Что не снимает стриптизерша
Шрифт:
– Ваше время истекло.
– Что значит, истекло?
– Прошло уже полторы песни, к сожалению, мой сеанс не бесконечен, - я попыталась изобразить досаду на лице.
Артур вынул купюру в тысячу бат (примерно тридцать долларов) и сказал:
– Продолжай.
– Простите, но должна напомнить, что мой танец стоит пять тысяч.
Глядя мне в глаза, он полез в карман и, достав еще несколько бумажек, швырнул их на пол, как собаке кость.
Теперь единственным моим чувством было раздражение. Я хотела прекратить это все, но решила, что стоит наказать этот надутого павлина. Я снова начала извиваться и ласкать себя в противоположном дивану углу, забыв обо всем, что называлось стыдом. Я не просто гладила себя, я чуть ли не мастурбировала на его глазах, облизывая грязные пальцы и проскальзывая всюду без каких-либо ограничений. Я знала, что меня надо было разнести в пух и прах за такой пошлый танец, но в тот момент мне безумно хотелось
Я медленно убрала его руки, встала и прикрутила громкость на магнитофоне.
– Вот теперь Ваше время точно истекло, - сказала я, давая понять, что уже ни его угрозы, ни деньги не заставят меня продолжать.
Артур вынул еще одну тысячу, и вручил мне уже в руки.
– Экзамен принят. На кассе забери чек на три тысячи.
– Мой танец стоит пять, - не сдержалась я.
– Не борзей.
Он вышел, а я, голая и босая, стояла посреди комнаты, зная, что попала в немилость.
Глава 12
Как-то любимый наш директор в качестве подарка вывез нас в выходной день на острова позагорать и покупаться. В Паттайе пляж был невыносимо грязным, так что к морю приходилось ездить довольно далеко, и это становилось целым событием, на которое не всегда хватало времени, денег, а порой даже и желания.
Остров оказался одним из тех дешевых мест, куда Артур в режиме экономии вывозил толпу своих подопечных и при этом благородно выглядел. Мы расположились на лежаках, почти до половины погруженных в песок и начали осматривать территорию. Пляж нельзя было назвать живописным - вокруг, то тут, то там, торчали подсохшие кустарники, на песке валялись окурки и какие-то колючки, перегоняемые ветром, пальм не было вообще ни одной, а вместо них кое-где росли неказистые деревца, похожие можно было увидеть и в наших широтах. Среди приехавших был только новый состав, из которого я толком знала всего человек пять. Одна из новеньких, Алена, мне импонировала даже больше, чем Оля с Жанной. Это была девочка из Перми. На днях ей исполнилось только двадцать три, но дома ее ждала уже пятилетняя дочка, которая жила с бабушкой. Алена почти не рассказывала об отце ребенка, только говорила, что у них не сложилось, и никогда не жаловалась на него, но все же мне казалось, она презирала мужчин. А вот мужчины, в свою очередь, любили ее. Она была очень привлекательной - с длинными светлыми волосами, правильными чертами лица и огромными зелеными глазами, она олицетворяла совершенную красоту. Пока не смеялась. Неровные зубы заметно портили картину, но она знала это и довольно умело пользовалась легкой ироничной улыбкой во всякой ситуации. Ее зад был просто достопримечательностью клуба, я никогда раньше не видела такую круглую подтянутую попу не на экране или в журнале, а вживую. Казалось, она должна была грести деньги лопатой, но она пряталась по углам, как и я, ожидая конца смены, или неделями сидела на больничном, в то время как зарплата ее шла в минус.
Мы помчали с Аленкой к морю. Примерно в пятидесяти метрах от берега плавало ограждение - за буями было опасно ходить ввиду того, что местность изобиловала морскими ежами. Дно было мелким, плавать особо было негде, но нам при хорошем настроении было бы достаточно и ложки воды, чтобы и понырять, и порезвиться. Мы устроили бои, и в самый разгар их Аленка вдруг поменялась в лице - оно вытянулось, улыбка сменилась искаженной гримасой а глаза застыли, глядя на меня в упор.
– Не подходи ко мне, - тихо, но твердо сказала она.
– Ты чего? Я тебя ударила?
– я бросилась к ней, о чем в ту же секунду пожалела.
Ощущения были, словно тысячи иголок, проводящих двести двадцать, впились мне в ногу. Смею верить, что лицо мое выразило все то же, что и минуту назад - Аленкино. Я подняла ногу, посмотреть, что с ней и есть ли она там еще вообще. Половина ступни, а так же верхняя часть в районе пальцев была покрыта тонкими черными полосками и пятнами. Наконец, мы заорали благим матом. Слезы брызнули из глаз и при этом мы начали хохотать как душевно больные. Оперевшись друг о друга мы потащились к берегу. До лежаков мы едва добрались - песок просто горел, под ноги попадались мелкие острые камни, и едва ступая ранеными ногами, мы издавали какие-то животные звуки, похожие на собачье поскуливание.
К нам на помощь сразу бросились несколько человек, кто-то позвал Артура.
– О-о-о... красавицы
Сквозь слезы мы пытались засмеяться, отчего лица, только уродливо скривились.
– Не бойтесь, такое случается. Я уже позвал местного знахаря, сейчас он вас полечит.
Вскоре пришел молодой таец, держа в руках несколько долек лайма и пустую стеклянную бутылку от колы или чего-то подобного. Он присел и стал рассматривать ступню Алены. Пробормотав несколько непонятных англо-тайских фраз в стиле 'сейчас все будет окей', он зажал рукой ее щиколотку и крепко стукнул ее по пятке. В тот же момент Аленка лягнула его второй ногой в грудь так, что он повалился на песок. Мы испуганно смотрели, переводя взгляд то друг на друга, то на тайца, то на девочек, окруживших нас, словно диковинных зверушек в зоопарке. Все замерли в ступоре. Таец смеялся. Видимо, это был не первый его опыт и он не был удивлен реакции. Он начал быстро что-то говорить и жестикулировать, объясняя, что ему нужно постучать по пораженному месту. Мы начали приходить в себя, и Алена, стиснув зубы, протянула ему больную ногу. Он начал равномерно постукивать по тем самым черным пятнам и периодически протирать места кусочками лайма. Слезы по щекам моей бедной подруги текли непрерывно в течение всего процесса.
– Это тайцы просто прикрываются, на самом деле они под видом помощи наказывают туристов за то, что мы губим их животных, - пыталась пошутить я, но Аленка только рыдала в ответ.
– Да не ври ты, не так уж оно и больно, то ты себя жалеешь до хрена. Перестань ныть!
– Я на тебя посмотрю, сучка такая!
– простонала бедолага.
Минут десять паренек колотил ее, пока я лежала в ожидании своей очереди. Снова подошел Артур проверить, как у нас дела.
– Он сейчас стучит, чтоб пустить немного кровь, с ней должен выйти яд. Это в принципе не опасно, но может проявиться аллергия. Вечером или завтра уже днем Дима отвезет вас в больницу, там еще уколы поставят и все будет нормально. Короче, не бойтесь, проходили такое.
Настала моя очередь получать по заслугам.
– А теперь плачь!
– выкрикнула Аленка, когда таец занес над моей ногой бутылку.
С первым же ударом он вышиб из меня поток слез.
– Ага, уже не весело!
– злорадно захохотала коллега по несчастью.
Мне было больно, смешно, мочевой требовал похода в определенном направлении, и еще у меня обгорело правое плечо. Олька, Жанка и другие девчонки пытались скрыть смех. По всей видимости, вся эта картина была похожа на какую-то карикатуру.
Таец ушел, оставив нас вытирать слезы и тихо материть его и всех ежей на планете.
Кто-то пришел позвать на обед, и мы похромали в небольшое кафе со старыми деревянными столами.
Еще через пару часов я сидела в номере на кровати, рассматривая свою синюю опухшую ногу, из-за которой я не смогла пойти в тот вечер на работу. Ура-а-а!
Дима должен был отвезти нас в больницу, и я с нетерпением ждала, когда же он позвонит. Я думала о нем все чаще, и мне все больше хотелось его. Как мужчину. Со времен моих последних отношений прошло уже почти пять месяцев, и мне сейчас, как никогда, нужны были тепло, ласка, ну и еще что-нибудь. Он мне понравился с самого первого момента нашей встречи. Его манера обращения со стриптизершами как с леди делала его джентльменом, а готовность помочь в любом вопросе в любое время суток заставляла относиться к нему не как к менеджеру по персоналу, а больше как к другу. К сожалению, согласно закону подлости, Дима был женат. Его жена была дурнушкой: рыжие жиденькие волосенки, лицо, покрытое веснушками, низенькая сутулая фигурка, все еще выдавшая недавнюю беременность - все это вызывало классический вопрос: почему этот парень достался такой девушке? Она иногда приезжала с ребенком навестить мужа, поскольку тот безвылазно сидел в Таиланде вот уже полтора года, и теперь, приехав в очередной раз, она полностью меня обескуражила. Это все было очень странно: работать в стрип-клубе, быть окруженной бесконечным потоком мужчин, в том числе - богатых, красивых, ярких, самых-самых разных, и при этом хотеть простого эстонского парня, со средней зарплатой, работой без перспективы и женой с ребенком. Но я не просто хотела Диму - я кроме него никого и не хотела! Это стало навязчивой идеей. Я пообещала себе, что следующим моим мужчиной будет он и никто другой. Несмотря на его жену.
Итак, он не звонил. Я просидела до шести часов вечера в своем номере и решила, наконец, зайти к Алене, проверить ее самочувствие после приключения на пляже. Она, как всегда, сидела за компом и что-то печатала.
– Привет. Ты че одна сидишь? Где твоя сокамерница?
– спросила я, без церемоний входя в номер.
– Ой, я только хотела к тебе зайти! Ты почему с нами в больницу не поехала? Смотри, мне наставили уколов и вытащили четыре огромные иголки!
– она задрала ногу, чтобы показать мне перебинтованную ступню, а потом покрутила плечами, показывая пластыри с обеих сторон, которые прикрывали следы от инъекций против чего-то там.