для всеобщего употребления, принадлежащие им крестьяне и земледельцы также объявлены освобожденными от налогов; и никто не может поносить их, особенно имамов веры Мухаммеда и особенно теперь, во времена правления Менгу-каана, когда несколько принцев дома (urugh) Чингисхана, его дети и внуки, объединили достоинства ислама с властью над миром; и так велико число их последователей и приверженцев, которые украсили себя драгоценностями благодати веры, что их невозможно сосчитать и исчислить. В свете всего вышесказанного теперь, когда присмиревшая Пегая Кобылица Дней [52] оседлана ими, люди, сообразуясь с требованиями благоразумия, должны последовать заповеди Всевышнего: «А если они склонятся к миру, то склонись и ты к нему» [53] , — покориться и подчиниться, и воздерживаться от бунта и неповиновения, согласно словам Повелителя, изложенным в шариате: «Не нападай на тюрков, если они не нападают на тебя, ибо велика доблесть, которой они обладают», — и укрыться самим и укрыть свое имущество в крепости неприкосновенности и приюте безопасности, ибо «Аллах ведет, кого пожелает, к прямой дороге» [54] .

51

Там же, сура II, стих 191.

52

Т. е. Мир.

53

Коран, сура VIII, стих 63.

54

Там же, сура II, стих 209.

Поскольку в любую эпоху и в любой век жажда богатства, гордыня и кичливость мешали людям выполнять заветы Всевышнего (благословенна его власть и возвышенно его слово!) и понуждали и подстрекали их к греховным занятиям — «Поистине, человек восстает от того, что видит тебя разбогатевшим» [55] , — для предостережения и наказания каждому народу намечено наказание, соответствующее его непокорности и соразмерное его неверности, и как предупреждение тем, кто наделен мудростью, были посланы бедствия, отмеренные в соответствии с их грехами и преступлениями. Так, во времена Ноя (мир ему!) случился великий потоп; во времена Тамуда [56] люди были наказаны Адом; и точно так же всякий народ получил наказания, как то: уродства, чума, нашествие ядовитых тварей и другое, как записано в Кишас [57] . И когда пришло время правления Печати Пророков (да возносятся ему совершеннейшие из молитв), он стал умолять Всемогущего и Славного Господа, чтобы он избавил его народ от всех тех разнообразных наказаний и бедствий, которые он посылает другим народам из-за их неповиновения, и эта милость стала для его народа источником его превосходства — за исключением наказания мечом, просьба об избавлении от которого не была услышана и не поразила цель согласия. Ученейший Джаралла [58] в своем комментарии Кашшаф, дойдя до следующего стиха суры «Скот»: «Скажи: «Он тот, кто может наслать на вас наказание сверху» [59] , — приводит такие слова Пророка (да благословит его Всевышний и да дарует ему мир!): «Я просил Всевышнего не насылать намой народ наказания сверху ши из-под его ног. И он обещал мне. И я просил не насылать на него Его проклятие, и он остановил меня. И Джабраил сказал, что погибель моего народ будет от меча». И из соображений благоразумия непременно следует, что если бы угроза меча, которая есть очевидная опасность, не была бы определена, в другом мире все бы смешалось; простолюдины, чьи ноги связаны тем, «что ограничено властью» [60] , имели бы руки свободными; люди благородного происхождения оставались бы загнанными в угол невзгод и закоулок несчастий; а польза от того, что «мы... низвели железо; в нем сильное зло и польза для людей» [61] , потеряет силу, ибо без этого средства ворота справедливости /13/ и правосудия, бывшие раскрытыми настежь: «Мы... низвели... писание и весы», будут заперты и путь к ним прегражден, и порядок в людских делах внезапно расстроится. И из этого приятно, и тьма сомнений рассеивается, что все, что предопределено в начале времен, служит на благо слуг Всевышнего (велико Его могущество и безгранична Его власть!). И когда прошло более шестисот лет со времени миссии Его Пророка, всему сущему и изобилие богатств и избыток желаний стали причиной возмущения и отчуждения: «Поистине, Аллах не меняет того, что с людьми, пока они сами не переменят того, что с ними» [62] . И об этом недвусмысленно говорит его великое Слово: «Господь твой не был таким, чтобы погубить селения несправедливо, раз жители их творили благое» [63] . Искушения Шайтана увели их далеко от тропы честности и дороги праведности.

55

Там же, сура XCVI, стих 6-7.

56

По всей видимости, это ошибка, и в действительности имеется в виду Худ (Hud) — пророк, посланный предупредить арабский народ об Аде (Коран, сура LXXXVII, стих 63). Тамуд — название другого народа, к которому был послан пророк по имени Салих (там же, стих 71).

57

Т. е. Кишас-аль-Анбийя (Qisas-al-Anbiya), или «Рассказы пророков» Талаби.

58

Т. е. Замахшари (Zamakhshari), чья работа Кашшаф (Kashshaf) является одним из лучших толкований Корана.

59

Коран, сура VI, стих 65.

60

Ссылка на известный хадис. «Те, кто чтит власть, гораздо многочисленнее тех, кто чтит Коран» (М. К.).

61

Коран, сура LVII, стих 25.

62

Там же, сура XIII, стих 12.

63

Там же, сура XI, стих 119.

Пришло время неверия, и религия была отвергнута искушениями Шайтана; Пришла любовь, и разум померк под лукавым взглядом возлюбленной. О ты, который не ведает смертного конца, яви справедливость: Бывает ли жизнь более жалкая, чем эта? «Кроме тех, которые уверовали и творили добрые дела — и мало их» [64] . И сколько преступлений было совершено глупцами, И сколько наказаний пало на головы невинных! [65] Нет смысла пенять на судьбу; Во всем, что выпадает на нашу долю, повинны лишь мы сами.

64

Там же, сура XXXVIII, стих 23.

65

Мутанабби (М. К.).

На то была воля Всевышнего (святы его имена!), чтобы эти люди пробудились от сна запустения — «Люди спят, а когда умирают, они просыпаются», — и пришли в себя от опьянения невежества, и чтобы было предостережение их детям и потомству; и чтобы чудо веры Мухаммеда стало бы вершиной этого, о чем уже было сказано прежде; и Он приготовит человека, который станет вместилищем всякого могущества, и отваги, и безжалостности, и мщения, а потом, добавив похвальных качеств и достоинств, приведет все это в равновесие; так умелый лекарь, чтобы изгнать болезнь, сначала использует скаммоний для очищения и лишь потом дает нейтрализующие средства, чтобы организм не изменил полностью своего первоначального состояния, и приводит соки организма в согласие с природой;

а Величайший Лекарь хорошо осведомлен о различных видах темперамента и о строении организма своих рабов и /14/ все знает о действии лекарств, которые назначает соответственно времени и в согласии с природой. «Поистине, Аллах о Своих рабах сведущий, видящий» [66] .

66

Коран, сура XXXV, стих 28.

ПЕРВАЯ ЧАСТЬ

I. О ПОЛОЖЕНИИ МОНГОЛОВ ВО ВРЕМЕНА, ПРЕДШЕСТВУЮЩИЕ ПРИХОДУ К ВЛАСТИ ЧИНГИСХАНА

Если феникс (huma) [67] благополучия пожелает свить гнездо на крыше дома одного человека, а сова несчастий повадится прилетать на порог к другому — пусть даже лежит между ними пропасть: один находится на вершине богатства, а другой на дне бедности, — ни скудость имущества, ни ничтожество положения не помешают удачливому достичь своей цели:

67

Huma, птица, приносящая удачу, — это в действительности гриф Ламмергейера.

Удача сама находит того, кому выпал счастливый жребий, пусть даже он сам ее не ищет [68] —

так же как никакое имущество и снаряжение не уберегут несчастливого от потери и того, что он имеет. «Усилия без удачи бесплодны». И даже мудрый наставник не сможет возложить оберегающую руку на его чело, ибо «тот, кто процветает, — процветает, а тот, кто погибает, — погибает». Ведь если бы с хитроумием и могуществом, и богатством, и изобилием можно было бы чего-то достичь, тогда бы власть и империи никогда не переходили от одних царских домов к другим; но когда пришло время их упадка, ни хитроумие, ни настойчивость, ни мудрые советы не смогли им помочь; не было проку и от многолюдности их войск и упорства их сопротивления. И еще более ясным доказательством и наглядным свидетельством этого стал монгольский народ, если посмотреть, в каких условиях и в каком положении пребывали монголы перед тем, как ударили в барабан величия Чингисхана и его потомков, и как сегодня в реках их желаний текут воды процветания, и какое множество несчастий и бедствий обрушилось на врагов их и на тех, кто не желал покориться, на тех самых могущественных хосроев и некогда знаменитых царей; и как Судьба была добра к этим людям, и как они всколыхнули мир, /15/ когда пленники стали князьями, а князья пленниками. «Это для Аллаха легко» [69] .

68

Ауфи в Джавами аль-Хикайят приписывает эти слова секретарю Музаффару Хамаджу, находившемуся на службе у Мелик-шаха (М. К.).

69

Коран, IV, 167, и XXIII, 19 и 20.

На голове раба корона славы, которая украшает его, а на ногах свободного позорная цепь, которая уродует его.

Местом обитания татар [70] , их происхождения и рождения была огромная степь, ширина и длина которой таковы, что путь от одного до другого ее края занимает семь или восемь месяцев. На востоке она граничит с землями китаев [71] , на западе — со страной уйгуров [72] , на севере — с землями киргизов [73] и рекой Селенгей [74] , а на юге — с владениями тангутов [75] и тибетцев.

70

Персидская форма Tatar. Джувейни использует этот термин (как арабский эквивалент Tatar у Ибн аль-Атхира и Насави) только для обозначения монголов, и никогда собственно татар — племени, обитавшего к юго-востоку от монголов. Такое всеобщее использование названия «татары» объясняется влиянием, которое этот народ приобрел в XII в. См. Владимирцов, Чингиз-Хан, 10-11. В Европе это слово ассоциировалось с Тартаром, или Тартарой, и Мэтью Парижский (Rockhill, xv) рассказывает, как «бесчисленное войско татар (Tartars)... хлынуло, подобно дьяволам, из Тартара, так что их справедливо называют татары или татарины (Tartan or Tartarians)», а император Фридерик II в письме к королю Англии Генриху III (там же, xix) выражает надежду, что «татар (Tartars) наконец-то загонят назад в Тартар».

71

Т. е. Северного Китая; у Марко Поло — Cathay.

72

В более ранние времена тюркское племя уйгуров правило в самой Монголии, но затем было изгнано оттуда киргизами и обосновалось в различных оазисах к северу от Тарима. См. Grousset, L’Empire des Steppes, 172-178.

73

Т. е. тюрки-киргизы, населявшие в те времена район верхнего Енисея.

74

SLNKAY. Селенга.

75

Тангуты были народом тибетского происхождения, создавшим государство в Северо-Западном Китае. Об их истреблении Чингисханом см. Grousset, Le Conquerant du Monde, 233-236.

До появления Чингисхана у них не было (общего) вождя или правителя. Каждое племя или два племени жили отдельно; они не были едины, и между ними не стихали войны и не прекращалась вражда. Некоторые из них считали воровство и насилие, разврат и безнравственность (fisq va fujur) занятиями, свидетельствующими о мужественности и превосходстве. Хан китаев взимал с них дань и забирал их товары. Одежда их была сшита из шкур собак и мышей, а питались они мясом этих животных и другой мертвечиной; вместо вина у них было кобылье молоко, а десертом им служили плоды дерева, напоминавшего сосну, которое они называли кушук [76] и рядом с которым в тех краях не было никаких других плодоносящих деревьев; растет оно [даже] кое-где в горах, где по причине чрезвычайного холода нет больше ничего. Отличительным знаком важного военачальника были стремена, сделанные из железа; поэтому можно себе представить, каковы были у них другие предметы роскоши. И они пребывали в бедности, лишениях и несчастьях, пока не взметнулось знамя удачи Чингисхана, и они не устремились из загонов нищеты на широкие просторы богатства, из тюрьмы в сад, из пустыни бедности во дворец наслаждения и от постоянных мучений к приятному покою; их одеяния стали из шелка и парчи, их пища и плоды «мясом птиц из тех, что пожелают и плодами из тех, что они выберут» [77] , а жажду они утоляют «(чистым вином) запечатанным; завершение его — мускус» [78] . И так вышло, что этот мир стал раем для того народа; ибо все товары с Запада идут к ним, и то, что предназначено для самых далеких земель Востока, разгружается в их дворах; кошели и мошны наполнились от их сокровищ, и их повседневное платье усыпано драгоценностями и расшито золотом; и на рынках их городов драгоценные камни и ткани настолько упали в цене, /16/ что если бы первые отвезти назад на рудники или копи, то их можно было бы продать вдвое дороже, а везти к ним ткани — то же, что везти семена каравея в Керман или предлагать воду в Омане [79] ; их пища, так же обильна, а их напитки текут подобно водам в реке Окс.

76

QSWQ, которое я считаю идентичным кашгарскому qusuq. Арабский эквивалент — jillauz, который Брокельман (Brockelmann) и Аталэй (Atalay) переводят как «лесной орех». Фактически, как указал мне профессор Хеннинг в письме, датированном 14 декабря 1954 г., это всего лишь арабская форма персидского chilghuza — «кедровый орех», «плод съедобной сосны». Дерево упоминается также в главе VII, стр. 36, где оно описывается как «дерево, по форме похожее на сосну, чья крона зимой сходна с кроной кипариса, а плоды по форме и вкусу напоминают кедровые орехи (chilguza)». Фактически, как уже предполагалось Марквертом (Marquart, Guwayni’s Bericht uber die Bekehrung der Uighuren, 490), это сибирский кедр (Pinus cembra). Согласно Лаудону (Loudon, Arboretum et Fruticetum Britannicum, IV, 2274 et seq.), имеются две разновидности этого дерева: sibirica, «высокое дерево, встречающееся только в бассейне р. Лены», и pygmaea,«покрывающее скалистые горы, которые настолько бесплодны, что ничто другое на них не растет». Д-р В. О. Говарт (W. О. Howarth) с факультета ботаники университета Манчестера, которому я обязан вышеприведенной ссылкой, предположил в письме, датированном 17 февраля 1954 г., что вторая разновидность является формой первой, «ставшей карликовой под влиянием условий, в которых произрастала». А что касается кедровых орехов, то сегодня они являются любимым лакомством русских. Тернер (Turner, Siberia, 89-90) приводит интересное описание широкого потребления этих орехов на Транссибирской железной дороге и утверждает, что их «собирают в северных районах Томской и Мариинской губерний и в гористых местностях в районе Кузнецка, а Томск является главным рынком их сбыта. В удачный сезон собирают от пяти до шести тысяч тонн, оптовая цена орехов — 10-15 шиллингов за центнер. Сбор урожая начинается около 10 августа и продолжается до середины сентября. Шишки срывают, залезая на дерево, или стряхивают, в отдаленных местах алчные сборщики безжалостно срубают огромные вековые деревья. В сезон одна семья может собрать до 10 центнеров орехов в день». Естественно, Тернер описывает ситуацию, существовавшую на рубеже веков.

77

Коран, LVI, 21 и 20 (именно в таком порядке).

78

Коран, LXXXIII, 5 и 6.

79

Т. е. везти уголь в Ньюкасл.