Чингисхан

Мэн Джон

Эти безумные рассуждения помешал превратить в дейст­ вия Янь Луй Чу Цзай. Несколько лет он был ближайшим по­ мощником зятя Чингиса в китайском отделе зачаточного секретариата хана и работал с группой ученых, составляв­ ших проекты указов на монгольском, китайском и несколь­ ко позже на тангутском языках. Чу Цзай осуществлял дело своей жизни, суть которого состояла в том, чтобы помочь Небесам, остановившим свой выбор на данном правителе, преобразовать варварство и невежество в добродетель и мудрость. Мечта его была вместе и революционной, и утопи­ ческой, сырым материалом для эксперимента — лежащий в руинах Северный Китай. Чу Цзай стремился применять кон­ фуцианские правила успешного управления, одновременно поощряя буддизм для культивирования разума, но его ко­нечной целью было создание общества, которое перерастет конфуцианство, приблизительно

так же, как коммунисты предвидели общество, которое через социализм придет к коммунизму. Поначалу все у него складывалось удачно. Его сподвижники, выступавшие в роли писарей, переводчиков, эмиссаров, астрологов и сборщиков налогов, показали себя очень полезными в деле управления вновь завоеванными землями. Он оказывался очень вовремя и к месту в несколь­ ких городах - Самарканде, Линчжоу, Кайфэне - и спасал там библиотеки, исторические ценности и ученых.

Он предложил Угедэю план. Очень хорошо представляя себе, что монголам китайская цивилизация не нужна, если не будет приносить материальной выгоды, он указал, что ес-

ли крестьяне будут процветать, с них можно будет взимать налоги и таким образом развивать экономику. Для этого он наметил неслыханный в Китае, не говоря уже о Монголии, план восстановления и управления. Во-первых, граждан­ские власти должны быть отделены от военных, которым свойственна произвольная и своекорыстная жестокость. Цзинь следует разделить на десять районов, в каждом иметь налоговый аппарат, который облагал бы крестьян налогами и взимал с горожан подушный налог, налоги должны упла­ чиваться шелком, серебром или зерном, все доходы от нало­ гов идут в государственную казну. Даосское духовенство, разжиревшее и увеличившееся на пожалованном Чингисом персональном освобождении от уплаты налогов, обклады­ валось налогами на храмовые сборы и законами против дальнейшего присвоения буддийских храмов.

Монгольские военачальники резко возражали против та­ ких нововведений. Но Чу Цзай, поддержанный Угедэем, сто­ ял на своем твердо, и в 1231 году в бюджете были заложены доходы от его налогов в сумме 10 000 слитков серебра. Уге- дэй сделал его начальником китайского отдела секретариа­ та, непосредственно подчиненным начальнику монголо-уй­гурского отдела, тому самому Циньци, который сопровож­ дал монаха Цянчуня к Чингису. Налоги требовали ведения учета, что было очень важным для наделения монгольской элиты землей. Отсюда перепись 1234- 1236 годов, что упо­ минается в «Голубой книге», которая велась Шиги, сводным братом Чингиса, осуществлявшим и общий надзор за редак­ тированием «Тайной истории». Государственное управле­ ние требовало образованных людей. В 1233 году Чу Цзай вы­ зволил из рабства десятки ученых и вообще людей благород­ ного происхождения, среди них был прямой потомок Конфуция, которого поставили в качестве судьи в Шаньтуне, родном городе Конфуция. Он основал государственное из­дательство и школу для сыновей китайских и монгольских чиновников, чтобы создать следующее поколение ученых и

294

295

ДЖОН МЭН

ЧИНГИСХАН

чиновников. Для бывших чиновников Цзинь, отданных в рабство, он устроил квалификационные экзамены, устано­ вив наказание для рабовладельцев, которые будут саботиро­ вать это постановление. Четыре тысячи человек сдавали эк­ замены, тысячу приняли на службу, и они снова стали сво­ бодными.

Долгое время Чу Цзай не мог добиться осуществления своих реформ. К концу 1230-х годов Угедэй, печально про­ славившийся пьянством, оказался все больше неспособным управлять империей, и власть фактически перешла к его чес­ толюбивой и пронырливой второй жене - Торгене. Антики­ тайская часть придворных была против незнакомых ей мето­дов управления, которые предлагал Чу Цзай. Мусульманские торговцы обещали больший доход. Становясь ростовщика­ ми, наживаясь на несчастных китайцах, которым давали деньги в рост под 100 процентов годовых, они затем отбира­ ли собственность за неуплату долга. В 1239 году торговец Абд аль-Рахман был назначен главным сборщиком «сельско­ го налога» во всех бывших территориях Цзинь, а на следую­ щий год Чу Цзая совсем оттеснили от дел. Некоторое влия­ ние при дворе он сохранил, оставаясь астрологом Угедэя. В декабре 1241 года серьезно занемогший император затеял большую охоту, пренебрегая предупреждением Чу Цзая не делать этого. После охоты он всю ночь пил, алкоголем его накачивал

ставший ближайшим фаворитом Абд аль-Рахман. На рассвете Угедэй умер.

Чу Цзай скончался через два года, в возрасте 54 лет, гово­ рили, от разбитого сердца, после 30 лет преданного служе­ ния неосуществимому идеалу. Но сделал он многое. Невоз­можно сказать, уничтожили бы монголы и в самом деле все население Северного Китая, но благодаря Чу Цзаю ответа на этот вопрос мы так и не узнаем. Если Чингис и сделал одну мудрую вещь, то это взяв на службу этого способного и идеа­ листически настроенного человека.

Чу Цзаю посмертно были оказаны достойные почести,

296

его удостоили посмертных титулов и гробницы рядом с бей- джинским озером Куньмин. Позже гробницу дважды пере­ носили, последний раз в сады Летнего дворца. Если идти по берегу озера Куньмин, где всегда множество лодок, пройди­те мимо Зала нефритовых волн и поверните через арку в вы­ крашенной в красный цвет стене в маленький, затененный кипарисами дворик, здесь вы найдете Длиннобородого, изваянного в его полный двухметровый рост. Это статуя XV II I века, повторяющая ранний оригинал. Рядом с ним вы­ сечены строчки, принадлежащие императору Чэнь Луня, то­ же XVIII века: «Хотя мы родились в разных династиях, я ува­ жаю его за честность перед своим императором. Я сам импе­ ратор, надеюсь, мои министры берут с него пример».

Тем временем Запад полностью покорен не был. В сущно­ сти, с потерей интереса у Чингиса и с его смертью старые за­ воевания были растеряны. Халиф по-прежнему правил Ба­ гдадом, а манящие призывы выйти в венгерские степи не на­ ходили отзыва. Эти далекие венгерские степи определенно были монгольской судьбой, как Калифорния американской. Владение ими будет недолговечным, но продолжится ровно столько, сколько было необходимо для демонстрации чес­ толюбия Чингиса в самой его чудовищной форме.

Принадлежавшая Джучи часть империи, север и юг, была поделена между его сыновьями Орда и Бату. В 1235 году, сра- зу после падения Цзинь, Угедэй устроил великий националь­ ный съезд вождей в Каракоруме, новой столице, вставшей там, где когда-то в степях долины реки Орхон владычество­ вали тюрки. По величине он был чуть больше деревни, зани­ мая около двух квадратных километров площади. Но город был защищен стеной, внутри которой имелась вторая, ого­ раживавшая дворец Угедэя — похожее на церковь здание. Потом в городе установили двенадцать небольших шаман­ ских святынь, две мечети, христианскую церковь, много до­мов и море юрт. Но монголы не были сильны в архитектуре,

297

ДЖОН МЭН

ЧИНГИСХАН

в их творениях всегда присутствовало что-то искусствен­ ное - Бразилиа или Канберра вместо Лондона и Парижа. Мо­ нах Уильям из Рубрука, который был к Каракоруме в 1254 го­ ду, презрительно отозвался об увиденном, сказав, что «мона­ стырь Сен-Дени стоит в десять раз больше, чем этот дворец». Сегодня это главная туристская достопримечательность Монголии, но от древней столицы ничего не осталось, толь­ ко огромная каменная черепаха, когда-то служившая осно­ванием колонны. Камни Каракорума ушли в землю или по­ шли на постройку монастыря XVII века, что находится непо­ далеку.

Столица еще находилась в зачаточном состоянии, когда Угедэй собрался со своими военачальниками для обсужде­ ния будущей стратегии, центральным вопросом которой было направление армий на завоевание русских степей и равнин Венгрии, а потом и малоизвестных, но богатых стран, которые лежат за ними.

В 12 Зб году армия в составе 150 000 человек под водитель­ ством великого Субудая и его господина Бату, сына Джучи, вышла в поход на запад, вновь проходя местами, которые были ей знакомы по Великому набегу, который она совер­ шила десять лет назад. Известие об этом событии эхом Боль­ шого каньона летело впереди нее. Оно достигло Англии и Франции из совершенно невероятного источника. О помо­ щи просили асассины, шиитская секта ислама с центром в Персии и Сирии. Асассины пользовались такой дурной сла­ вой, какую только можно было придумать. Рьяные потреби­ тели гашиша, который дал имя их секте, они были фунда­менталистами своего времени и провозгласили терроризм (но не самоубийство) своим священным долгом в борьбе с любым мусульманином и, соответственно, любым христиа­ нином, который не пожелает признавать их. И вот именно от них, а не от кого-либо другого в Париж и Лондон добра­ лись гонцы с предложением мусульманско-христианской коалиции против нового и страшного врага. Длинных разго-