Чингисхан. История завоевателя Мира
Шрифт:
они подобрали полы своей одежды и удалились с поля боя, встав лагерем друг против друга.
И они вернулись со сломанными копьями, а мы вернулись с погнутыми мечами [1018] .Затем каждый воин монгольского войска зажег факел, и они умчались на своих быстрых конях, бросив пыль в глаза Судьбы. А что до султана, то он оставался в своем лагере до тех пор, пока,
1018
Абд-аш-Шарик, один из поэтов Хамасы (М. К.).
не увидел, что лагерь его опустел, и затем поспешно вернулся в Самарканд, не одержав победы [1019] ; и в его мыслях поселились колебание и смущение, и его внутренняя неуверенность отражалась и в его наружности. Поскольку когда он думал о силе и могуществе того народа и о бедах, которые случались ранее, и когда он осознал, что собственноручно навлек на себя это несчастье, им овладело отчаяние и отвращение, и раскаяние было отчетливо слышно в его речи. Ибо та армия была лишь рекой в море, городом в стране, волосом на голове, и он увидел и ощутил их полное превосходство. Если начали бушевать моря бедствий и задули все ветры злоключений, корабль безопасности не сможет достичь берега спасения, и буря несчастья охватит весь мир. И из-за овладевших им сомнений и подозрений ворота верного решения были закрыты для него; его сердце было уязвлено жестокостью вращающегося свода; робость и ужас охватили его, а сон и покой отступили. «Ибо успех не приходит ни к боязливым, ни к бессильным». И поскольку он своим чрезмерным тщеславием навлек на себя огонь смятения и довел до кипения котел бедствий —
1019
Ср. с описанием этого эпизода в биографии Субутая. Существует ее немецкая версия (Haenish, см. выше, прим. 30), но я использую здесь английский перевод, любезно предоставленный мне профессором Кливзом. Когда Субутай и Джебе проследовали за султаном до самой реки Хуи-ли, где Джебе потерпел поражение, «Субутай расположил [свою] армию восточнее реки и приказал своим полкам, чтобы каждый человек зажег три факела, умножив тем силу войска. Их король бежал ночью». Из этого описания ясно, что факелы были зажжены для того, чтобы ввести в заблуждение противника, а не скрыть, как утверждает Джувейни, факт отступления монгольской армии. Этот же прием использовал против найманов сам Чингисхан. См. Сокровенное сказание, § 193, Grousset, L’Empire Mongol, 161-162.
1020
habl-ash-shams, т. е. «солнечный луч».
1021
Из касыды Абу-Исхака аль-Газзи во славу тюрков. Ее первая и некоторые другие строки цитируются в ч. 1, [63, 153 и 154] стр. 54, 129, 130 (М. К.).
доброе имя веры и государства стало уязвимым, а закон суровости и наказания стал настолько явным, что верх одержал кошмар слабости и бессилия, павлин государства стал добычей сов бедствия, а король Каус [1022] остался закованным в цепи в плену демонического войска Испытаний и Печали. Он отдался на волю неумолимой Судьбы и смирился с бессилием и неудачей, подчинившись злому року в соответствии со словами: «Мы покорились воле Всевышнего».
Если б только они попытались, как подобает людям благородного происхождения, они бы наверняка победили. Иначе им пришлось бы смириться с уготованной им участью [1023] .1022
Каус, легендарный король Персии, был захвачен в плен дивами, или демонами, Мазендерана.
1023
Из знаменитой касыды Абуль-Хасана ат-Тихами.
И астрологи сказали, что положение благоприятных планет находилось ниже зенита, а также ощущалось присутствие десятого дома и неблагоприятных планет; и пока не произойдет переход [влияния] к Темному дому, благоразумнее будет не начинать никаких дел, предполагающих встречу с противником.
Это обстоятельство повергло его в еще большее смятение, и он решил повернуть назад и поспешить в другое место. Большинство своих войск он оставил в Трансоксании и Туркестане, в том числе сто десять тысяч человек в Самарканде, где он приказал укрепить цитадель. Один конец рва был открыт, чтобы впустить в него воду, и султан, проезжая через него в день своего отъезда, заметил: «Если каждый воин в армии, которая собирается напасть на нас, бросит в ров свой хлыст, он заполнится». Эти слова привели войско и горожан в уныние. А что до султана, то он проследовал оттуда через Нахшаб и, куда бы он
И когда начали один за другим прибывать тревожные сообщения и смятение усилилось —
Каждый день небо порождает новое бедствие, Которое невозможно представить даже с усилием. Чтобы разрешить загадку этого времени, Требуется разум, более ясный, чем солнце —1024
Камил из Мубаррада, Leipzig ed., 176 (М. К.).
все мудрецы и великие мира сего были повергнуты в смущение и отчаяние превратностями Судьбы; и каждый из них высказался и предложил способ действий сообразно своему разуму и пониманию.
Разум не в силах осознать причуду Судьбы: человек — всего лишь игрушка происходящего.Те, кто прошел испытание жизненным опытом, и познал и добро, и зло, и глубоко размышлял об управлении делами, предложили следующее: «Мы потеряли власть над тем, что творится в Трансоксании, и нам более невозможно удерживать эту область; но мы должны сделать все, что в наших силах, чтобы не потерять королевства Ирака и Хорасана. Нужно собрать войска, находящиеся в каждом городе и в каждом крае, нужно предпринять всеобщее наступление; Окс нужно превратить в ров; и им нельзя позволить ступить на этот берег реки. "А может быть, Аллах доставит победу или какое-нибудь повеление от себя"» [1025] .
1025
Коран, V, 57.
Другие сказали: «Мы должны пойти в Газнин и собрать там войска. Если это возможно, мы дадим врагу достойный отпор, если нет, мы можем сделать Индию нашим бастионом против них».
Султан Мухаммед предпочел последний совет /107/ и с целью претворения его в жизнь он продвинулся до самого Балха. Однако его сын Рукн ад-Дин послал к нему Имад аль-Мулька с дарами и подношениями. Имад аль-Мульк был человеком влиятельным и пользовался высоким уважением; и управление делами находилось в его руках. Любовь к своему дому и своей стране заставила его посоветовать султану прибыть к нему. «Поскольку, — сказал он, — если эти люди одержат победу, мы сможем удалиться от них на изрядное расстояние, уйдя в Ирак, где мы сможем собрать армию этой страны и вернуться, чтобы вступить в бой с открытыми глазами и богатым снаряжением».
Но его сын Джелал ад-Дин отверг все эти советы и сказал: «Мое слово таково, что мы должны по возможности собрать все войска вместе и выступить против них. И если у султана не хватает для этого храбрости, пусть он отправляется в Ирак, а войска передаст мне, чтобы я мог пойти к границе, и вступить с ними в бой, и сурово их покарать [1026] —
Помоги, о богатырь, пробуди во мне того, который выступит против смерти и обрушит на нее целые полки. Когда он что-то задумывает, он ставит цель перед собой и прогоняет мысли о последствиях. В своих делах он не слушает никого, кроме себя, и не нужно ему иного спутника, кроме меча [1027] —1026
Букв. «ударить камнем о булыжник».
1027
Саад ибн Нашиб, один из поэтов Хамасы (М. К.).
чтобы мы были чисты перед Всевышним и перед людьми —
Чтобы оправдаться или получить преимущество, ибо тот, кто может оправдаться, подобен тому, кто достиг успеха [1028] .Если судьба будет к нам благосклонна, мы сможем ударить клюшкой успеха по мячу наших желаний, а если удача от нас отвернется, мы по крайней мере не станем мишенью для упреков свободных людей и рабов, и не смогут они хлестать нас языками оскорблений, говоря: «Сколько раз они собирали с нас дань и налоги! А когда пришла беда, они бросили нас в пасть разочарования»».
1028
Урва ибн аль-Вард аль-Абси. Цитируется в Хамасе (М. К.).