Чижик-пыжик

Светов Феликс

– Ты с печки свалился?..
– с изумлением сказал он.
– А совесть у тебя есть? Какие билеты, не видишь, что происходит?

– А что происходит?

– Товарищи, друзья, коллеги...
– он был возмущен до крайности.
– Тебе, видишь ли, нужны билеты, а у нас...

– Да что у вас стряслось?

– Ты можешь себе представить, сколько проблем, да каждые полчаса?!. Десять минут назад, - только что, мне звонят, и выясняется, что... Даже не знаю, как тебе объяснить, чтоб ты понял, ты ж ко всему равнодушен... Предположим, выясняется, что, скажем, Фолкнер не приедет -

понимаешь? Не может, не хочет, дела у него, он, видишь ли, романы пишет, а мы рассчитывали, нам нужен хотя бы один нобелевский или чтоб...

– Пока все нормально, - сказал я, - что тут удивительного? У Фолкнера вполне уважительная причина, ты мог бы и сам догадаться, что он не приедет. Замените его, ну... хотя бы на Миллера.

– Какого Миллера?

– Генри, - сказал я, - Фолкнер старомоден, его никто уже давно не читает, а на Генри Миллера или Чарльза Буковски вся Москва сбежится. Это Витя Ерофеев думает - открыл тему, но мы-то с тобой знаем, кому здесь принадлежит первенство...

– Хорошо живешь, - сказал он, - время есть на шуточки, ты правда не понимаешь, в какой мы кошмарной ситуации?

– Не понимаю, это ведь ты сказал про Фолкнера?

– Я сказал для примера, чтоб не размазывать - ты же понял, о чем речь? Нам нужны звезды - понимаешь? А звездам мы не нужны - им нужны деньги, за так они нипочем не поедут. Вот, скажем, Эко...

– А ты читал Эко?
– спросил я.

– Я его читать не буду, но это имя, а ему нужен не только бизнес-класс и не просто суперлюкс, но и тысячу долларов на карман - это, считай, самый минимум. А где их взять?

– Так он писатель или баней заведует в этом, как его, - в Неаполе? сказал я.
– А может, он семечками торгует на ихнем привозе в Тоскане?.. Он понимает, куда его приглашают - в нищую страну, мы только вчера с четверенек поднялись? У нас проблемы - для того и конгресс. Тысячу долларов! А где писательская солидарность? Я его тоже читать не могу.

– То-то у тебя солидарность - билетами для себя интересуешься, а не тем, как у нас и что. В Питер ему надо...

– Меня пригласили на продолжение нашего конгресса, я должен буду вытянуть ситуацию, если она тут провалится.

– Ах вон оно что? Они вытащат, как же! Да они в маразме - в Питере, они только о себе думают, как и ты, впрочем. А мы должны не только всех пригласить, поить-кормить и обустраивать, развлекать и решать высокие проблемы, они, видишь ли, еще хотят, чтоб мы их потом всех отправили в Питер? Мы... Ладно, кончаем базар - ты будешь помогать? Главное-то здесь, не где-то в Питере - триста человек, можешь себе представить?

– Ты же сказал, никто не хочет ехать?

– Это Фолкнер не хочет... То есть... Ну что он ко мне привязался, этот Фолкнер! Я имею в виду этого, как его?.. А эти триста с полным удовольствием. Они, знаешь, зачем едут - все триста человек? Затем, чтобы громко, на весь мир заклеймить нас, как коллаборантов, что нам плевать на права человека, что Кавказ превращен в кровавую баню, а мы тут...

Мне стало не по себе: получалось, что я тоже типа коллаборант, думаю только о своих, скажем, проблемах, и как бы за чужой счет хочу это самое...

–

Что ты так уж переживаешь за других, - сказал я вразумляюще.
– Мы-то с тобой не такие, и у нас у всех свобода - в нашем Пене. Свобода, а не партия? У нас с тобой есть свое отношение - к Кавказу и ко всему прочему? Есть. Вот мы его и выскажем - разве не так?

– Это уже кое-что, - сказал он и посмотрел на меня помягче.
– Ты, стало быть, еще живой. В связи с этим даю тебе конкретное задание. Тут такая история: у нас неожиданно сорвалась главная развлекательная программа посещение Большого театра, они такие деньги хотят слупить с наших иностранцев, у нас ни на что больше не останется. А зачем нам Большой? Нам он точно не нужен. Можешь его чем-нибудь заменить? Подумай - чтоб интересно, красиво, современно - настоящее гала-представление. Можешь?

– Подумаю, - сказал я, - у меня есть идея.

– Вот это другое дело, хорошо, мы вместе. Двое - уже кое-что. Пожалуй, ты прав - а не пошли бы они все!..
– он посмотрел на меня с симпатией.
– Насчет билетов поговори с Клавой, только аккуратно, у нее крыша совсем поехала.

В комнате Клавы стоял сизый туман, она сидела за столом, уткнувшись носом в засыпанные пеплом бумаги, одна рука держала телефонную трубку.

– Здравия желаю, - игриво сказал я, - ты тоже страдаешь за общее дело?

– Зайди попозже, - она и головы не подняла, - или через месяц, у меня аврал, меня достали, я ни о чем постороннем не могу ни говорить, ни думать.

– А я не по постороннему, а по самому актуальному, хотя и пустяковому: мне только билеты в Питер - запиши, и я сразу исчезну.

– Обалдел?..
– она все-таки подняла голову, глаз у нее вовсе не было.
– Я сейчас как раз этим занимаюсь, пытаюсь достать билеты из Сеула сюда - знаешь, где он находится? Неведомо где, на краю света. А потом надо доставать еще билеты из этого, как его... В Питер ты можешь купить на вокзале.

– Я не могу на вокзале, - сказал я, - я должен ехать вместе с теми, которых ты вывезешь из Сеула и из этого, как его. У меня особое задание. Считай, я руководитель делегации, которую мы отправим в Питер.

– Да?.. Тогда я закажу билеты под тебя - семьдесят человек берешь?

– В каком смысле - беру?

– Билет будет коллективный, на всех, но на твое имя, а потому тебе отвечать за посадку и за всякие там недоразумения. Много чего будет, не сомневайся. Я имею в виду всякие накладки и проколы: кто-то потеряется, а у кого-то уведут чемодан. Там будут корейцы, японцы, американцы, французы, англичане. Ну и другие, эти...

– Я никаких ихних языков не знаю, - сказал я.

– Тебе с проводниками разговаривать, а они только по-нашему умеют.

– А билеты будут в "СВ"?
– спросил я.

– Почему в "СВ"? Только десять человек - самых-самых, для них "СВ". Остальные поедут в купе.

– Мне нужно в "СВ", - сказал я твердо.

– Не могу, - сказала она, - больше десяти мест мне не дадут, разве что кто не поедет.

– Эко не поедет, - сказал я, - и Фолкнер тоже. Эти два билета я беру.