Чкалов
Шрифт:
Чкалов знал, с какими трудностями сопряжено рождение каждого нового самолета. Появление его — результат усилий и напряженного труда многих сотен людей — и конструкторов, и производственников. В процессе превращения замысла конструктора в чертежи проекта и перевода чертежей в отдельные детали и узлы машины и наконец в процессе сборки машины перед этими людьми встает множество вопросов, возникает необходимость решать большие и малые технические задачи. Чкалов хорошо знал все это.
Он поговорил еще с бортмехаником, а затем отправился к директору завода и главному конструктору.
— Значит, прибыл? — спрашивал летчика конструктор, словно перед ним стояло привидение, а не Чкалов.
— Раз вызвали, прибыл. Что ж тут удивляться? — недовольно ответил Валерий и добавил: — Знаю, что теперь распространяют про меня слухи: до геройства, до полюса да до депутатства, мол, Чкалов на палке летал, словно ведьма на метле, а теперь стал важным лицом и не больно-то его пошлешь в пекло…
— Не слушайте вы эти разговоры, — серьезно сказал Поликарпов, — мы знаем, кто такой Чкалов. Давайте займемся делом.
После разговоров с главным конструктором и директором завода Чкалов понял: «И-180» ожидают многие, и принимаются меры к быстрейшему внедрению его в производство. Что касается дефектной ведомости от 2 декабря 1938 года, то, естественно, дефекты будут устранены.
Бесстрашный человек и талантливый летчик, Чкалов безгранично верил конструкторам, ведущим инженерам, механикам и мотористам. Он твердо знал, что при передаче самолета с производства на летно-испытательную станцию завода будет составлен акт, который подпишет начальник ОТК, начальник ЛИСа, ведущие инженеры по производству и испытаниям, военный представитель и что этот документ будет оформлен только в случае готовности «И-180» к полету. Валерий Павлович верил всем, кто создавал и готовил к полету самолет «И-180».
Несмотря на начало зимы, сильных морозов и установившегося снежного покрова в первой половине декабря не было. Это метеорологическое обстоятельство, казалось бы, не имело прямого отношения к созданию самолета «И-180», однако некоторые работники пытались извлечь из прихотей природы выгоды. На новом самолете еще не были установлены средства, позволяющие выдерживать номинальные тепловые параметры двигателя при низких температурах наружной атмосферы, однако часть конструкторов и руководство завода считало, что сравнительно теплое начало зимы позволяет надеяться, что первый полет удастся провести без особых устройств, регулирующих температуру головок цилиндров мотора.
Стремление поскорее дать новый истребитель, который так ждала Красная Армия, очевидно, заставило их идти на подобный риск. А новый истребитель действительно был необходим. Международная обстановка день ото дня становилась напряженней. Германский фашизм открыто вел подготовку к новой большой войне. Гитлер использовал Испанию как полигон. Здесь испытывали новые виды вооружения, здесь появилась новая модель истребителя «мессершмитт» «МЕ — 109Е», превосходившая наши машины в скорости и мощности огня.
Вечером 7 декабря самолет «И-180» перевезли с завода на аэродром, не составив даже акта о передаче машины летно-испытательной станции.
Из записей в дневнике
Валерий И декабря договорился, что завтра, в воскресенье 12 декабря, он прилетит на полигон и будет отстреливать пушки на опытном самолете «ВИТ», предназначенном для истребления танков противника с воздуха. Для подготовки самолета и вооружения туда направляется ведущий механик М. Г. Барский. Видимо, Чкалов не подозревал, что к вечеру положение резко изменится, так как Главное управление авиационной промышленности требовало внесения ясности по поводу ввода в серийное производство самолета «И-180» в наступающем году.
В воскресенье 12 декабря утром был подписан акт о сдаче заводом самолета «И-180» на летно-испытательную станцию и акт о готовности опытного самолета к первому вылету…
В то время как составлялись акты и задания на летной станции завода, Чкалов был дома. Просмотрев утренние газеты, он стал разбираться с письмами от избирателей, учреждений и отдельных лиц, обращавшихся с предложениями или просьбами. Он сидел еще в халате, когда позвонили с аэродрома. Сначала он думал, что это говорит бортмеханик Барский с полигона, где самолет «ВИТ» ожидал Валерия, чтобы продолжить программу отстрела пушек Курчевского с воздуха по наземным целям. Но оказалось — Чкалова вызывают на Центральный аэродром для первого полета на «И-180».
— А как погода? — спросил Валерий инженера и, получив ответ, сказал: — Готовьте машину. Позавтракаю и приеду…
Он зашел в столовую, где сидели гости, прибывшие из Горького, — его старший брат Алексей и писатель В. Костылев.
Налив себе чаю, хозяин дома сел за стол и как ни в чем не бывало спросил писателя:
— Ну, когда же я буду читать твоего «Козьму Минина»?
Пока Валерий завтракал, мирная литературная беседа перешла в бурную дискуссию на тему о тем, каким должен быть царь Иван Грозный, о котором Костылев задумал написать роман. В дверях появился шофер.
— Сегодня же воскресенье, Валерий Павлович, — напомнил летчику земляк-писатель.
— Да вот, видишь, машина готова. Я буду летать недолго… Скоро вернусь. — И, обращаясь к шоферу, сказал: — Пока я одеваюсь, ты, Филипп Иванович, хлебни чайку, и мы тронемся.
Валерий Павлович ушел в спальню, сказал жене, что его вызывают на полеты, оделся в военную форму с комбриговскими ромбами на петлицах и орденами на гимнастерке и вскоре вышел в коридор, где увидел уже одевшихся гостей.
— А вы куда? — удивленно спросил Валерий Павлович.
— Ты подкинь нас до Маяковской. Дела у нас… — ответил брату Алексей.
Высадив пассажиров на площади Маяковского, Валерий стал молчалив и не шутил, как обычно, с шофером Утолиным — человеком скромным и немногословным.
Валерий сейчас не замечал вечной суеты улиц столицы. Он поглядывал больше вверх, в небо, затянутое серыми облаками, определяя, что погодка сегодня будет не по-декабрьски теплая, но действительно хорошая, летная, как это ему недавно передавал по телефону ведущий инженер по испытаниям.