Что известно реке
Шрифт:
— Если ты считаешь, что я уеду после всего произошедшего, то ты сильно ошибаешься, — ярость цвела в моей груди и звенела в ушах. — Я не уеду, пока моя мать не заплатит за то, что совершила. Эльвира умерла. Я не могу— я никогда этого не отпущу. Мама знает правду о папе, и я никогда не откажусь от него. Пока дышу. Она должна быть остановлена, и я буду той, кто это сделает.
— Но— начал мой дядя.
— Ты сам сказал, — нетерпеливо перебила я. — Возможно, она ищет еще одну гробницу, больше артефактов. Алхимические свитки.
— Хорошо, тогда оставайся, — сказал дядя Рикардо с прежней холодностью. — Я не знаю, где ты будешь жить, но ты можешь оставаться в Египте, если хочешь этого.
Я растерянно посмотрела на него.
— Что значит, где я буду жить? Я собираюсь оставаться в Шепарде. Со всеми вами.
— В каком номере? На какие деньги?
Кровь закипала в моих жилах. Мой голос дрожал от гнева.
— На мои деньги. Я ведь наследница, не так ли? У меня должно быть достаточно денег, чтобы купить королевство. Наверняка у меня найдутся деньги, чтобы обеспечить себе крышу над головой.
Глаза Уита метались между нами, глубокие морщины исказили его лоб.
— Королевство?
— Инез, — начал мой дядя, тон его голоса был убийственным. — Твои деньги принадлежат мне, пока ты не выйдешь замуж.
Я моргнула, уверенная, что ослышалась.
— Ты помнишь письмо, которое ты мне прислал?
— Конечно, помню, — огрызнулся он.
— Ты дал мне право распоряжаться моим состоянием. Это твои слова или ты снова мне лжешь?
Его глаза пылали яростью.
— Я говорил, что ты можешь получать часть. Кроме того, это было до того, как ты влезла в мои дела—
— Влезла?
— Это было до того, как ты подвергла свою жизнь опасности самым глупым образом; до того, как я понял, насколько плохо ты разбираешься в людях. Доверяешь не тем, безрассудно подвергаешь свою жизнь риску, едва не утонула в Ниле. Ты заставила пройти меня через многое, ты заставила пройти через многое себя. Возвращайся домой, Инез.
Я резко вздохнула.
— Дядя—
— Без денег ты долго не протянешь в чужой стране, Инез, — произнес он и его голос не терпел возражений. — Я не стану помогать тебе разрушать свою жизнь.
УИТ
Меня ожидала телеграмма по возвращении в Шепард. Сообщение пришло не от того адресата, что я ждал. Она никогда не писала мне прежде. Ни разу. Я не ожидал, что она вычеркнет меня из своей жизни. Но она вычеркнула. Полностью.
Черт бы меня побрал.
Я сидел, как в трансе на балконе своего тесного гостиничного номера, наблюдая за оживленной улицей внизу, но, не видя, на что смотрел. Шум возрастал, такой знакомый, но неразборчивый, а мой разум уже заволокло от спиртного. Виски, я полагаю. Я прищурился, смотря на бутылку, и этикетка расплылась перед глазами.
Правда. Виски. Здравствуй, старый друг.
То был огонь, ползущий по моему горлу. Возвращение будет подобно аду. Я не останавливался, пока не погрузился в забвение.
Целовать ее было ошибкой.
Что будет, если мой план не сработает? Страх поднимался, как кислота в горле. Я помчался к туалету в своей комнате и меня стошнило. Прополоскав рот, я вернулся к узкому столу на балконе, размышляя о выборе, и о том, что у меня его нет.
Я остался в Египте ради иллюзии независимости. В поисках чего-то, что было способно изменить мою судьбу. Но все это время я искал не там, где требовалось. Подсознательно я уже понял, что срок давности истек. Мои родители щелкали пальцами, рассчитывая на мое послушание. И я подчинялся, потому что им известна моя уязвимость.
Мое время закончилось, и теперь долг требовал уплаты.
Чистый лист бумаги, лежащий у моего локтя, пялился на меня. Он был суров и нетерпелив. Я снова задумался о своем плане и о том, сможет ли он сработать, если я каким-то образом не испорчу его. А эта возможность была вполне реальной. Я взял ручку и написал лишь одну строчку, а затем домашний адрес моей семьи. На лбу проступили капельки пота. Они будут рады получить от меня весточку. Их своенравный сын сдержал обещание.
Я засунул письмо в конверт, нацарапал имя брата и отбросил ручку. Она укатилась прочь, с грохотом упав на улицу подо мной. Весело. Кому-то достался подарок.
Через пять минут раздался стук. Я ввалился в комнату, все еще держа в руках бутылку виски, и моргнул, оглядываясь по сторонам. Здесь должна была быть лишь одна кровать. Кто-то снова постучал в дверь настойчивее, и я, нахмурившись, открыл ее.
— Вы просили подняться?
Я протянул конверт служащему отеля. Он был молод, его улыбка померкла, когда он прочитал выражение моего лица. Кажется, его звали Али.
— Отправьте это по телеграфу, — я удивился, что все еще мог говорить связно. Так не пойдет.
— Адрес?
— Разве вы его не знаете? — с горечью спросил я. — Я отправил несколько подобных писем за последние несколько дней.
Али моргнул.
— Я не помню адреса, сэр.
— Девятый круг ада, Англия.
— Прошу прощения?
Я прислонился к дверной раме и вздохнул.
— Он внутри.
— Очень хорошо, сэр. Его отправят завтра же первым делом.
— Блестяще.
— Это все?
Я взглянул на бутылку и кивнул. В ней оставалось еще пара дюймов янтарной жидкости. Много. Али выскочил в коридор.
— Shokran, — пробормотал я и захлопнул дверь. Я сделал большой глоток, едва ощущая насыщенный вкус алкоголя.
Дело сделано.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
Следующее утро я встретила в ярости. Дядя фактически отрезал меня от мира, низвел до уровня попрошайки. Моей матери сходило с рук убийство, и рано или поздно мне придется встретиться с тетей и объяснить ей, что во всем случившемся виновата лишь я. В зеркале в ванной над раковиной отражалось мое осунувшееся лицо. Мамин шарф, усеянный цветами, казалось, насмехался надо мной. Я хранила его, как напоминание о том, что она со мной сделала. Он закрывал мою шею, как боевой флаг, и я не сниму его, пока не найду ее.