Чингисхан. Сотрясая вселенную
Шрифт:
Можно было назвать их объединение «рейкстат», то есть «королевство», но это опасная практика, которая вызовет бурю негодования со стороны остальных вождей и знати. Тем более, Зевта, а, соответственно, и Эйрих, не являлись даже знатью, что, со временем, можно исправить. Нет, фактически они уже знать, потому что принадлежат к роду, глава которого избран деревенским вождём, но тот же Аларих имеет, минимум, девять колен вождей, вторая половина из которых имела статус верховных вождей. Эйрих таким похвастаться не может, потому что его прадед, Гундьи Ворон, был обычным воином, дед, Брайган, тоже был обычным воином, а вот
«А ведь даже у Алариха были проблемы, когда он собирал вокруг себя воинство для большого похода», — припомнил Эйрих рассказы отца.
Но опираться во всём на пример Алариха — это несусветная глупость. Как и любой успешный человек, добившийся вершин власти, Эйрих очень хорошо знал, что идти по чужому пути к власти — это верный способ оступиться и упасть в пропасть. Потому что каждый путь уникален, подразумевает свои вызовы, с которыми, быть может, не сталкивались другие. И лишь тот имеет шансы на успех, кто идёт своим путём.
И свой путь Эйриха подразумевал захват власти во всех доступных деревнях, официально, через честные поединки, которые с достоинством выдержит Зевта.
Ради того, чтобы он был готов к каждому поединку, Эйрих устроил ему «распорядок жизни степного борца». Заключался он в том, что Зевта ест только нужное количество еды, в основном мяса, не пьёт алкоголь, каждый день занимается боевыми упражнениями, спит ровно отведённое количество времени, а также сохраняет чистоту мыслей, чтобы злые духи не могли взять над ним власть и отвести руку в неурочный момент.
И этот распорядок работал, потому что отец признался Эйриху, что никогда не чувствовал себя таким сильным и здоровым. Схватки с деревенскими увальнями, решившими, что они-то точно достойны своей малой власти, проходили предсказуемо.
Бедой соседей было то, что они долго определяли кандидатов в вожди, долго принимали решения, слишком сильно опирались на благоприятные знамения, которых, как известно, надо долго ждать и ещё дольше толковать. Эйриху ведь сильно повезло, что в их деревне был именно отец Григорий, обладающий сравнительно сильной властью над паствой, чего нельзя сказать о других священниках, которые были лишь живой данью формальности официальной религии...
Пока остальные ковырялись в носу, Эйрих действовал, косвенно влияя на честолюбие отца, который теперь хотел не просто власти, а власти максимальной. Возможно, он уже не считал, что объявление рейкстата — это слишком рискованно.
— Ста-а-аять!!! — выскочили из леса молодые парни, вооружённые копьями и топорами со щитами. — Кто такие и чего здесь ходите?!
Эйрих, верный своим привычкам, сумел обосновать отцу необходимость авангардного и арьергардного разъездов. Ключевым аргументом послужили сведения из «Деяний» Марцеллина: легионы принцепса Августа вошли в Тевтобургский лес без достаточного количества авангардных и арьергардных разъездов, словно они путешествуют по дружественной территории, поэтому засады стали полной неожиданностью, что и погубило Квинтилия Вара вместе с тремя легионами Августа. Марцеллин писал, что принцепс Октавиан Август не брился и не стригся долгое время, а также бился головой об косяк, восклицая: «Квинтилий Вар, верни
Поэтому мальчик ходил сейчас впереди их небольшой армии, составляющей, численно, шестьсот воинов при двух дружинниках — Нимане Наусе, уже оклемавшемся от отравления, а также Эйрихе, который, формально, молодой дружинник.
Остановивших их парней было лишь около пятидесяти, при семи кольчугах паршивого качества и двенадцати шлемах. Вооружены они как все, а вот с бронёй у них большие сложности, судя по всему.
Следует сказать, что после похорон дружин комплекты брони с оружием присваивать никто не собирался, поэтому сейчас в обозе едут комплекты, принадлежавшие дружине и этой деревни тоже. Некоторые деревни присылали свои отряды, чтобы забрать брони и оружие, а кому-то было не до этого. Этим, по всей видимости, было не до этого, до недавних пор.
— Вождь Зевта едет в деревню покойного вождя Фрунары, — спокойно ответил Эйрих, а затем перекрестился и добавил: — Царствие ему небесное.
На нём его кольчуга и шлем, тяжеловатые, пока что, но надо привыкать, потому что, в будущем, обязательно будут месяцы, когда их не доведётся снимать надолго...
— А ты кто такой?! — спросил самый рослый из полусотни.
Рыжеволосых людей Эйрих тут видел нечасто, но этот рыжеволосый и конопатый.
«Борода ещё не растёт, так, пушок, а гонору столько, будто пред нами великий воитель», — подумал Эйрих пренебрежительно.
Рядом с Эйрихом, возглавляющим авангардный разъезд, шёл Татий, облачённый в бронь и вооружённый топором. Эйрих заговорил, обращаясь к освобождённому рабу:
— Иди к основному войску, скажи, что надо скрытно обогнуть нас с двух сторон и ударить по группе воинов, чинящих нам препятствия.
Татий кивнул и отступил в колонну из двадцати воинов, стоящих позади Эйриха.
— Не слышу, что ты сказал! — выкрикнул рыжий. — Или ты ещё не открыл свой рот?!
— Я Эйрих, дружинник, — ответил мальчик. — А ты кто такой?
— Я — Дропаней, вождь деревни! — заявил рыжий парень. — Чего хотите здесь?!
— Мы пришли поучаствовать в выборах вождя, — ответил ему Эйрих.
— Тогда вы опоздали! — выкрикнул рыжий Дропаней. — Эй, а я слышал о тебе! Ты сын Зевты, вождя, который очень много о себе вообразил! Хотите подмять и нашу деревню, да?! Этому не бывать, поэтому убирайтесь обратно подобру-поздорову!
Это неприемлемо. Да, авангард состоит из двадцати двух воинов, а у рыжего их, примерно, пятьдесят, но двукратное преимущество при столкновении лоб в лоб — это недостаточно веский повод, чтобы строить из себя хозяина положения.
— Ещё мы пришли передать брони ваших павших дружинников, — сообщил Эйрих. — Вы, почему-то, забыли или даже не стали забирать их.
— А вот это мне нравится! — заявил Дропаней. — Неси их сюда, малец!
Нарастающее раздражение Эйрих сдерживал с трудом. Его истовым желанием было извлечь из саадака лук и прострелить наглому рыжему грудь. Парой-тройкой стрел.
— Я не знаю, кто ты такой, — ответил Эйрих. — Вдруг ты поганый грабитель? Мы передадим брони только старейшине.
— Ах так?! — начал злиться Дропаней. — Ты смеешь сомневаться в моих словах?! Друзья, он смеет сомневаться в моих словах?!