Чиновник для особых поручений
Шрифт:
— Что, Коба, думаешь, оторвался я в Женеве от русских реалий? — Ленин остро, с прищуром, взглянул на ученика. — Не понимает Ильич, что нужно во власть врастать, места себе столбить в будущем правительстве?
Сталин молча смотрел на Ильича. Он знал, что у Ленина холодный, острый, аналитический ум. Удивило Сосо не это. Стало быть, Ильич тоже всё это понимает, тогда какого чёрта упирается, как бык в ворота, со своим вооружённым восстанием?
— Не понимаешь? — учитель смотрел на ученика пристально, с насмешкой.
— Не понимаю,
— Вот! — энергично ткнулся в воздух выставленный указательный палец. — И они ни черта не понимают!
Ленин вскочил, пробежал до стены, вернулся и, упершись ладонями об стол, наклонился вперёд.
— Коба, скажи мне, кто царя скинул? Только не говори, что народ, в это пускай сам народ верит, мы с тобой люди взрослые.
— Ну, конечно, народ тоже поучаствовал, — лукаво усмехнулся Сталин. — По сути, его же окружения и скинуло. Включая сюда и его родственников.
— Вот! — Ильич опять энергично ткнул пальцем воздух. — И с чего вы, умники, решили, что они для вас эту революцию делали?
— Но, ведь, наши товарищи входят в Советы, — осторожно сказал Сосо. — Сейчас в правительстве на восемь буржуев шесть социалистов и двое беспартийных.
Он пожал плечами.
— По-моему, баланс вполне приемлемый.
— Вы как дети! — стукнув кулаком по столу, Ленин снова забегал по кабинету. — С чего вы взяли, что правительство что-то решает?! Нет, это уму непостижимо!
Упершись в стол, он перегнулся к Сталину, глядя прямо в глаза.
— Кто, скажи мне, пожалуйста, крутит этим Временным Правительством, как собака хвостом? Ну, скажи!
— Керенский, конечно, — хмыкнул Сосо. — Кто же ещё? Но, ведь он сейчас к эсерам примкнул.
— То, что он сказался эсером, ровным счётом ничего не меняет! — неожиданно спокойно сказал Ильич.
Он присел, наконец, и, положив на стол руки, сжатые в кулаки, и продолжал тем же спокойным тоном:
— Душка Керенский может называться хоть чёртом, хоть дьяволом, хоть апостолом Петром с золотыми ключами. Но при этом он был, есть, и остаётся агентом союзников.
Сталин удивлённо вскинул глаза на Ильича.
— Коба, — вздохнул тот. — Ты — настоящий большевик, честный партиец, я тебе верю больше, чем кому бы то ни было, из этих болтунов. Но ты, прости меня, наивен. И страшно далёк от большой политики. Революция — это, в первую очередь, деньги. Ты думаешь, все эти средства, которыми мы щедро осыпаем наш возмущённый народ, нам присылает зарубежный пролетариат?
Сосо продолжал неотступно глядеть на живое лицо учителя.
— Н-ну, не только, — ответил он. — Там, конечно, и капитал.
— Капитал. — едко усмехнулся Ленин. — Коба, и нас, и Керенского финансируют правительства союзников. Ты думаешь, им надо, чтобы мы здесь спокойно обустроились, построили новое, социалистическое государство?
— Не думаю, — медленно ответил Сталин. — Полагаю, что этого им хочется меньше всего.
— Правильно! — воскликнул
«И включит, — думал Сосо, слушая учителя. — Его жестокость сравнима только с его умом. Прав был Стас. Но я пойду с ним — лучше с умным потерять, чем с дураком найти».
— А Керенский? — задал он вопрос, только для того, чтобы остановить разошедшегося не в меру вождя.
— А что Керенский? — удивился Ленин. — Он играет в «поддавки» с нами, да-да, в поддавки играет, иначе это не назовёшь. Он сдаёт страну союзникам, ты ещё не понял?
Сталин молча глядел, переваривая услышанное.
— Вы предлагаете мне строить отношения с Временным Правительством, да, с кем там что строить?! Чернову платят немцы, об этом даже собаки уличные знают! Львову — англичане! Им всем кто-то платит.
— Как и нам, выходит, — криво усмехнулся Сосо.
— Да, как и нам. И они хотят получить за эти деньги вооружённое восстание, бардак и неразбериху. И они её получат, — как-то зловеще сказал Ленин. — Что же касается России… А вот им!
Крепкие сухие пальцы Ленина энергично сжались в фигуру из трёх пальцев.
— Теперь понял?
— Теперь понял, — спокойно сказал Сталин.
Он всегда очень быстро соображал. Ему, революционеру, вечному подпольщику, иначе было просто не выжить. Да, и нельзя сказать, что он так уж ни о чём не догадывался. Были думки, были, чего уж там.
— Помоги мне, Коба.
Остановив своё хождение по кабинету и зацепившись пальцами за жилет, Ленин остановился напротив Сосо. Взгляд его был внимателен и серьёзен.
— Я знаю, что нужно делать, и знаю — как, но этих идейных баранов повернуть сможешь только ты.
Сосо молчал.
— Подумай, — голос Ленина звучал, чуть ли, не просительно. — Вдвоём мы это сможем. Ведь государство они, с нами или без нас, всё равно развалят. Эх, как мне не хватает Троцкого! Ведь, сволочь был, сколько он мне крови попил, а здесь мне его не хватает.
— Я его не очень хорошо знал, — с непроницаемым лицом отозвался Сталин.
Поднявшись, он прошёл к окну и раскурил погасшую трубку. Поворошив спичкой и придавив тлеющий тусклым огоньком табак, сделал затяжку и, выпустив дымок, задумчиво посмотрел на серую после стаявшего снега улицу с одиноко стоящим деревом, зябко стынущими на холодном ветру. Неспешно процокала по брусчатке лошадь с пролёткой, отмахиваясь хвостом от беззлобно понукавшего её возчика.