Чрезвычайный и полномочный
Шрифт:
Виконт стонал и стонал, а Черныш кивал и почти не слушал. Это умение он выработал в себе давно, резонно полагая, что ему не хватит ни жизни, ни психического здоровья выдерживать господские излияния.
Что ж, виконту необходимо было выплеснуть негатив. С точки зрения терапевтической, это очень даже полезно, ибо, как читал Черныш в одной умной книге, держать в себе отрицательные эмоции вредно для здоровья.
Закончил господин примерно через полчаса. Как раз вовремя. Разбуженный его ожесточенным бормотанием варвар
Талиесин заткнулся. На него жалко было смотреть. Бледное лицо, черные круги под глазами, не выражающими ничего, кроме отчаяния.
Черныш подыскивал подходящие слова, чтобы как-то вывести господина из депрессии, но решил не рисковать. Наверное, лучше оставить сейчас беднягу в покое.
Дроу так и поступил, предоставив событиям идти своим чередом.
И они шли.
Драккары цепочкой плыли на северо-восток вдоль побережья. Ландшафты, способные восхитить даже не-любителя северной природы, освещало яркое солнце. Гористый берег с неровными провалами фьордов тянулся, казалось, в бесконечность. Вода была темно-синей.
Черныш не удержался и начал делать зарисовки на чистых листах бумаги, что взял с собой. Он был настроен поэтически, не замечая моряков, отливающих в море прямо с борта корабля. Такие мелочи не могли испортить дроу настроения. Он был реалистом.
Зато, по всем признакам, они портили Талиесину, хотя, казалось бы, куда больше. В конце концов, посол замотался в плащ с головой, превратившись в кокон, и забрался под скамью.
Лже-Офигильда вошла в зал, где проходили заседания Королевского Совета, и обвела собравшихся суровым взглядом.
Хрюрлы выглядели измочаленными – в последние часы на них свалилось немало административной работы.
Состав был неполным. Фрондеры, не поддержавшие героические начинания Пнилла, проигнорировали и его супругу.
С ними колдунья планировала разобраться позже. Вероятно, из Перхуна Длинного Языка и Волдыря Неприседая выйдут хорошие союзники. И даже наверняка выйдут – ведь, что ни говори, чморлинги были и есть соперники бульклингов и готовы в любой момент перехватить эстафету власти.
Так же рассуждал и Хрясь, мечтающий о троне, но Хрясь – дурень, не видящий дальше собственного носа. Дрянелла использует его и выбросит на свалку, где ему и место.
– Итак, господа, мой король передал мне всю полноту власти, – сказала Лже-Офигильда, сцепляя могучие руки на могучей груди. Для того чтобы внушить «коллегам» больше уважения, она оделась в доспехи и нахлобучила шлем. Как водится, рогатый. Хоть сейчас в гущу сражения.
Вожди, глядя на нее, хлопали глазами.
Лже-Офигильда бросила взгляд на Хряся Большестрашного. Тот без зазрения совести пускал слюни.
– Посему у нас грядут изменения значительные, – добавила блондинистая великанша. –
Самый старый член Совета, Звездун Кривобокий, до сих пор командовавший кланом Шилобреев, поднял руку.
– Чего знать ты желаешь, о воин? – спросила Лже-Офигильда.
– Поясни, королева, о чем идет речь? Разве мы по статусу своему уже не твои союзники? И о каких изменениях ты говоришь?
Варвары закивали, загудели, подозрительно поглядывая на девицу.
– Поясню. Супруг мой отправился сражаться со злом на север. Так?
Члены Совета не отрицали.
– И мы, я считаю, тоже не должны сидеть сложа руки…
– Но мы и не сидим! – сказал чморлинг Сверкан Селезенка, глава клана Ломхребет. – Пнилл навалил на нас кучу обязанностей.
– Точно! Мои дружинники и так как савраски вкалывают! – поддакнул Умрих Большеногий из клана Моровых Песен. Физиономия бульклинга была явно перекошена – так на нем отразились годы невзгод и подвигов на ратном поприще. – Нам пришлось чинить проклятые пирсы, сломанные драккарами! Бесплатно. Цех плотников отказался, видите ли, потому что им никто не платит! А мои ребята, значит, должны рвать задницу?..
Лже-Офигильда расплылась в улыбке. Между бульклингами и чморлингами все сильнее обозначалась граница. Двое подземников, Хрясь и Сверкан Селезенка, с неприязнью смотрели на «морских крыс» и вообще старались отодвинуться подальше. Объединяющая сила, Пнилл, исчезла недавно, однако размежевание началось почти сразу.
Теперь остается лишь слегка подтолкнуть их друг к другу. И тогда Рыгус-Крок вспомнит знаменитую Резню двухсотлетней давности, когда столица стала ареной битвы между кланами.
– Все, о чем говорите вы, господа, не имеет ровным счетом никакого значения, – сказала колдунья.
– Это как? – заволновались мало что понимающие вожди.
– А так! Зло в столицу нашу проникло. Незримо ходит оно среди нас и ждет часа ударить в спину. И мы должны объединиться… вокруг меня!
– Но оно же там, на севере! Пнилл с ним справится! – воскликнул Умрих Большеногий.
– Ты прав, – ответила старуха. – Но зло имеет свойство расползаться, подобно выводкам клоповьего гнезда. Нигде нет спасения от него.
– Так оно уже здесь? Грендель? – удивился Звездун Кривобокий.
– Нет. Те злые личности, что стоят за ним, те, что хотят гибели нашей славной земли и истребления всех варваров! Пока наш король сражается, не жалея сил, с монстром, ворог гораздо более коварный поселился в нашем доме!
Повисла тишина.
Лже-Офигильда с удовольствием наблюдала, как страх и смятение охватывают доблестных головорезов.
Отлично. Первый шаг – напугать. Второй – навешать лапши на уши.
«Все как по учебнику для злодеев!» – подумала колдунья.