Чистая душа
Шрифт:
Возмущенный, он вызвал Фардану.
Когда Фардане сказали, что ее вызывает генерал, она сначала растерялась. «А что, если я приглянулась самому? — подумала она. — Боже, сохрани меня от генеральской любви…» Но, по правде, испугалась она не очень — мол, если надо, и генералу сумею дать отпор.
Но у генерала она растерялась по-настоящему. Фардана, которая ни перед одним мужчиной не терялась, сникла, стала похожей на побитого щенка, едва увидела сивые генеральские усы и его страшно злые глаза, едва услышала его первые слова. Она склонила вспыхнувшее жарким пламенем лицо и долго
Собираясь идти по вызову. Фардана узнала у опытных людей, как ей следует войти к генералу, как доложить о себе, как держаться. Но генерал на все это не обратил ровно никакого внимания, а сразу же прямо и бесцеремонно спросил:
— Кто ты? И кому ты говорила, что ты генеральская «пепеже»?
По этому вопросу, заданному резким и злым голосом, Фардана поняла, как выглядит она в глазах генерала. Она — не красивая девушка, не медсестра, достойная внимания, а самый недостойный, самый негодный, совершивший воинское преступление солдат. Она обвиняется в клевете на генерала! И это ведь почти правда! Как объяснить, как доказать, что это совсем не так, что в данном случае все дело в этом «почти», а не во всем остальном? Выход один — признаться, как было все на самом деле, и просить прощения…
Призвав на помощь всю силу воли, Фардана подняла голову, посмотрела на генерала ничего не видящими от испуга и смущения глазами и еле слышно, жалким голосом, произнесла:
— Товарищ генерал, простите… Когда я говорила это…
— Значит, ты и в самом деле это сказала?
— Сказала, товарищ генерал. Только вы, пожалуйста, меня…
Генерал не дал ей договорить. До сих пор он еще сомневался в правдивости слухов, думал, что какая-то медсестра не могла дойти до такого бесстыдства…
— Значит, ты явилась в дивизию с дурными целями? Значит (генерал хотел сказать: «гордясь своей красотой», но, подумав, что испорченная, развращенная женщина использует и это, сказал по-другому)… Значит, считая себя красавицей, ты явилась сюда развращать командиров и клеветать на высший комсостав?..
Эти жестокие и несправедливые слова больно задели Фардану. Здесь-то и показала свою силу ее незапятнанная душа — она возмутилась и восстала против грозного генерала. В глазах Фарданы вспыхнули огоньки, она выпрямилась и уже смело посмотрела в глаза разъяренного генерала.
— Товарищ генерал! Вы сначала прочитайте мораль своим офицерам!..
Голос ее прозвучал твердо и требовательно.
Генерал, который привык сам предъявлять требования и приказывать, обычно не встречая сопротивления, в первое мгновение буквально оторопел. Но быстро пришел в себя и еще более жестко, с угрозой произнес только одно слово:
— Что-о-о?!
Однако Фардана не думала отступать.
— Я никому не позволю пятнать мою честь! — побледнев, возмущенно проговорила она. — Да, я виновата, — не подумав, сказала слово, бросившее тень на ваше имя. И за это прошу у вас извинения. Но если бы вы узнали, что вынудило меня так поступить, может быть, вы и простили бы меня. А вы даже не хотите меня выслушать… Я только попыталась защититься вашим именем, а вы, не разобравшись ни в чем, тоже, как и некоторые другие, оскорбляете меня…
Догадавшись
— Я вас слушаю…
И Фардана рассказала ему все без утайки, раскрыла свою душу.
— А некоторые офицеры думают, что я приехала сюда в поисках мужского общества, — закончила она.
Генерал долго молчал.
— Может, вы хотите вернуться в тыл, к любимому человеку? — наконец участливо спросил он.
— Нет, — твердо ответила Фардана. — Я еще по-настоящему и не видела фронта, не оказывала во время боя помощи раненым. Я хочу вернуться домой с победой… И вместе со всей армией.
Командир дивизии задумался. Фардана терпеливо ждала его ответа.
— Вы молодец! — тепло взглянув на Фардану, вдруг сказал генерал. — И если нужно будет, можете и впредь отпугивать ловеласов моим именем. Я вам верю…
И Фардана оправдала доверие генерала. Во время летнего наступления она вынесла на своих плечах, спасла от смерти многих раненых. Не подвела она и в наступательных боях, начавшихся после победы на Волге — не зная страха и усталости, спасала раненых.
Когда на фронте устанавливалась длительная тишина, к Фардане снова и снова приставали с ухаживаниями, но теперь она никого не боялась. А любовь к Карпову была для нее священной. И она боролась за то, чтобы возвратиться, не расплескав и сохранив в чистоте это дорогое ей чувство.
14
И к Камилю теперь она пришла без всяких опасений. Камиль был для нее дорогим земляком, другом, родным братом. Точно так принял ее и Камиль. Они бросились друг другу в объятья с самыми чистыми, родственными чувствами, как брат и сестра…
В это время на лестнице раздались чьи-то шаги, и дверь распахнулась.
Камиль и Фардана едва успели отпрянуть друг от друга, как в дверях показался человек с добрым выражением на широком лице. На плечах его Камиль заметил погоны старшего лейтенанта.
Непрошеный гость смущенно улыбнулся.
— Простите, я, кажется, вошел не вовремя?
За Камиля ответила Фардана:
— Нет, очень вовремя.
Старший лейтенант засмеялся.
— Мне нужен разведчик Камиль Ибрагимов, — сказал он.
— Я Камиль Ибрагимов.
— Отлично. Я из редакции фронтовой газеты… — Он смущенно улыбнулся. — Скажите правду, — кажется, я пришел не вовремя? Вы еще долго здесь будете, товарищ Ибрагимов?
— Никуда уходить не собираюсь.
— Тогда я зайду к вам позднее. А сейчас мне надо поговорить с вашими товарищами. Пока до свидания.
Представитель редакции торопливо вышел.
— Ходят тут! — пробурчал Камиль. — Но кто же это был? Кажется, я где-то видел его.
— Мне кажется, он татарин, — сказал Фардана.
— И мне тоже.
Они присели к столу. Камиль оживился. Такая неожиданная встреча! И в такой день, когда он чувствовал себя именинником!
— Землячка дорогая! — заговорил он возбужденно. — Неужели это вы, Фардана? Глазам не верю! Необычайно! Когда Сания мне написала, я не хотел верить. Во всяком случае, не думал, что появитесь на фронте. Ого! У вас даже медали есть!