Чингисхан. История завоевателя Мира

Джувейни Ата-Мелик

И был у него день невзгод, в который человечеству выпадали несчастья, и день блаженства, когда люди бывали счастливы В день щедрости с его рук струилась роса, а в день суровости с его рук струилась кровь [656] .

Среди племени... [657] , который командовал тысячей, распространился слух, что дочери того племени должны будут обручаться только с некими определенными людьми. Испугавшись этого известия, они обручили большую часть своих дочерей с мужчинами из того же племени, а некоторых даже отдали мужьям. Это известие передавалось из уст в уста и достигло слуха Императора. Он назначил группу эмиров, чтобы отправиться туда и разобраться в этом деле. Когда истинность сообщения была установлена, он приказал собрать вместе всех девушек старше семи лет и забрать у мужей тех, кого выдали замуж в тот год. И так собрали четыреста девиц, прекрасных как звезды, каждая из которых волновала мужское сердце.

656

Хусейн аль-Мутайяр аль-Асади (М. К.).

657

Здесь

пропуск в списках А и В. В списке D — «ойраты», что в данном контексте не имеет смысла, хотя, если верить версии этой истории, предложенной Рашид ад-Дином (Blochet, 84), это действительно было племя ойратов.

Когда ее красота убирает покрывало со своего лица, луна от стыда прячется за облаками.

И прежде всего он приказал отделить от остальных дочерей эмиров; и всем присутствующим было приказано насиловать их. И две луноликие красавицы из их числа умерли. А что до оставшихся девственниц, он приказал выстроить их в несколько рядов перед ордой, и те, что были этого достойны, были взяты в гарем, а другие были отданы людям, присматривающим за гепардами и другими дикими животными, и разным слугам при Дворе, а еще другие были отправлены в публичный дом и на постоялый двор развлекать путешественников. А тех, кто остался, всем присутствующим, монголам и мусульманам, разрешено было забрать себе. И их отцы, братья, близкие и дальние родственники и мужья смотрели на это, не смея вздохнуть и не произнеся ни слова. И это несомненное доказательство их безусловной покорности его приказам и повиновения его армии.

[XXXIII] О ДОМАХ И МЕСТОЖИТЕЛЬСТВЕ КААНА

После того как Хатым Века и Правитель Мира утвердился на троне царства и, успокоив свои мысли относительно похода в земли китаев, торжественно направился в великую орду своего отца, /192/ собственную резиденцию, которая находилась неподалеку от Эмиля, он отдал своему сыну Гуюку, избрав для своего [нового] местожительства и столицы государства область на берегу реки Орхон, в горах Каракорум. В том месте прежде не было ни города, ни селения, кроме остатков крепостной стены, называемых Ордубалык. Во время его восшествия возле развалин крепости был найден камень, на котором была надпись, сообщавшая, что основателем этого места был Буку-хан. (Эта история подробно изложена в главе о стране уйгуров [658] .) Монголы прозвали его Маубалык [659] , и Каан приказал построить там город, который был назван Ордубалык, хотя он больше известен как Каракорум. Туда были доставлены разные ремесленники из земель китаев, а также мастера из стран ислама; и они начали вспахивать землю. И по причине великой щедрости и доброты Каана туда устремились люди из многих стран, и через короткое время это стал большой город.

658

См. выше, глава VII.

659

Т. е. «Плохой город» — имя, данное монголами Бамиану. См. стр. 90.

Возле города был разбит парк для Каана с четырьмя воротами: одни предназначались для Императора, Правящего Миром, другие для его детей и родственников, еще одни для девиц и жен ханского рода, а четвертые — для прохода городских жителей. И посреди этого парка китайские мастера возвели дворец с дверями, подобными воротам парка, внутри которого был трон с тремя рядами ступеней: один для самого Каана, другой для его жен, а третий для виночерпиев и прислуживающих за столом; а справа и слева от него — дома для его братьев и сыновей и для стражи (turqaq), с написанными [на стенах] картинами. И в помещении виночерпиев они поставили бочки, которые нельзя было сдвинуть с места, так они были тяжелы, и другую утварь сообразно необходимости; там также были слоны, верблюды, лошади и люди, за ними присматривающие, в потребном количестве. А вся утварь была из золота и серебра и украшена драгоценными камнями. Два раза в год Каан останавливался в это прекрасном жилище. Всякий раз, когда солнце входило в созвездие Овна, когда мир радовался, а лицо земли, видя плач дождя, улыбалось глазами цветов, он целый месяц, подобно солнцу, предавался веселью в своем дворце, достойном Венеры; и как щедрость дождя испытывают на себе равно деревья и трава, так и в этих увеселениях принимали участие и великие, и малые, и Нужда бежала прочь от собравшихся там людей.

И хоть дождь не достиг их сразу, это не повредило людям у границы, поскольку меж ними был Юсуф, сын Мухаммеда

А когда прелесть весны достигала своей вершины, а травы вырастали в полный рост, он отправлялся в другое место, построенное мусульманскими мастерами на зависть китаям, под названием Карши-Сури. Это был очень высокий замок, с разноцветными, украшенными драгоценными камнями вышивками и коврами. У входа стоял трон, вполне достойный этого места, а в зале для пиршеств были вазы из яшмы, и кувшины, украшенные жемчугами, и другая подобная утварь. Здесь он обычно пировал сорок дней. И перед дворцом были водоемы (которые они называют куль [660] ), где водилось множество водоплавающей птицы. И он наблюдал за охотой на этих птиц, а после того предавался веселию пития и расстилал ковер щедрости, который никогда не убирали. И каждый день /194/, пока он жил в этом месте, он непрестанно осыпал своею щедростью всех и вся; и пировал и веселился без устали, как будто услышал внемлющим ухом совет Кухистани [661] :

660

kol, тюркское слово, означающее «озеро».

661

Т. е. Абу-Бакр Али ибн аль-Хасан аль-Кухистани из Газни, современник султана Махмуда (М. К.)

Радуйся этому миру, ибо время его преходяще, а молодость (да откроются тебе ее радости!) длится не долее мига. И торопись изведать все наслажденья, ибо то, что упущено, нельзя ни повторить, ни вернуть. И проводи время с добрыми друзьями, и бодрствуй в предвкушении веселья, ибо спящий не знает радости. И не печалься сегодня о том, что случится завтра, и не думай о завтрашних заботах, ибо тревожиться из-за них глупо. Дух

подобен лампаде, а вино — его масло, так забудь обо всем и последуй моему совету. Я расскажу тебе о себе и обо всем, что изведал, и не буду угощать тебя историями, что передавались от Анаса к Катаде [662] .

662

Анас ибн Мелик был спутником Пророка и одним из самых плодовитых традиционалистов. Катада, умерший в 117 (735-736), также был традиционалистом.

И когда жизнь весны достигала зрелости, а ее дни шли на убыль, он возвращался в свою летнюю резиденцию. А поскольку его путь пролегал через парк и городской дворец, он жил там по несколько дней по заведенному им порядку, исполняя приказания Господа (amr-i-ma'ruf), а потом двигался дальше. И когда он уезжал оттуда, он отправлялся в малый дворец, который он построил на вершине холма в трех милях от города, через который он также проезжал, возвращаясь из своей зимней ставки. И оба раза он предавался веселью в том месте по четыре или пять недель, и из города приносили ему различные угощенья. А летом он отправлялся оттуда в горы, где для него ставился китайский шатер, стены которого были сделаны из деревянных решеток, а потолок — из расшитой золотом ткани, и весь он был покрыт белым войлоком. Это место называлось Шира-Орду [663] . В тех местах вода холодные реки и много травы. Там он оставался до того времени, когда солнце входило в созвездие Девы и выпадал снег. И здесь /195/ поток его щедрости был обильнее, чем в других местах. И, уезжая отсюда, он прибывал в свою зимнюю резиденцию к концу осени, которая у них есть начало зимы. Там он веселился три месяца, и в течение этого времени его щедрость была несколько умереннее и не текла так привольно. И там также исполнялось то, о чем было сказано в этих двусмысленных строках:

663

В списке E — SYRH ARDW. В тексте — SYR ARDW, у Рашид ад-Дина (Blochet, 49) — SRH ARDW, т. е., очевидно, Сира-Орду. Это Sira-Orda Карпини и Syra-Orda Бенедикта Поула, оставившего его подробное описание. См. Rockhill, 38.

Между нами и розой — долгий зимний холод, будто добрые знаки укрылись от зла. Весна с ее прелестью спряталась под снегом, как птенцы павлина — под белой скорлупой [664] .

И, хвала Всемогущему, сегодня эти жилища украшают благословенные следы этого могущественного монарха и славного Императора, Нуширвана Века-Менгу-каана, под сенью государственной мудрости и справедливости которого мир расцвел, и всякое место во всякой стране превратилось в розовый сад. Да дарует ему Всемогущий Господь бессчетные годы жизни, и да будет вечно возрастать его справедливость, и да будут люди всегда повиноваться его слову, и да укрепится через него рука Истинной Веры!

664

Абу-Мансур Касим ибн Ибрахим аль-Каини, чьим лакабом был Базурджмихр. Был поэтом при дворе султана Махмуда (М. К.).

[XXXIV] О ТУРАКИНЕ-ХАТУН [665]

Когда был исполнен указ Всемогущего Господа и Монарх Мира, Хатым Века, Каан, скончался, его старший сын, Гуюк, еще не вернулся [666] из похода против кифчаков, и поэтому, как уже случалось ранее, приказы отдавались и собрания людей происходили у дверей орды, или дворца, его жены Могэ-хатун, которая, согласно монгольскому обычаю, перешла к нему от его отца Чингисхана. Но поскольку Туракина-хатун была матерью его старшего сына /196/ и была гораздо мудрее и дальновиднее, чем Могэ-хатун, она отправила послания царевичам, т.е. братьям и племянникам Каана, и сообщила им о том, что произошло, и о смерти Каана, и сказала, что пока с всеобщего согласия не будет избран новый хан, кто-то должен быть правителем и вождем, чтобы управление державой не пострадало от небрежения и не случилось путаницы в государственных делах; а также, чтобы армия и двор находились в повиновении и защищались интересы народа.

665

TWRAKYNA. Дорегене Сокровенного сказания. Согласно Рашид ад-Дину (Blochet, 3), она принадлежала к племени ухаз-меркитов и то ли была, то ли не была женой его правителя Дайир-Усуна. В главе о меркитах (Хетагуров, 116) также утверждается, что она была женой Дайир-Усуна. Согласно Сокровенному сказанию, § 198, ее первым мужем был Худу, сын Тох-тоа, правителя удуйит-меркитов. Согласно Юань-ши (цитируется в Pelliot, Les Mongols et la Papaute, [193]), она происходила не из меркитов, а из найманов.

666

В списке E — nuzul na-karda, в тексте — nuzul karda. В соответствующем месте у Рашид ад-Дина (Blochet, 232) — furu na-y-amada.

Чагатай и другие царевичи послали уполномоченных сказать, что Туракина-хатун была матерью царевичей, имевших право на ханство; поэтому до проведения курилтая именно она должна руководить делами государства, и при Дворе должны оставаться прежние министры, чтобы ни в старых, ни в новых ясах не было отступления от закона.

А Туракина-хатун была очень мудрой и умной женщиной, и ее положение значительно упрочилось в результате этого согласия и единства. И когда вскоре после этого Могэ-хатун отправилась вслед за Кааном, она, благодаря своей хитрости и ловкости, взяла в свои руки все дела государства и завоевала расположение своей родни всевозможными милостями, и добротой, и подарками. И в своем большинстве родственники и чужие, семья и армия стали на ее сторону, и подчинились послушно и с радостью ее приказам и запретам и покорились ее власти. Пророк (благословение и мир ему!) сказал:«Человеческое сердце устроено так, что любит тех, кто делает ему добро, и ненавидит тех, кто причинят зло». И самые разные люди направили к ней свои стопы; а Чинкай [667] и другие министры Каана продолжали исполнять свои обязанности, как и прежде, и правители повсюду остались на своих местах.

667

Читается CYNQAY, а не JYNQAY, как в тексте. Это «протонотариус Чинкай» Карпини. Описание его карьеры см. у Waley, Travels of an Alchemist, 34-38.