Чингисхан. История завоевателя Мира
Шрифт:
От своего кузена, бывшего садр-и-имама, достойнейшего из людей нашего времени, Шамс ад-Дина Али, сына Мухаммеда фа окружит его Всевышний Своей милостью!), я слышал следующее: «Когда прибыли гонцы с известием о том, что султан одержал победу над китаями, все жители города, каждый в соответствии своим характером и обстоятельствами, стали дарить друг другу подарки и поздравлять друг друга. Орден отшельников возносил хвалы Всевышнему; вельможи и знать пировали и развлекались под звуки тимбала и флейты; простолюдины ликовали и веселились; молодежь громко резвилась в садах; а старики предавались беседам друг с другом. Вместе с некоторыми другими я пришел к своему хозяину, Саиду Муртазе, сыну Саида Садр ад-Дина (да облачит Всевышний их обоих в одежды Своей милости!). Я нашел его печально и молчаливо сидящим в углу в своем доме. Мы спросили о причине его уныния в такой радостный день. "О люди, не обладающие осторожностью, — ответил он, — дальше за этими тюрками живет народ, непреклонный в своей мстительности и ярости /80/ и превышающий Гога и Магога [953] своей численностью и множеством. И китайский народ в действительностью был стеной Зу-л-Карнайна [954] между нами и ими. И вряд ли теперь, когда стена исчезла, сохранится мир в этом государстве и вряд ли хоть один человек сможет почивать в покое и неге. Сегодня я скорблю по исламу"».
953
Гог (Ya’juj) и Магог (Ma’juj) олицетворяли варварские народы
954
Зу-л-Карнайн (Dhul-Qarnain, «Тот, у которого два рога») — эпитет, используемый по отношению к Александру Великому, который, как утверждалось, построил стену из меди и железа, чтобы отгородиться от Гога и Магога. См. Коран, XVIII, 82-98; Hamdallah tr. le Strange, 236-237. «Стена Гога и Магога» — это в действительности Великая китайская стена.
В то время, когда султан с триумфом вернулся домой из похода против неверных, мелик Отрара начал притеснять добродетельных людей, полагаясь, по своему обыкновению, на силу и могущество; и хотя к нему постоянно прибывали гонцы с советами смягчить свое отношение, он не желал продевать голову в ворот смирения. Он отказывался выбросить из головы высокомерие гордыни и суетную жажду богатств, не желал он и быть спасенным от опасности бесчестья запретами на предостережения; и он свернул с «прямой дороги» [955] , заключив союз с китаями. И сказал Господь Всемогущий: «Ничто не мешало людям уверовать, когда пришло к ним руководство, и просить прощение у их Господа, кроме того, что с ними произойдет по обычаю первых или постигнет их наказание прямо» [956] . Когда султан узнал о его упрямстве и самоуверенности, он собрался нанести ему удар. Когда он приблизился к их землям, народ Отрара, увидав в его войске натиск бушующего потока и поняв, что его невозможно сдержать сопротивлением, сами пошли к мелику и сказали: «Своим безрассудством ты навлек на нас гнев разъяренного льва, которого невозможно победить; и ты против воли и бесчестьем бросил себя и нас в пасть левиафану. Попробуй уладить это затруднение учтивостью и воздержись от грубого поведения». Правитель Отрара увидел, что невозможно победить коршуна когтями соколов, и он не нашел иного способа поправить свои дела, кроме как подчиниться. Поэтому он вышел с мечом в руке, но облаченный лишь в льняную сорочку, и надежда в его душе боролась с отчаянием; и он склонил голову к полу палатки султана, прося прощения за свои преступления и обиды. Султан заплатил за его грехи и проступки извинением и /81/ прощением и сохранил его жизнь и имущество при условии, что он покинет Отрар и удалится в Нису (ba Nisa) со своими конниками и лошадьми, со своим багажом и имуществом и поселится там со своими женщинами (ba nisa) [957] и мужчинами.
955
Веди нас по дороге прямой, по дороге тех, которых Ты облагодетельствовал, не тех; которые находятся под гневом, и не заблудших»(Коран, I, 5-6).
956
Там же, XVIII, 53.
957
Игра слов.
И так не было пролито ни капли крови, и султан, отправив мелика в Нису, вернулся в Самарканд, где султан Усман жаждал получить жемчужину королевского дома и желал получить в жены луну с усыпанного звездами небосклона величия.
Султан удостоил его чести, удовлетворив эту просьбу, о чем будет рассказано в другой главе, и, назначив Торт-Абу, родственника Теркен-хатун, шихне в Самарканде, отбыл в Хорезм, с вестниками удачи по правую и левую руку и светом процветания на шее и на челе.
Его седло было наброшено на спину солнца, звон его стремян раздавался в ушах у месяца; Знамя Кавы [958] над головой короля было подобно клочьям облаков над луной. И он раскрыл повелевающий рот в улыбке, и сказал небу издали: «Берегись!»958
dirafsh-i-kaviyani. Кузнец Кава был первым человеком, восставшим против тирана Заххака (Дахака), и его фартук, превращенный в знамя, стал национальным символом Ирана.
Прибыв в Хорезм, султан устроил пир и велел предать Таянгу смерти и бросить его в реку Эта победа в тысячу раз усилила страх перед султаном в сердцах людей, и правители со всех сторон отправили к нему посланников и прислали подарки к его двору. Слова «Тень Господа на земле» были записаны в его благословенной тогре, а главный писец Фахр аль-Мульк Низам ад-Дин Фарид из Джама написал такие стихи:
О король из королей, повелитель мира, небеса могут позавидовать величию твоего ума. По сравнению с величием твоего ума мир, с его длиной и шириной, кажется меньше песчинки. Все чистые херувимы твоего века, свершив обряды записанные в священном законе, Как заклинание повторяют слова: «Султан — тень Всевышнего на земле».[VIII] О ТОМ, КАК СУЛТАН ВЕРНУЛСЯ ВО ВТОРОЙ РАЗ, ЧТОБЫ ВСТУПИТЬ В ВОЙНУ С ГУРХАНОМ
Во время отсутствия султана в Хорезме несколько уцелевших сторонников Кадыр-хана в землях Дженда стали дышать воздухом мятежа. По этой причине султан не задержался в Хорезме, а выступил в Дженд, чтобы вскрыть нарывы их жизни, в то время как султан Усман остался, чтобы закончить свадебный пир.
После того как султан уничтожил банду мятежников, стало известно, что войско китаев прибыло к воротам Самарканда и осадило город. Султан отправился туда из Дженда, и в то же время он послал гонцов во все концы своего королевства, и собрал имевшиеся у него повсюду войска, и набрал рекрутов во всех своих землях. Тем временем он проследовал к Самарканду, где войско китаев уже некоторое время стояло лагерем на берегу реки у городских ворот. Семьдесят раз они вступали в бой, и каждый раз терпели поражение, а армия ислама побеждала, за исключением одного случая, когда они одержали победу и загнали войско Самарканда в город. Тогда они увидели, что ничего не достигнут, если будут продолжать сражение, и вскоре их положение станет отчаянным, поскольку нельзя вернуть хлеб, который упал в воду. Более того, из одного места пришло сообщение о приближении султана, а из другого — о завоеваниях Кучлук-хана. Поэтому под предлогом перемирия они отступили.
Когда /83/ султан прибыл в Самарканд, со всех сторон туда подошли войска, и он удалился из города. Тем временем правитель Игнака [959] , который считал, что мусульманин слаб духом, поскольку проявляет милосердие к лицемерам и мятежникам, отказался исполнять свой долг, хотя султан несколько раз призывал его к повиновению и ободрял соблазнительными обещаниями; но поскольку он укрепился в своей цитадели, Шайтан вдохнул ветер гордыни в его голову.
959
A?NAQ. Ighnaq (A?NAQ), или Yighaq (Y?NAQ), согласно Якуту, — город в Туркестане, подчиненный Банакату (М. К.). Бартольд (Туркестан, 356, прим. 7) идентифицирует его с Юганком, поселением неподалеку от Самарканда (там же, 133).
Вскоре султан услыхал о победах Кучлука над китаями и стал строить честолюбивые планы. К нему тайно прибыли посланники Кучлука, и между ними было заключено соглашение о том, чтобы прежде всего уничтожить гурхана: если победу над ним одержит султан, он получит все земли до Хотана и Кашгара, а если победителем станет Кучлук, ему отойдет все до реки Фанакат. После того как они достигли этого соглашения, Кучлук один раз одержал победу, а в другой раз был побежден, как было сказано в главе о Каракитае [960] . Тогда султан продвинулся за Самарканд, и гурхан, получив известие об этом, также занялся приготовлениями. Когда войска подошли близко друг к другу, исфахбад Кабуд-Джамы [961] и Торт-Аба, баскак [962] Самарканда /84/, вступили в заговор против султана и тайно отправили посланника к гурхану, чтобы сообщить, что в день битвы они со своими войсками покинут султана, при условии, что после победы гурхана Хорезм достанется Торт-Абе, а Хорасан-исфахбаду. В ответ гурхан пообещал им вдвое против того, о чем они просили. И войска встали лицом к лицу, и выстрелы последовали один за другим [с обеих сторон]. Левое крыло китаев атаковало правое крыло войска султана, и, согласно своему обещанию, Торт-Аба и исфахбад покинули поле боя, и их полки также удалились от центра. В то самое время правое крыло войска султана нанесло поражение левому флангу гурхана, обратив их в бегство. Центры двух армий тогда настолько смешались, что нельзя уже было различить, где победитель, а где побежденный, и обе стороны принялись грабить и разорять, а потом бросились бежать. А у султана было обыкновение в день сражения облачаться в одежду своего противника. Более того, несколько человек из его свиты в то время, когда войска смешались, оказались в армии китаев. В течение нескольких дней султан, неузнанный, находился среди чужеземцев, пока, воспользовавшись вдруг представившейся возможностью, не повернул поводья и добрался до реки у Фанаката. Его появление воодушевило армию. Когда распространилось известие о его исчезновении, все высказывали свои собственные догадки. Одни говорили, что он находился в плену во вражеском войске, другие — что убит, но никто не знал правды. Поэтому во все концы были отправлены посланники с радостным известием, и повсюду были разосланы грамоты. Тем временем султан вернулся в город Хорезм и вновь начал готовиться к войне и сражению.
960
В настоящей главе [главе X] фактически нет никаких упоминаний о первом и втором походах Кучлука против гурхана, который рассматриваются лишь в ч. 1, [47-48] [стр. 41] (М. К.).
961
Район Кабуд-Джамы, в настоящее время называемый Хаджилар, располагается далеко на север от Гургана (Астарабада). См. Rabino, Mazandaran and Astarabad, 84.
962
Торт-Аба был назначен представителем султана Мухаммеда у султана Самарканда (стр. 240), затем он описывается как шихне Самарканда (стр. 245), а здесь называется баскаком. О терминах шихне и баскак см. прим. 435 к [XVI] ч. 1, прим. 79 к [V] ч. 1.
[IX] О ЗАВОЕВАНИИ ФИРУЗКУХА И ГАЗНИНА
После того как султан завоевал Герат, он поручил Фирузкух султану Махмуду [963] /85/ и тем не причинил ему вреда; и султан Махмуд прочел хутбу и отчеканил монеты в честь султана.
Во время похода султана против неверных его брат Тадж ад-Дин Али-Шах отправился к султану Махмуду под предлогом своего разрыва со своим братом султаном Мухаммедом. Султан Махмуд принял его со всевозможными почестями, оказав ему предпочтение перед всеми вельможами и одарив его всевозможными дарами и подарками. Через некоторое время некто проник в гарем султана через акведук, нашел его сидящим на троне и убил. Никто не знал, кто нанес это удар, но в народе распространился слух, что его убил Али-Шах, поскольку он жаждал получить его королевство. Как бы то ни было, когда султан Гура умер (а его смерть случилась в 609 году [1212-13]), у него не осталось наследника, который мог бы укрепить столпы султаната и усилить основание королевства; и тогда вельможи Фирузкуха согласились назначить Тадж ад-Дина Али-Шаха [его наследником] и возвели его на трон султаната. Чтобы соблюсти правила вежливости, он отправил гонца к султану, чтобы сообщить о том, что произошло, и просить его позволения занять место султана и стать помощником своего брата. Султан послал к нему Мухаммед-и-Башира с парадными одеждами и другими подарками по случаю его вступления на престол султана, а также печать и грамоту. Когда Башир завершил церемонию поздравления, Али-Шах удалился в свою гардеробную, чтобы облачиться в парадные одежды. Башир собрал платье и последовал за ним. Затем, вынув из ножен свой меч, он одним ударом отрубил ему голову. Тот, кто принес добрые известия (bashir) стал вестником зла (nazir), а поздравления обернулись соболезнованиями. Со смертью Али-Шаха не осталось претендентов на престол. Высшим сановникам была зачитана другая грамота — о склонении их на свою сторону, — и королевство Гура и Фирузкуха и весь тот край перешли в руки султана.
963
Сын Шихаб ад-Дина (Мухаммед Гури).
После того, в 611 году [1214-15], пришло известие о том, что в Газнине скончался Тадж ад-Дин Ильдуз, не оставив наследника, и что вместо него на трон взошел один из его гулямов. Султан выехал в то королевство, которое было довольно крупным государством, и направил все свое внимание на завоевание тех земель, которые впоследствии были присоединены к его владениям. /86/ В казне Газнина, которая принадлежала султану Шихаб ад-Дину, была найдена грамота Святого Престола халифата, в которой Гуридов подстрекали к нападению на султана Хорезма и где дела последнего (?) поносились и представлялись в ложном свете. После этого гнев султана на Верховный Диван усилился, поскольку теперь он знал, что враждебное отношение к нему Гуридов в значительной степени было вызвано подстрекательствами и поощрениями Престола Халифата. Захватив земли султана Гура, расположенные у границ Индии, он вернулся в Самарканд. В течение некоторого времени он ничего не сообщал о своих находках, желая вначале завоевать восточные провинции. Об этому упоминалось в предыдущей главе» [964] .
964
В действительности нигде ранее об этом не упоминалось. Однако об этом говорится ниже, в главе XII (стр. 275).
Земли Герата, Гура, Гарчистана и Сиджистана до границ Индии были теперь присоединены к владениям султана. Это было государство, которое никто не мог завоевать. Эти земли образовывали ядро империи султана Махмуда, сына Себук-Тегина, и его потомков на протяжении многих поколений, и при султанах Гура оставались отдельным государством. Теперь они стали вотчиной султана Джелал ад-Дина.
[X] О ХАНАХ КАРАКИТАЯ [965] , ИХ ВОЗВЫШЕНИИ И ГИБЕЛИ
965
Эта глава была переведена д-ром К. Х. Менгесом (K. H. Menges) по просьбе проф. Витфогеля и проф. Фенга, которые использовали этот перевод в приложении о Каракитае к своей монументальной работе History of Chinese Society: Liao (907-1125).