Чингисхан. История завоевателя Мира
Шрифт:
Когда Менгли [933] , навестив султана, вернулся и прибыл в Джурджан, ему сообщили об этом. Ощутив желание обладать королевством Мазендерана /74/, он отправился туда, завладел сокровищами Шах-Гази, которые достались тому от древних правителей и благородных монархов, и просил руки его сестры. Она отказала ему и, послав гонца к султану, предложила себя в жены, а королевство — в приданое. Султан послал помощника, чтобы завладеть Мазендераном и пригласить к нему эту женщину Желая вступить в брак с султаном, она прибыла в Хорезм, и он отдал ее одному из своих эмиров, а через год поручил то королевство Амин ад-Дину из Дихистана. И так было получено королевство, которое нельзя было добыть с помощью войск и оружия.
933
Т. е., очевидно, Насир ад-Дин Менгли, раб атабека Музаффар ад-Дина Озбека, ставшего повелителем Персидского Ирака. См. стр. 509-510, а также прим. М. К (III, 407-408).
А в следующем, 607-м, году [1210-1211] в его руки перешел Керман.
[VII] О ЗАВОЕВАНИИ ТРАНСОКСАНИИ [934]
После того как Хорасан был очищен им от скверны мятежей, вельможи и военачальники Трансоксании стали слать султану письмо за письмом, призывая его повернуть в ту сторону и освободить те земли от притеснения и жестокости китайских тиранов; поскольку они устали повиноваться идолопоклонникам и для них было унизительно подчиняться их приказаниям, особенно для жителей Бухары; так
934
Совершенно иное описание борьбы Мухаммеда с Каракитаем приводится в главе X. См. Бартольд, Туркестан, 355-359. Бартольд приходит к выводу, что «вторая версия ближе к истине, хотя и содержит некоторые положения, вызывающие большие сомнения».
В то же время и сам султан сполна испытал на себе высокомерие китаев, пренебрежительное отношение их послов и посланников, да к тому же ему не хотелось больше платить дань, на которую согласился его отец, когда просил у китаев помощи против своего брата Султан-Шаха. Год за годом приходили послы китаев, и он платил эту дань, терзаясь от огорчения и ища предлога нарушить договор. Наконец, в ...году [935] , когда китайские посланники пришли как обычно собрать дань в главе с Туши [936] , последний, по своему обыкновению, уселся на трон рядом с султаном и не оказал должного почтения королевской особе. Поскольку благородная душа не может снести пренебрежение от человека низкого рода, султан приказал разрезать того глупца на куски и бросить его тело в реку; и в соответствии со словами:
935
В этом месте пропуск в списках A и B. В списке C указан 607/1210 г., но это, как отмечает М. К., не соответствует с тем, что говорится в предыдущей главе (см. выше, стр. 340), а именно что султан Мухаммед отправился в Трансоксанию в 606/1209 г.
936
Написание этого имени очень неточно. В тексте — TWYSY, но мне кажется правильным TWSY, как в списках C и E. Вероятно, это китайское имя, и его нельзя отождествлять с именем старшего сына Чингисхана.
он открыто заявил о своей неприязни, и провозгласил свою враждебность, и в ...году [938] отправился в тот край. /76/ Когда он перешел брод и достиг Бухары, жители утонули в его всеобъемлющей справедливости и бьющей через край милости, и вся та земля расцвела от его щедрости, а сын торговца щитами получил воздаяние за свои дела «в награду за то, что они творили» [939] .
937
Из касыды Абу-Бакра аль-Хуваризми в честь Шамс аль-Маали Кабус ибн Вашмгир. Цитируется Утби в его истории (М. К.).
938
«в том же году», согласно спискам C и D. В списках A и B пропуск Должно быть, имеется в виду 606/1209-10 г. или, по крайней мере, начало 607/1210-1211 (М. К.).
939
Коран, XXXII, 17.
Из Бухары он направился в Самарканд, послав вперед гонцов к султану Самарканда — султану Усману. Последний отдалился от гурхана из-за того, что тот отказался дать ему в жены одну из своих дочерей; поэтому он ожидал благословенного прибытия свиты султана с радостью и удовольствием, признаки которого были ясно видны на его челе. Он согласился повиноваться и подчиняться приказаниям и запретам короля и императора и прочел хутбу и отчеканил монеты в честь султана. И жители Самарканда были воодушевлены присутствием среди них султана, и два монарха стали советоваться промеж собой, как они дадут отпор гурхану и порешили объявить против него священную войну и вызвать его на битву. В виде меры предосторожности султан приказал укрепить ворота города. Он также назначил эмира Торт-Абу [940] , родственника своей матери, своим представителем у султана Самарканда; и они начали готовиться к действиям и собирать свои войска и полки для сражения. И султан сам отправился оттуда на священную войну во главе отважных воинов, искушенных в атаках и нападениях. Когда известие об этом достигло гурхана, он, в свою очередь, приказал приготовиться Таянгу, который был узором, вышитым (tiraz) [941] на платье его королевства и находился в Таразе. Таянгу, с высокомерием гордости, собрал армию, [численностью] не уступающую змеям /77/ или муравьям.
940
TRTBH вместо TRTYH в тексте. Бартольд использует форму Буртана. Это имя, вероятно, образовано от тюркских слов tort — «четыре» и aba — «медведь». Вторым элементом также могло быть apa (см. выше, стр. 148, прим. 26). В Houtsma, Glossar, 34, приводится два примера составных имен такого типа: Alti — Bars от alti («шесть») и bars («пантера») и Toquz-Temur от toquz («девять») и temur («железо»). Так, вероятно, звали и находящегося на службе у Джелал ад-Дина «Великого Охотника» (amir-shikar), у Насави это форма TRT ABH (ed. Houdas, 198, 244).
941
Использовано для игры слов, см. далее: Тараз (Талас).
Переправившись через реку у Фанаката, султан приказал разрушить мост, который был построен для прохода его войск, чтобы они устремили свои сердца к славе и не опозорили себя и не навлекли бесчестье на свое дело, но вернули бы сюда воды ислама, которые некоторое время назад высохли в этих краях, и пролили воду истинного учения на огонь заблуждений того народа или даже обрушили «огонь, топливом для которого люди и камни, уготованный неверным» [942] , на этих огнепоклонников; чтобы сдерживаемые ветры ислама вновь смогли дуть и бури несчастий разрушили их страны, и вихрь бедствий погубил урожай желаний этих лжецов и бросил пыль истинной веры в глаза этих несчастных, и отвел руки этих нечестивых от их королевства. Он дошел до самой степи Иламыш [943] , в то время как Таянгу с могучим войском, ослепленный тщеславием и самообманом в отношении собственной силы и воодушевленный и поддерживаемый числом своих людей и оружия, достиг брода выше р. Джаксартес, не зная о Боге-Преобразователе, который сказал: «"Будь!" — и оно бывает» [944] .
942
Коран, II, 22.
943
В
944
Коран, II, 111.
И так случилось, что они сошлись лицом к лицу и их войска стали друг против друга в пятницу, в месяц раби 1607 года [август-сентябрь 1210]. Султан приказал своим людям сохранять спокойствие и выжидать и не продвигаться вперед ни на шаг, пока проповедники ислама не взойдут на свои минбары и не произнесут слова молитвы: «О Всевышний! Помоги армиям и войскам мусульман!», — после чего они должны будут напасть со всех сторон, и в ответ на молитвы проповедников ислама и мольбы мусульман Всевышний, возможно, дарует им победу. Повинуясь команде султана, они дожидались того момента, и молодые бойцы с обеих сторон вступали в перестрелку, и кони побеждали пешек на шахматной доске. Наконец, когда печь войны накалилась,
Когда раздались удары литавр и звуки трубы; земля вздыбилась и стала подобна небу; Военачальники высоко подняли знамена, отважные воины приготовились проститься с жизнью —/78/ и с обеих сторон были отброшены луки и стрелы и вынуты из ножен мечи и кинжалы. Из рядов войска этого султана был слышен такбир, а со стороны того шайтана раздавались свист и пронзительные звуки флейты. Пыль поднималась от земли подобно облаку, и мечи сверкали как молнии. Султан стал Господином знамени «Мы даровали тебе явную победу» [945] , а его враги стали теми, о ком говорят: «Поистине, Мы грешникам ищем отмщения» [946] . Подул зефир божественной милости, и птица сердец этих неверных затрепетала. Во время молитвы все войско издало крик и обрушилось на этих несчастных. И народ заблуждения [947] в один миг стал «как жители Сабы [948] », и один воин султана побеждал тысячу неприятелей, как один лев и тысяча газелей, один ястреб и тысяча куропаток [949] . Большинство из этой проклятой секты погибли под ударами мечей, а сам Таянгу был ранен в сражении и упал лицом вниз, как остальные подданные китайского хана. Над ним стояла какая-то девушка, и когда кто-то попытался отрезать у него голову, она воскликнула: «Это Таянгу!» — и тот человек сразу же связал его и отнес к султану. После этого он был оправлен в Хорезм вместе с гонцами, посланными туда, чтобы объявить о победе. И благодаря той победе увеличилась мощь этой армии, и благодаря этой милости они стали обладателями несметных богатств. Каждый получил то, чего желал, и все приняли в свои объятья любовниц, о которых мечтали. И вследствие этой победы, к которой применимы слова:
945
Коран, XLVIII, 1.
946
Там же, XXXII, 22.
947
khata: использовано из-за созвучия с «Китай».
948
Происхождение арабской поговорки «(Бежали), как жители Сабы» связано с рассеянием сабийцев после прорыва дамбы в Маарибе. См. Nicholson, A Literary History of the Arabs, 15-17.
949
tibu. Согласно Houtum-Schindler, Easter Persian Irak, 36; the Sand-Partridge, Ammoperdix bonhami; Gray (A. griseogularis, Brandt), это «птица, повсеместно встречающаяся в Персии вплоть до высоты 7000 футов».
Меджнун обрел Лейлу, а Вамик-Азру [951] , и распутники стали наслаждаться обществом луноликих красавиц; и честолюбие было вознаграждено приобретенными богатствами и умножившимся числом лошадей и верблюдов. И во все концы владений султана отправились гонцы с радостным известием об одержанной победе. И в каждой душе появилось чувство облегчения при этом известии, и в каждом сердце радость от этих побед; и страх перед султаном в сердцах людей возрос в тысячу раз. А в то время было принять писать «Второй Александр», как один из титулов султана Мухаммеда. Султан сказал: «Правление Санджара было очень долгим. /79/ Если эти титулы приносят удачу, пусть пишут «Султан Санджар». И так к его титулам был добавлен титул «Султан Санджар». У имама Зия ад-Дина Фарси [952] есть касыда, посвященная этой победе и провозглашению султана Султаном Санджаром. Я приведу здесь несколько строф, которые я помню; начинается она так:
950
Из известной касыды Абу-Наваса (М. К.).
951
Маджнун («Безумец», его настоящим именем было Каис аль-Амиир) и Лейла — арабские Ромео и Джульетта. Их история легла в основу поэмы персидского поэта Низами. См. Browne, A Literary History of Persia, II, 406-8. Поэма о Вамике (Vamiq, Wamiq) и Азре (?Azra, ?Adhra), несмотря на арабские имена ее героев, как говорят, была написана для Сасанидского правителя Нуширвана (ibid., 275-6).
952
Рукопись дивана этого поэта (не упоминаемого Броуни в его «Литературной истории Персии») была недавно найдена профессором Робертсоном (D. S. Robertson) См. его примечание, A Forgotten Persian Poet of the Thirteenth Century.