Что было – то прошло
Шрифт:
— Было так приятно познакомиться со всеми вами. Эйвери берет жилистую руку женщины и нежно сжимает ее. — Я свяжусь с вами по поводу рекомендательного письма для вашей племянницы.
Какие рекомендации она могла бы дать такой женщине, как жена Стэна, у которой, вероятно, есть друзья на более высоких должностях, чем Эйвери?
Я пытаюсь вспомнить ее резюме.
В аспирантуре она работала помощницей филантропа. Может, эта семья и есть ее связь?
Эйвери не производит впечатления, что она еще одна светская дочь или ребенок из трастового фонда, в
Насколько высоки ее семейные связи? И кто она такая, чтобы корчиться над моим прошлым, когда у нее, вероятно, тоже есть несколько скелетов в шкафу?
Перед тем, как уйти, Эйвери мило улыбается всем, кроме меня, оставляя после себя глухую пустоту с каждым решительным шагом.
Стэн возвращается к разговору, но мой взгляд следует за ней.
Я притворно смеюсь над очередной неудачной шуткой Стэна, а потом извиняюсь перед светской тусовкой.
Я прочесываю толпу, пока мое внимание не привлекают остриженные светлые локоны Эйвери. Ее тело обвивает барную стойку, расслабленно расправив плечи. Изгиб ее спины выглядывает из-под блестящего платья. Части ее кожи, не завернутые в блестящую ткань, кажутся мягкими.
Как она будет чувствовать себя под моими пальцами?
Я смотрю, как она смотрит и осматривает комнату, пустой стакан лежит в ее руке. Мое тело приближается к ней, каждый шаг стремится приблизить меня. Когда эти живые глаза, наконец, останавливаются на мне, они быстро закатываются к ее затылку.
Ее раздраженное выражение действует на меня больше, чем мне хотелось бы признаться.
— Г-н. Наварро.
Грубость сочится из ее слов, но она не пытается поднять на меня глаза.
— Давай начнем сначала. — Я машу бармену. — Решение о работе было стратегическим шагом. Никаких тяжелых чувств. Пожалуйста, позвольте мне загладить свою вину и принести вам выпить.
— Открытый бар, — замечает она, затем переключает внимание на бармена. — Мне сельтерскую с лимоном, пожалуйста.
— И я выпью 1942-го на скалах, — добавляю я к ее приказу. Похоже, она не собирается делать мои извинения легкими. Я увожу разговор от отказа от работы. — Мне интересно, госпожа Соко, вы действительно путешествовали по всем семи континентам?
Она поворачивается ко мне лицом, и ее глаза, кажется, наполняются замешательством.
— Или вы соврали в своем резюме? — уточняю.
— Нет. Она относится ко мне. — Я просто удивлена, что вы спросили.
Я был в состоянии застать ее врасплох. Я улыбаюсь достижению. — И почему так?
Наши напитки появляются на барной стойке, и она благодарит бармена, прежде чем сделать глоток. Я вытаскиваю стодолларовую купюру и кладу ее в банку для чаевых, оставив напиток на стойке. Бармен вежливо кивает мне, на что я отвечаю ему взаимностью, прежде чем снова обратить внимание на Эйвери, которая, кажется, все это время наблюдала за этим кратким обменом мнениями.
— Ты думал обо мне, — прямо говорит она.
— Очевидно.
Это прозвучало более саркастично, чем я предполагал.
Эйвери
Почему я должен звучать как гребаный мудак?
Я расправляю рукава своего смокинга, пытаясь найти способ исправить ситуацию, но Эйвери меня опережает.
— Развлеки меня, Наварро. Вы решили прийти сегодня вечером до или после того, как моя стратегия по сбору средств выделила это событие?
Проговаривила она “Р” с закрытым ртом.
Эйвери меня приколола.
Я просмотрел календарь сбора средств в ее презентации . Я хотел новых потенциальных инвесторов для ORO. Я определенно не могу разглашать это сейчас. Наконец я беру свой напиток и делаю большой глоток богатой соломенно-золотой жидкости.
— Это была одна из лучших стратегий, которые мы когда-либо видели, но любой, у кого есть связи, сможет собрать ее воедино, имея достаточно свободного времени.
— Извини? Моя тяжелая работа — это гораздо больше, чем отношения, над которыми я неустанно работала. Это недели исследований и… — Она останавливается и отворачивается от меня. — Знаешь что, мне не нужно ничего тебе объяснять. Особенно после того, как ты подлизался к своему старому клиенту, одетый в смокинг, который, вероятно, стоит моей доли арендной платы.
Раздражение повышает мою защиту.
— Ну, это просто неправильно. Этот смокинг, — я смотрю на роскошную ткань, облегающую мое тело, вероятно, стоит трехмесячной арендной платы.
В колледже я никогда не тратил много времени на то, как я одеваюсь, но я быстро понял, что люди в моей юридической фирме уделяют тебе другое внимание, когда ты надеваешь дорогие костюмы. Используя небольшое состояние, которое было моим первым бонусом, я заменил свои готовые костюмы и никогда не оглядывался назад.
Теперь женщина, на которую я стремлюсь произвести впечатление сегодня вечером, как бы она ни ослепляла меня, отказывается видеть человека, которым я хочу стать, под своим богато украшенным гардеробом.
— Конечно, юрист не увидит ничего плохого в том, чтобы быть таким легкомысленным, — саркастически говорит она.
— Юрист на пенсии. — Я исправляю ее. — И мое прошлое не помешало совету директоров ORO назначить меня главным операционным директором. Это знакомое неразбавленное чувство вины возвращается, и мышцы моего живота сжимаются.
Я допиваю остаток своего напитка и ставлю его на стойку. Цветочный вкус остается на моих губах.
— В любом случае, я рада, что мне никогда не придется работать с тобой.
Она стоит рядом со мной, но отказывается уходить.
Если бы она только знала, как я заинтересован в пересмотре предложения о работе. Но Джоанна превосходит меня в иерархии.
Нарастание заряда между нами не оставляет четкого пути к отступлению. Мы стоим в тяжелой тишине, наблюдая, как участники торжества роятся в зале, как муравьи.